Истерли Холл - Маргарет Грэм

Милли была родом из Истона, что тревожило Эви, пока ее мать не рассказала семье Милли о необходимости соблюдать тайну. Ее наняли как новую помощницу на кухне, после того как эту работу предложили Энни, но та не захотела, предпочитая оставаться судомойкой, потому что, как сказала она, чтобы заниматься готовкой, надо слишком много учиться. Эви предложила поучить ее, но Энни отказалась наотрез.

Эви сказала Милли:

– Потом разложишь для нас кашу по мискам, и мы поедим на том конце стола.

Миссис Мур перебила:

– Эви, нам будут нужны все ножи, сита, все эти чертовы мелочи, только налей мне чашку чая и проверь, что эти проклятые кролики уже скоро прибудут.

Руки у нее дрожали, лицо стало совсем бледным. На щеках заблестел пот. Когда она убирала выбившуюся прядь волос под шапочку, пальцы ее выглядели еще более одеревеневшими и распухшими.

Эви прикинула, не выросла ли у нее еще одна пара рук, чтобы поспевать повсюду, но ничего не поделаешь, придется выдерживать все это стойко и терпеливо. Милли до того медленно мешала кашу, что на нее больно было смотреть. Эви помогла ей переложить овсянку в глиняный горшок, оставляя в то же время достаточно для них самих на кухне, постучала поварешкой о край кастрюли и положила ее на тарелку на край плиты.

– А приятно было увидеть Саймона, правда? – сказала Милли, вытирая край горшка. Эви кивнула. Садовники и конюшенные неделю назад заходили выпить чаю в тот день, когда взяли Милли и Сару, новую посудомойку.

Руки у бедной Сары за пару дней стали выглядеть как куски сырого мяса.

– Отнеси кашу, и ты еще не накрыла на четверых на том конце стола.

Миссис Мур гремела сковородкой на плите, и Эви налила ей чаю. Милли кивнула, и они с Сарой понесли кашу в зал для прислуги.

– Лень родилась раньше этой девушки. И где мой бисквит? – рявкнула миссис Мур.

Эви метнулась к сухарнице и бросила бисквит на блюдце миссис Мур. В ее гостиной Эви утром нашла еще одну пустую бутылку из-под джина. Это значит, что повариха за последние два дня прикончила целую бутыль. То ли усилившаяся боль тому причиной, то ли напряжение в связи со званым ужином.

Эви забрала у нее сковороду.

– Попейте чаю, – настаивала Эви, подталкивая повариху к ее табуретке. Они уже задерживались, но миссис Мур нужно было взбодриться, ничего не поделаешь.

Вернулась Милли и с растерянным видом встала рядом с Эви.

– А теперь что?

Эви отрезала:

– Да просто поставь четыре миски на стол и налей в них кашу, третий раз говорю!

Милли вспыхнула:

– Да что сегодня такое со всеми?

Миссис Мур взорвалась:

– Ты что себе думаешь, безмозглая малолетка! Мы разбираемся с их завтраком, а уже должны думать об их ланче, потому что милорд на пути домой и потребовал кроличий пирог. Кроличий пирог на званый обед, понятно тебе, черт побери? Не говоря уже о самом обеде на двадцать четыре персоны, и чтобы все блюда были подобраны по цвету, сливочному и белому. Что прикажешь с этим делать? Сливочный и белый – сам по себе странный выбор цветов, а ты еще стоишь тут…

Эви перебила ее:

– Просто подай кашу, Милли, а потом отнеси сковороду на мойку. Попробуй вспомнить, чему ты научилась, когда работала у миссис Фредерикс, так ее, кажется, звали, в Госфорне. То же самое здесь, только дел побольше. Мы понимаем, что тебе непросто освоиться.

Она старалась говорить мягко и одновременно перекладывала почки в супницу, потом схватила толстую тряпку, дернула за ручку духовки и поставила туда блюдо. Милли прошлепала через кухню в моечную. Интересно, почему леди Брамптон непременно настаивала на пассерованных почках, хотя их прекрасно можно было приготовить в духовке, а сама она все равно их не ест? Вот сегодня, когда она завтракала у себя в комнате, вместо гренок, боже мой, она захотела свежие фрукты и сваренное всмятку яйцо с полосочками жареного хлеба[11]. Полосочками?! Она почувствовала, что вот-вот расплачется. Да они никогда не справятся, никогда не смогут сделать все, что от них хотят.

Милли выпорхнула из моечной и остановилась перед Эви, уперев руки в бедра.

– Как бы там ни было, Эви, дорогуша, а в школе ты так и не научилась считать.

Эви засунула прихватку в печную решетку и резко обернулась.

– Нас пятеро, а вовсе не четверо, так что если бы ты потрудилась взглянуть, то увидела бы, что я поставила пять мисок на стол, а не то ты бы осталась голодной. Заруби это себе на носу.

В полном молчании Эви посмотрела сначала на Милли, затем на пять мисок на столе, потом снова перевела взгляд на помощницу, худенькую, разгоряченную, с выбившимися из-под шапочки темными волосами, и вспомнила, кто она такая: Эви Форбс, шахтерская дочь, и она способна справиться со всем, что выпадает на ее долю, потому что она не сидит в этой чертовой шахте в ожидании, что ей на голову в любой момент свалится крыша. Ее начал одолевать смех, и вдруг огромная радость вспыхнула в ней, как пламя. Это же всего лишь еда. Да, ее могут уволить без рекомендаций, но ведь это всего лишь еда, и они все вместе ее готовят. Она уже заливалась смехом и слышала, как рядом кто-то хохочет. Это миссис Мур. Потом к ним присоединилась Милли. На лице ее проступило облегчение, а потом подошли Энни и Сара, улыбающиеся, потому что они слишком устали, чтобы смеяться. Бедные девчонки.

Миссис Мур со стуком поставила чашку на стол, сняла очки и вытерла глаза.

– Бог ты мой, это то, что нам нужно. Я не про чай. Посмеяться бывает полезно.

Они принялись за кашу в расслабленной атмосфере, и Эви уже не сомневалась, что все возможно, даже встреча с Саймоном, потому что про кроликов-то нельзя забывать.

Они с миссис Мур приготовили завтрак для хозяев. Арчи, Джеймс и мисс Донант забрали подносы. Эви и Милли начали готовить стол для миссис Мур и, хвала Господу, эта красавица все-таки вспомнила, для чего нужны хотя бы некоторые кухонные инструменты.

– Умница, – пробормотала Эви. – Оставляю это на тебя, и еще принеси кастрюлю для бульона.

Она выскоблила кости из холодильника и овощи. Их она почистила, перед тем как положить в бульон. Звякнул один из звонков в коридоре. Милли бросилась посмотреть, кто звонит. Оказалось, что это миледи. Эви сказала:

– Скажи мисс Донант, что пора принести на кухню сверху подносы. Она уже съела свои гренки. Любит себя, это уж точно. Она точно проглотила бы любую из нас в мгновение ока.

Миссис Мур покачала головой, но ничего не сказала. И, только дождавшись, когда Милли в поисках горничной хозяйки убежала в зал для прислуги, старая повариха, проверяя положенные на стол кухонные принадлежности и перекладывая ножи на одну сторону, тихо произнесла: