Европейское путешествие леди-монстров - Теодора Госс

Мэри вздохнула. Нет, ей и правда не заставить Диану вернуться в Лондон одну. Пришлось бы тогда Жюстине ехать с ней, а без помощи Жюстины разве она сумеет найти и освободить Люсинду Ван Хельсинг? А если она сама вернется с Дианой, Жюстине тоже будет трудно одной, тем более, что придется разыскивать мисс Мюррей, которую она не знает, в Будапеште, где она никогда не бывала. Что же делать?

– И вообще, – сказала Диана, – ты же знаешь, я кое на что способна. Уж я бы не испортила все дело в Перфлите, как Кэтрин!

Диана: – Ну правда. Мне бы этот ящик открыть – все равно что глазом моргнуть. Спорю, Сьюард все письма от S.A. как раз там и держал. А из них мы бы узнали о Люсинде все, что нужно!

Кэтрин: – Может, хватит уже о Перфлите?

Диана: – Почему это хватит? Ты сама первая о нем заговорила. Ты же книжку пишешь, забыла, что ли?

– Если они держат эту Люсинду где-нибудь под замком, – продолжала Диана, – я смогу ее освободить. Я любой замок могу взломать, сколько их есть на свете.

И Мэри вынуждена была признать, что это, вероятнее всего, правда.

– Ну, не знаю, – проговорила она, хотя на самом деле уже знала: к добру или к худу, но Диана едет с ними, как минимум до Вены. Деваться от нее некуда. Но как же быть с Восточным экспрессом? Ведь мистер Холмс купил только два билета… – Нужно посоветоваться с Жюстиной. Идем, она внизу.

Жюстина выглядела уже получше – настолько, насколько Жюстина вообще способна выглядеть лучше. Она всегда была неестественно бледной, что и неудивительно для реанимированного трупа.

Жюстина: – А об этом непременно нужно было упоминать, Кэтрин?

– Погляди-ка, что я нашла, – сказала Мэри, крепко держа Диану за руку. – Оказывается, она всю дорогу ехала за нами на запятках экипажа! А потом, должно быть, как-то прошмыгнула в поезд. И на паром. Как воришка!

Она хмуро взглянула на Диану.

– Эй, пусти меня! – сказала Диана и вырвала руку. – Я же сама сюда пришла, так? Я хочу помочь.

– Так ты что же, предлагаешь взять тебя с нами в Вену? – спросила Жюстина. Она говорила чуть более низким голосом, чем обычно, – голосом Джастина Фрэнка, и вид у этого Джастина был усталый и недоверчивый.

– Вот именно.

Диана с вызовом смотрела на нее.

Здесь не место для споров, сообразила Мэри, окинув взглядом большой пассажирский салон. В нем, разумеется, было полно пассажиров: семьи с детьми, отцы читают газеты, матери оделяют детишек бутербродами, братья и сестры играют в карты и в веревочку, коротая время до обеда. Торговцы таскают переносные витрины. Леди-путешественницы сидят группками, по две и по три, и сверяются со справочниками Бедекера. Студенты возвращаются с каникул в университеты, на континент. В общем, было многолюдно и шумно, и на них никто не обращал внимания. И все же – не время и не место для серьезного разговора.

– Пока поедешь с нами до Кале, а там посмотрим, – сказала Мэри.

– Можно подумать, у вас есть выбор, – сказала Диана. – Не ссадите ж вы меня с парома посреди канала?

– Не искушай меня! – был ответ Мэри.

Диана ничего не ответила. Она уселась рядом с Жюстиной с самым сердитым видом. Однако до конца пути она была тиха и послушна, и это тревожило Мэри даже больше, чем встревожили бы ее обычные проказы. Что-то сейчас творится в этой рыжей голове?

Диана: – Так я же своего добилась, разве нет? Если бы я всегда добивалась своего, мне и вовсе не нужно было бы плохо себя вести. Я тогда всегда была бы такой, как Мэри.

Миссис Пул: – В жизни в это не поверю!

Когда они сошли на берег в Кале, прежде всего им пришлось искать телеграф: Мэри необходимо было сообщить миссис Пул, что Диана с ними. Здесь Жюстина оказалась бесценной спутницей. Она организовала транспортировку их чемодана на Гар Маритим и погрузку на парижский поезд – к счастью, они зарегистрировали багаж в Дувре, так что не было нужды снова проходить таможенный досмотр. Затем Жюстина помогла Мэри обменять один фунт на двадцать пять франков, с которыми Мэри сразу почувствовала себя богатой, хотя бы во французской валюте. Затем, несмотря на то что в то время, когда она, тогда еще Жюстина Мориц, в последний раз говорила по-французски, телеграф еще даже не изобрели, она нашла дорогу. Оказалось, что «телеграф» и по-французски будет «телеграф».

Когда мистер Джастин Фрэнк и мисс Мэри Фрэнк подошли к телеграфному окошечку и объяснили клерку, чего они хотят, то, к своему удивлению, узнали, что их уже ожидает телеграмма на имя мадемуазель Фрэнк.

– Mais ouis, – сказал клерк, похожий на черепаху. – Vous pouvez voir ici – votre nom sur le dessus. Mademoiselle Mary Frank[5].

Прочитав телеграмму, мадемуазель Фрэнк удивилась еще больше.

«МОЙ ПРИВЕТ ДИАНЕ

МЫ СООБЩИМ МИССИС ПУЛ

ЧТО ОНА ВАМИ

УДАЧИ ХОЛМС».

Она все-таки отправила телеграмму миссис Пул. Раз уж решила, то нужно отправить, что бы там ни думал мистер Холмс. Боже правый, да что же он, так и будет теперь выскакивать перед ней на каждой остановке, как чертик из табакерки?

– Выходит, он знал, – сказала она Жюстине, когда они шли от телеграфа к Диане – та ждала их на углу и считала ворон. Хмурые тучи и туман, кажется, остались позади – солнце теперь так и сияло над головой, заливая ярким светом маленький французский городок с его магазинчиками и гостиницами. – Знал, что Диана увязалась за нами, и ничего не сказал. Какая… – Она хотела сказать «наглость», но не хотела быть такой грубой и неблагодарной. Хотя, правду сказать, особенной благодарности она в данный момент не чувствовала.

– Я уверен, что у мистера Холмса была на это причина, – сказал Джастин Фрэнк, надевая шляпу, которую снимал в помещении. – Обычно он ничего не делает без причины, сама знаешь. Но нам пора на вокзал, не то опоздаем на поезд.

Конечно, Джастин был прав. И в любом случае – Мэри среди них считается самой практичной, это ей полагается помнить расписание поездов и сколько у них осталось денег, – значит, нужно быть практичной, что бы ни было у нее на душе. То, что невозможно изменить, приходится терпеть, как говорила когда-то ее кухарка – в те времена, когда Мэри еще могла позволить себе держать кухарку. Она надеялась, что ей сейчас хорошо живется у сестры в Йоркшире. Именно переменам в своем финансовом положении Мэри была обязана появлением в ее жизни Дианы, а Диана – одна из тех вещей, которые нельзя изменить. Она – явление природы, вроде грозы.

Диана: – Вот именно!

Кэтрин: – Или вроде слизняков. Они тоже явление природы.

Диана: – А слизняки ничего плохого не делают. Сидят себе и сидят.