Василевс - Валерий Игнатьевич Туринов

class="p1">Амалафрида уже связала свою дочь Амалаберту супружеской связью с Херминафридом, королём Тюрингии.

– Да он же нищий! – не скрывая, прямо говорила она, когда выдавала за него Амалаберту. – Ни слуг, ни конюшни, ни конюхов!.. Чем живёт-то – непонятно!..

Теодорих с приданым Амалафриде тоже исходил из политических целей укрепления своего королевства. Амалафрида получила от него крепость Лилибей на острове Сицилия.

– И это всё! – заворчала Амалафрида. – А где золото, деньги?..

– Деньги есть у Трасамунда, и достаточно, чтобы содержать тебя.

Видя, что она осталась недовольной таким приданым, он, поколебавшись, предложил ей ещё:

– Выделяю тебе почётную свиту из шести тысяч вооружённых готов!.. Но содержать их буду я…

Она согласилась с таким раскладом, тщеславная, что будет иметь столь огромную свиту.

Он же видел, что она не поняла, что так он, выдавая её за короля Трасамунда, обеспечивал защиту южной части своего королевства от Византии с помощью вандалов, чей флот господствовал на Средиземном море.

После этой родственной связи с королём вандалов он почувствовал было себя спокойно, что обезопасил себя со всех сторон. Но прошло всего каких-то семь лет, как король Хлодвиг вторгся в Галлию, стал вытеснять оттуда вестготов… В сражении с франками погиб король Аларих, зять Теодориха, бездарный и слабый военный… Но с ним он был связан договором о взаимопомощи… И он был вынужден послать армию во главе с Иллом навстречу Хлодвигу, чтобы остановить дальнейшее продвижение франков в Галлии… Война была кровопролитной, но Илл вышел из неё победителем, изгнал франков из Южной Галлии, отрезал им доступ к Средиземному морю. Теодорих же после этой военной кампании включил в состав своего королевства Прованс. Испания и побережье Средиземного моря от Роны до Пиренеев осталась за вестготами.

Через три года после этого поражения в Галлии умер король франков Хлодвиг.

С вестготами же нужно было снова устанавливать родственные связи, порвавшиеся с Аларихом.

И Теодорих, посчитав, что сейчас это будет вполне прилично, завёл разговор с Авдофледой, сестрой короля Хлодвига.

– Дорогая, нашей дочери Амалазунте уже тринадцать лет, – начал он, специально пригласив её на прогулку в сад дворца в Вероне. – Не пора ли подумать о её замужестве?

По характеру Авдофледа была похожа на своего брата: мило улыбается, общительна, если же что-то ей не понравится – не уступит ни за что.

– И кто же тот жених? Ты уже присмотрел его? Надеюсь, не римлянин? – съязвила она.

– Ну что ты!.. Хотя и римляне не плохие люди!.. Твой брат уничтожил мою связь с вестготами! Мне же нужно установить прочные отношения с ними! Но теперь у меня нет больше дочерей, кроме Амалазунты!

– Только за знатного вестгота! И ты объявишь его своим наследником! – стала диктовать свои условия Авдофледа. – Моя дочь, племянница Хлодвига, достойна занять королевский трон!..

Теодорих впервые услышал зов королевской крови недавнего своего соперника. Подумав, он согласился, посчитав, что впереди ещё есть время решить этот вопрос окончательно.

* * *

Через четыре года, в 515 году, он сосватал Амалазунту за знатного испанского вестгота Евтариха из рода Амалов.

Жених прибыл в Равенну скромно, на двух кораблях, украшенных флагами, вымпелами и алыми парусами, чтобы произвести на невесту впечатление. Один корабль остался на рейде, другой же, с женихом, прошёл к пристани Равенны. Там его уже встречал король Теодорих, его супруга Авдофледа со знатными дворцовыми дамами.

Когда Евтарих сошёл на берег под залпы холостых пушек, Теодорих приветствовал его, обнял как родного сына… Затем он вошёл с ним впереди свиты за крепостные стены города.

На следующий день в большом зале дворца жениху представили невесту, Амалазунту. Та, смущенная, с румянцем на щеках от волнения, была прелестна.

Обручение молодых произошло, когда они познакомились ближе. Амалазунта уже не стеснялась жениха, они общались свободно, прогуливались каждый день по большому дворцовому парку. Обручение молодых состоялось тоже в базилике Святого Аполлинария, как и у предыдущей пары, короля Алариха и красавицы Тиудигото. А затем сыграли свадьбу, тоже с подарками, играми, застольем и танцами.

Теодорих выделил Амалазунте роскошное приданое из золотых изделий, украшений из драгоценных камней, золотые кубки и много серебра.

Евтарих загостился у короля Теодориха ещё на целый месяц. Затем он поднялся с супругой на борт корабля, и они уплыли в Испанию.

В это время у Теодориха опять вызвал возмущение его племянник Теодат, сын Амалафриды от первого её брака. В его канцелярию пришла жалоба на него.

– Опять этот жадный клоп! – не сдержавшись вскричал он, когда референдарий зачитал ему жалобу. – И захватывает земли-то не только мелких владельцев, но и римских аристократов!.. Мне совсем ни к чему их недовольство!..

Знатный римлянин Домиций обращался к Теодориху с жалобой на людей Теодата, которые незаконно захватили его поместья.

Покричав, он велел референдарию выдать сайону[54] Дуде предписание, чтобы тот поехал к Теодату и отобранные им владения со всем захваченным имуществом были немедленно возвращены владельцу.

– Если же мой дорогой племянничек имеет справедливые притязания на какие-либо земельные владения, пусть предъявит гражданский иск, и после разбора дела с тяжущимися сторонами может быть вынесено решение в соответствии с законом!.. Так-то честнее будет, чем просто воровать! – пробурчал он.

Глава 7. Юстин I

На море, за крепостными стенами, уже второй день штормило. Стенало, мучилось, на что-то жаловалось море.

Все корабли и торговые суда попрятались в бухте Золотой Рог.

Юстина же изводила головная боль всю ночь с седьмого на восьмое июля. Шёл 518 год.

Днём он вроде бы расходился, стало легче. К концу дня накатила тоска, что и этой ночью не станет легче, поскольку шторм на море не ослабевал. Холодный ветер, дующий с Босфора, с Понта Эвксинского, гонял на улицах столицы пыль, гнул, раскачивал пальмы. Низкие тёмные тучи бороздили небо, царапали крыши домов и высокие купола церквей, и всё ползли и ползли, и не было им конца… На безлюдном притихшем ипподроме скрипела на ветру какая-то мачта, и казалось, что ипподром, как уставший, нагулявшийся вволю бандит, спал дурным сном, изредка вскрикивая.

Громадный город, в миллион жителей, оказался абсолютно беззащитным перед стихиями природы.

Юстин обошёл все караулы дворца, как он делал это каждый вечер, проверил, всё ли в порядке и все ли экскувиты на местах. Затем он ушёл к себе на двор, здесь же, на громадной территории Большого дворца, обнесённой со всех сторон крепостными стенами.

Лупицина уже ждала его, чтобы отужинать вместе с ним.

Омыв лицо и руки водой из кувшина, с которым услужливо подбежал к нему слуга, Юстин прошёл в