Джулия. Сияние жизни - Звева Казати Модиньяни

Она всплеснула руками, и на ее запястьях зазвенели браслеты.

– Ну хватит, я попросила тебя приехать не для того, чтобы сюсюкать по поводу распашонок, – решительно остановила сестру Джулия. – Мне надо серьезно поговорить, чтобы принять решение.

Изабелла сделала серьезное лицо.

– Говори, я тебя слушаю.

– Сначала насчет Гермеса. Если ты ему проговоришься, убью!

Изабелла испуганно посмотрела на сестру.

– Но почему?

– Я Гермесу ни слова не сказала по телефону и не скажу, когда он вернется. Потому что я пока не знаю, хочу я оставить этого ребенка или нет.

– Понятно, ведь с ребенком столько хлопот… – Изабелла уже была готова произнести еще один монолог, но Джулия ее перебила.

– Не в этом дело, – взволнованно объяснила она, – проблема во мне. Я ни в чем не уверена, я сама не знаю, что мне надо, да и боюсь на себя брать ответственность за новую жизнь. Иногда я не понимаю, кто я – женщина или подопытный кролик. Обследования, анализы, пробы, то к одному врачу надо идти, то к другому – сил больше нет. А Гермес… да, он привязан ко мне, но можно привязаться и к пациентке, которую пытаешься вытащить из лап смерти. Ты правильно сказала насчет гормонов. С одной стороны, они помогают мне оставаться женщиной, но с другой – они спровоцировали мою болезнь, и за это я их ненавижу.

А как разорваться между двумя детьми? Как поделить материнскую любовь, в которой старший нуждается не меньше, чем маленький? У Джорджо сейчас опасный возраст, ничего не стоит его упустить. Любовь к мужчине, к Гермесу, – она мне тоже нужна, и работа, мои романы… я просто не знаю, как все это совместить.

Изабелла сочувственно смотрела на сестру.

– Все говорят, что я в рубашке родилась, что я счастливая, а что это такое, счастье? Я все время мучаюсь, что-то сама себе доказываю, от самой себя защищаюсь. Я устала быть несчастной, Изабелла, я устала страдать! Мне хочется жить, радоваться жизни и не бояться смерти.

Нервы Джулии не выдержали, и она разрыдалась, закрыв лицо руками. В эту минуту на пороге комнаты появился Джорджо. Он только что пришел из школы и не успел еще снять с плеча свой набитый учебниками рюкзак.

– Что у вас тут происходит? – грубовато спросил он и с испугом посмотрел на тетку.

– Ничего, дорогой, – мягко ответила племяннику Изабелла, выходя из кабинета и прикрывая за собой дверь. – Мамочка сейчас успокоится, не будем ей мешать. А ты мне пока расскажи, как ты поживаешь.

Франко Вассалли разбудил свет, проникавший через щели закрытых ставень. Волк, терпеливо ждущий возле кровати пробуждения хозяина, вскочил на ноги и принялся в знак приветствия лизать ему лицо.

– Доброе утро, приятель, – ласково сказал Франко, запуская пальцы в густую шерсть собаки.

На будильнике было шесть тридцать утра. Вассалли легко поднялся, босиком подошел к окну и распахнул ставни.

Мрачный свет пасмурного дня, проникнув в комнату, лишь придал густоты серым тонам клетчатого штофа на стенах и ковра на полу с таким же геометрическим рисунком. Красное шерстяное одеяло, казавшееся багровым на фоне белоснежных простыней, было единственным ярким пятном в комнате, обставленной дорого и со вкусом: заваленный книгами письменный стол и кресло, стоящее рядом, относились к эпохе Директории, изящный комод, над которым висела картина Больдини, – к эпохе Реставрации, широкая двуспальная кровать, хоть и не представляла художественной ценности, но выглядела удобной.

Вассалли позвонил в колокольчик, и в комнату вошел слуга. Пока хозяин принимал душ, он готовил ему одежду.

Квартирка в доме на улице Боргонуово, как и весь дом, состоящий из таких же небольших квартир гостиничного типа, принадлежал домовладельцу под вымышленной фамилией. Квартиросъемщиком значилась компания «Провест», а настоящее имя домовладельца было Вассалли. Подобная система обмана налоговых служб, когда все законно и незаконно одновременно, почти неуязвима. Расследование таких махинаций напоминает русскую матрешку или китайские шкатулки в шкатулках: открыл одну, а в ней еще одна, и еще, и еще.

Завтрак, сервированный в столовой, состоял из стакана апельсинового сока, йогурта и большой чашки некрепкого кофе. На столе уже лежала кипа утренних газет, которые Вассалли равнодушно перелистал, не обнаружив ничего для себя интересного. Затем он позвонил в «Интерканал», чтобы уточнить новую сетку вещания: студия готовилась начать трансляцию на немецком и английском языках. Магда получила задание пригласить к одиннадцати часам выпускающих редакторов и директоров программ на экстренное совещание.

В восемь они с Волком уже шли по улице Монтенаполеоне. Одна из самых оживленных миланских улиц в этот ранний час еще не проснулась: витрины магазинов были плотно задраены металлическими жалюзи. На перекрестке Волк привычно свернул на улицу Багутта и первым вбежал в подъезд жилого дома. Портье, поздоровавшись с Вассалли, предупредительно распахнул дверь лифта.

– Девочки готовы, – с улыбкой сообщила грациозная мулатка в черном платье и белоснежном фартуке, когда двери лифта открылись в прихожей квартиры.

Тут же, весело смеясь, появились две хорошенькие девочки-близняшки лет восьми в школьных передниках и с одинаковыми косичками. Волк бросился к ним, лая и радостно виляя хвостом.

– Вероника, Вьоланте, девочки мои дорогие, – нежно сказал Вассалли, целуя каждую в щеку.

– Скорей, скорей! – торопила девочек служанка, помогая им застегнуть куртки и надевая на спины ранцы. – Как вы думаете, синьор Вассалли, дать им зонт?

– Нет, никакого зонта не надо! – хором запротестовали обе.

– Они его обязательно забудут в школе, – поддержал дочек Вассалли, – да и дождя сейчас нет.

В это время из глубины квартиры появилась высокая стройная блондинка в голубой шелковой пижаме. Ее свежее румяное лицо с тонкими чертами лица еще хранило следы сна. Подставив Вассалли щеку для поцелуя, она оглядела дочерей.

– Слушайтесь папу! – сказала она им, а затем повернулась к сидящей в углу собаке: – А ты не лижи их и не хватай за руки!

Они могли показаться счастливой семьей, однако такое впечатление было обманчивым: спокойная доброжелательность в отношениях между мужчиной и женщиной возникла не сразу, ей предшествовали мучительные годы совместной жизни.

– Есть что новое в деле с матерью? – спросила она, когда Вассалли был уже в дверях лифта.

– Пока все на стадии переговоров.

– Беспокоишься?

– Нет, – ответил он, – все складывается хорошо.

– Вчера приходили два полицейских.

– Что им было нужно?

– А что бывает нужно полицейским? Что-нибудь пронюхать.