Дело о светящихся пальцах - Эрл Стенли Гарднер

Резко зазвонил телефон. Делла Стрит подняла трубку:

– Алло… Кто говорит? Кого? Викки Брэкстон?.. Минуточку,пожалуйста… Кто-то хочет переговорить с вами, – повернулась она к миссБрэкстон, – и говорит, что это очень важно.

– И там сказали «Викки»? – осведомилась она.

– Да.

– Боже мой, я ничего не понимаю. Никто в городе не знает,что я здесь нахожусь, и только самые близкие и члены нашей семьи называют меня Викки.Почему меня… я ничего не понимаю.

– Знаете, лучше самой взять трубку, – предложила ДеллаСтрит, – и выяснить, кто же это спрашивает. Так в любом случае будет лучше.

– Минуточку, – снова сказала Делла в трубку, когда из неепослышался раздраженный шум. – Что вы хотите?.. О, конечно, я передам ей. Этоваш брат Джим.

– Алло, Джим, – Виктория Брэкстон взяла телефонную трубку. –Это Викки. В чем дело?.. Что?.. Не может быть! О боже!.. Ты уверен?..Отправляюсь домой немедленно…

Она швырнула трубку, обернулась к Мейсону:

– Как я боялась, так оно и случилось! Элизабет при смерти.Они всех обзвонили, пытаясь разыскать меня. Джим, мой брат, случайно вспомнил…Мне нужно идти.

Она пошла к выходу, но, заметив другую дверь – в коридор,свернула, схватилась за ручку, рывком отворила дверь и пулей выскочила изкомнаты. Бросив взгляд на Деллу Стрит, Мейсон запустил в смущении руки в своюгустую волнистую шевелюру.

– Хорошенькое дельце, ничего не скажешь!

– Шеф, у вас будет законное основание вышвырнуть меня, еслия когда-либо упомяну о бане, самой жуткой в вашей жизни бане, в которую васзасунули, – сказала она, намекая на созвучие этого слова с фамилией НатанаБейна.

– Распотрошу, четвертую! – с шутливой свирепостью рявкнулон, видя, как Делла Стрит приняла оборонительную стойку. – А где этозлополучное завещание?

– Она тут же сграбастала его, засунула в сумку и умчалась навсех парах.

– Этот документ, Делла, – задумчиво произнес Мейсон, – вбудущем может стать чрезвычайно важным.

– Вы думаете, если миссис Бейн действительно при смерти, тосуществует возможность…

– Какая-то необычность последнего предложения этогозавещания, отсутствие какой-либо завершающей пунктуации…

– Следующий раз, шеф, бьюсь об заклад, – Делла Стрит циничноусмехнулась, – в конце предложения будет поставлена точка.

– Нет, Делла, – он поджал губы, – не думаю, что я станузаключать пари, хотя полагаю, что ты права. В этом случае я окажусь в весьмащекотливом положении. С одной стороны, я буду обязан уважать секреты клиента, ас другой, как адвокат, дающий присягу в суде, я… Позвони Полу Дрейку и передайему, что мне нужна полная информация о том, что происходит в доме Бейна, инужна она мне немедленно. Передай ему также, что мне не особенно важно, как онее получит… Кстати, последний звонок Нелли Конуэй был в десять часов утра?

– Секунда в секунду, – подтвердила она.

– И она сказала, что не сможет после этого позвонить?

– Точно.

– А это, – медленно проговорил адвокат, – чрезвычайноинтересно. Запомни также, что мисс Брэкстон заявила, что никто не знал, что оназдесь была. А это может означать, что ее братец ничего не знал о намеренииЭлизабет Бейн нанять меня и ничего об этом довольно загадочном завещании.

– Можно также предположить, – кивнула Делла, – что сетьинтриг и махинаций вокруг этого дела становится все гуще и все болеенепроницаемой?

– Похоже на тот соус, который я как-то пытался сотворить наохоте по одному рецепту. Вначале он был довольно жиденьким, а потом такзагустел и затвердел, что все назвали его пудингом.

В 11.15 позвонил Пол Дрейк:

– Хэлло, Перри. Я на станции обслуживания, в двух шагах отдома Бейна. Элизабет Бейн умерла примерно десять минут назад, если веритьинформации, полученной мною от сплетницы-соседки, болтавшейся у черного хода вдом Бейнов.

– Причина смерти? – коротко осведомился Мейсон.

– Судя по всему – отравление мышьяком. Врачи поставилидиагноз – мышьяковое отравление – еще полдесятого сегодня утром и старалисьспасти ее. Симптомы отравления появились еще до девяти. Она была слишком слаба,и поэтому перевезти ее в больницу они не рискнули.

– А может, это самоубийство? – задал вопрос адвокат.

– Дом кишит полицейскими из отдела по расследованию убийств,– сказал Дрейк. – Ваш друг сержант Голкомб шастает повсюду.

Мейсон задумался, потом сказал в трубку:

– Пол, есть работа для тебя.

– Какая?

– Нужно иметь не только всю конфиденциальную информацию осмерти Элизабет Бейн, но и прошерстить все аэропорты. Мне нужно знать, какиесамолеты сегодня утром вылетели после десяти. И мне нужно это очень быстро.

– О’кей, я-то могу проверить это быстро, довольно быстро, –заметил Дрейк. – Хотя ты сам мог бы узнать, обзвонив аэропорты…

– Пол, но это только половина дела, – прервал его ворчаниеМейсон. – Когда узнаешь о самолетах, получи словесное описание каждой улетевшейженщины. Я особенно заинтересован в девице с вытянутым лицом, выглядит какмышка, она может подписаться в списке пассажиров инициалами Н.К., то есть имяначинается с Н, а фамилия – с К. Мне нужна эта информация как можно быстрее,так быстро, что ты себе не представляешь. Сможешь?

– Может, через час.

– Постарайся побыстрее, – попросил Мейсон. – Если сможешь,то через четверть часа. Я буду ждать здесь, у телефона. Как только что-тоузнаешь, звони мне.

Мейсон повесил трубку и начал мерить шагами кабинет.

– В чем дело? – спросила Делла Стрит.

– Возможно, около девяти или немного раньше этим утром, –размышлял вслух адвокат, – у Элизабет Бейн внезапно начались желудочныесхватки. К полдесятому они установили диагноз – отравление мышьяком. Она умерлапримерно пятнадцать минут назад.

– Ну и что? – Делла Стрит пожала плечами.

– А то, что Нелли Конуэй вне себя от волнения пыталасьсвязаться со мной все утро, но у нее был предельный срок – десять часов. Последесяти она не могла звонить. Это был, судя по всему, последний срок, когда онаимела возможность подойти к телефону.

– Думаете, она куда-то улетела?

– Да, она в самолете, – уверенно сказал адвокат, – и будемнадеяться, что у нее хватило здравого смысла улететь под собственным именем.Если нет, то, по-видимому, на багаже у нее инициалы Н.К., и она могла подинициалы подобрать себе другую фамилию.