Тень Серафима - Наталья Сергеевна Корнева

выходил срок погашения одного из моих долгов. Хорошо хоть успел отдать.

– Значит, две недели, – задумчиво протянул Себастьян. – Это довольно долго. Попробую узнать, кто арендовал ячейку в этот период. Какой номер?

– Попробуй, конечно. Но вряд ли из этого что-то выйдет. Номер девятнадцать – семьдесят один.

– Хорошо, Стефан. – Себастьян встал и направился к двери, которая была до сих пор открыта. – Тебе бы успокоиться, лечь да поспать немного. Прийти в себя. За деньги не беспокойся. Я оставлю сто пятьдесят золотых, на первое время должно хватить… Рад был повидаться, хоть и не в добрый час.

– Что ты сказал? – С необычной прытью Стефан вскочил с кровати и чуть не бегом бросился за ним. – Это еще зачем?

Себастьян смутился, но не отступил. Ну не мог он иначе.

– За ценную информацию. – Он отвел глаза. – И за беспокойство. Все имеет свою цену.

– Врешь, Серафим! Не смей… Не вздумай меня жалеть! – Стефан задохнулся от чувств. – Нет и еще раз нет. Никогда я не брал подачек. Сам как-нибудь справлюсь, и не такое случалось пережить. Не настолько уж я ничтожен… Ты мне веришь?

– Конечно, Стефан. – Себастьян улыбнулся и открыто посмотрел ему в лицо. – Я верю.

Сердце кольнуло: на миг показалось, что своим милосердием он унижает товарища еще больше. Но Себастьян действительно хотел верить, что у него получится выбраться из непростой ситуации. Стефан упорный. Наверняка и раньше безденежье доводилось терпеть.

Однако дело тут серьезнее обычных проблем с деньгами: без инструмента свободному ювелиру не заработать и гроша. А стоит тот недешево, особенно в Ледуме, да и хорошего качества без цехового знака купить непросто. Если конфисковали все, Стефану придется собирать с самого начала, а список внушительный, потому что ювелиру требуется целый чемодан специфических приспособлений. Миниатюрные напильники разных профилей: плоские, квадратные, ромбические, трехгранные, круглые, овальные, ножеподобные, полукруглые, двусторонние. Такие же надфили. Набор пинцетов, щипцов, плоскогубцев и шаберов. Ножницы простые и шпиц-ножницы. Фильерная доска. Изложница, вертикальная и горизонтальная. Молоточки. Различной формы зеркала. Ну и, конечно же, точные весы и высококлассная лупа минимум десятикратного увеличения. Хотя бы одна, для начала.

Это ювелиры из гильдии, имеющие в подчинении от одного до десятка огранщиков и подмастерьев, в зависимости от профессионализма и статуса, могут не думать о таких мелочах. Дал указания – и огранщики сделают всю черновую работу. А свободному ювелиру приходится быть универсальным и делать все – абсолютно все! – самому, причем безупречно.

Поэтому иногда нужно уметь смирить гордость и принять искреннюю помощь вместо того, чтобы из принципа катиться по наклонной до самого дна. Из принципа – или из гордыни, которая является смертным грехом.

Стефан резко ссутулился и опустил голову, не в силах терпеть больше его взгляд. Кажется, все понимал не хуже Себастьяна, но как же трудно было признать собственное плачевное положение.

– Благодарю, Серафим, – просто сказал он, хоть и знал, что тот не требует благодарности. – Я этого не забуду.

Глава 8,

в которой получается снять напряжение, а главный герой любуется дирижаблем

Последние дни правитель Ледума пребывал в прескверном расположении духа.

Кристофер вынужден был все чаще являться для личных докладов и подробнейшего обсуждения переговоров на пороге грядущей войны.

Правители лояльных Ледуму городов не вызывали особых сложностей. Но немало было и тех, кто сомневался, чью желанную преданность еще предстояло заполучить. Взять силой, добыть хитростью или просто купить. Благо Ледум, известный своим богатством, мог предложить многое. Другое дело, лорд Эдвард не слишком любил добиваться своего золотом или уговорами. Можно было не сомневаться: в мирное время он жестоко припомнит таким союзничкам истинную цену их верности.

Молоко для церемониального омовения ступней постепенно остывало в золотой ванночке, так и не использованное по прямому назначению. Правитель был не в настроении, приближенные слуги – в очередной раз выставлены за дверь. Кристофер и сам сейчас предпочел бы оказаться за массивной, обитой металлом дверью, вне этой комнаты, такой роскошной и одновременно такой страшной.

Но он, как и все здесь, не волен был выбирать и распоряжаться своей жизнью.

По правде говоря, дипломатическая переписка не входила в обязанности главы службы ювелиров. Это была совершенно не касающаяся ювелирики область, где работали другие люди, также большие профессионалы своего дела. Но они вели официально регистрируемую переписку; письма же, которые составлял Кристофер, обыкновенно сжигались немедленно после прочтения. То были тайные, опасные сообщения, не предназначенные для посторонних глаз. Или, как в случае с лордом Аманиты, эпистолы самого высокого уровня важности, за которые мог взяться только человек, удостоившийся личного доверия правителя.

Правитель Ледума умел грамотно использовать ресурсы. Кристофер был способен ко многому, и все способности нашли применение на государственной службе: ни одна не пропала даром.

– Мы закончили. – Голос лорда Эдварда был голосом человека, привыкшего повелевать. Он мог звучать по-разному: громко или тихо, строго или ласково, раздраженно или спокойно, – но каждое слово все равно казалось приказом, которого нельзя ослушаться. Характерная интонация въелась в уверенный баритон так крепко, как пыль в страницы старинных книг, – уже ничем нельзя вытравить. Даже слепой, услышав этот не терпящий возражений голос, признал бы: перед ним человек, облеченный значительной властью. – На сегодня свободен.

Сам удивляясь своей смелости, вопреки распоряжению, Кристофер не двинулся с места и остался недвижно стоять навытяжку перед своим высочайшим повелителем.

– Милорд, тягостные события последних дней, должно быть, утомили вас, – не спеша, с умеренным подобострастием проговорил он.

Льстить – очень тонкое искусство. Это как в кулинарии: стоит чуть-чуть отойти от пропорций, и самое чудное блюдо уже безнадежно испорчено. В общении с теми, от кого зависит твоя жизнь, еще сложнее: нет книг, нет проверенных рецептов, нет никакой однозначности… Все определяется опытным путем.

Итак, надобно ровно столько подобострастия, чтобы усладить требовательный слух правителя, не вызывая раздражения излишней приторностью, чем грешат многие придворные-подхалимы.

– Правитель совсем не дает себе отдыха, в самоотверженных мыслях о нуждах и заботах подданных забывая о собственном благополучии, – замирая от страха, продолжил Кристофер. – Ледум не мог бы и мечтать о лучшем лорде-защитнике. Мне, как и многим, невыносимо видеть вас в таком состоянии… Непростительно будет… оставить вас одного в тяготах… Оставить вас в утомлении.

Лорд Эдвард сощурил глаза и смерил Кристофера тяжелым оценивающим взглядом. По собственной инициативе начинать разговор с лордом Ледума после того, как тот совершенно однозначно его закончил? Неслыханная, невероятная дерзость.

Но хуже того, в бесстыжих словах крылась тошнотворная доля истины: правитель действительно чувствовал усталость. Смерть младшего сына, предательство старшего, загадочное покушение на него самого и замаячившая на