Лирей. Сердце зверя - Диана Хант

Я всхлипнула.

— Это был не просто нож, — повторил Фиар. — Это был осколок Источника. Частица магии в ее истинной форме… И оскверненная силой Церкви. То, что назначено богами давать жизнь, теперь было предназначено, чтобы забирать ее. Изымать истинную сущность.

— Я, — не скрывая слез, пробормотала я, — не понимаю тебя…

Зверь пожал плечами.

— Ей нужно было подобраться к волку, Лирей, — пояснил он. — Ей нужно было убить волка. Лишить силы альфу Стаи Семи Лесов. Такое у нее было задание от Церкви. Зачем им тот, кто объединяет стаи? Кто бьется за Источник… то есть бился за Источник. Тот удар в сердце решил все.

— Что произошло дальше? — плача, спросила я.

— Она убила моего волка, — сказал Зверь. — То есть это тогда я думал, что она убила его. Так думали и остальные. Слухи о том, что альфа Стаи Семи Лесов лишился волка, быстро разлетелись не только по королевству, но и по Заповедным землям. Единая стая распалась. Каждый клан возомнил себя стаей, и, вместо того чтобы продолжать бороться с настоящей угрозой — с людьми, стаи начали грызться между собой. Когда пришли люди, мы были разобщены. Можно сказать, нас истребили поодиночке, как и истинных магов, покровителей стихий.

— Забытый город, — вырвался у меня шепот, а перед глазами стояли руины, через которые мы шли с Виллой, Лил и Фоссой.

Зверь хмуро кивнул.

— И другие наши города. Люди вытеснили нас с плодородных земель, воспользовавшись гостеприимством и наивностью. Но в тот раз они отрезали нас от Источника.

— Источника? — переспросила я.

Зверь кивнул.

— Источника истинной магии, которую Церковь обратила во зло.

Я кивнула, словно поняла. Но меня волновало другое.

— А что было дальше?

— Дальше? — Зверь пожал плечами. — Люди нападали, волки отбивались. Не очень успешно. Трудно действовать врозь. А люди… церковники — в своей ненависти к нам они были едины.

— Нет, — вытирая слезы, покачала я головой. — Что было с тобой?

— Со мной? — казалось, волка удивил мой вопрос. — Со мной все было кончено.

Его слова резанули сердце. Но он не заметил. Продолжил:

— Утратив свою силу, я не мог стоять на страже Заповедных земель. Не мог вразумить сородичей и даже убедить их не затевать грызню между собой в то время, когда наш главный и единственный враг не дремлет. Потеряв волка, я потерял все.

— Ты ушел, — прошептала я. — Из стаи?

Зверь кивнул.

— Будучи всего лишь человеком, я не мог оставаться среди своих. Обычно, когда убиваешь волка, погибает и человек. Но я, проклятье Луны, я оказался слишком силен и выжил. Хоть и не хотел этого. Я долго скитался в лесах, но меня выследили церковники.

Он замолчал, а у меня сердце сдавило, когда только попыталась представить, каким пыткам аббаты подвергли его, когда выследили. Своего главного врага, который утратил силу.

— Они ушли, думая, что добили меня, — сказал Зверь, защитив меня от подробностей, и, слыша это, захотелось не то что заплакать — прямо завыть в голос!

Но следующая фраза Зверя послужила ушатом холодной воды.

— А кто такой Андре? — спросил он.

Какое-то время я хлопала ресницами, пытаясь прийти в себя. Впервые я вспомнила о потерянном женихе без… жалости к себе, что ли. Я казалась себе такой несчастной, когда думала, что злая судьба лишила меня любимого. Но, услышав историю Зверя, устыдилась собственных мыслей. Он тоже утратил возлюбленную. Но если у меня осталась светлая память об Андре, то у него не осталось даже этого. И неважно, что Альбина жива, а Андре…

— Андре, — задумчиво проговорила я, не зная, с чего начать.

— Ты повторяла его имя в бреду, — сказал Зверь.

Я закусила губу, а потом просто сказала:

— У меня был жених. Он погиб. Когда на нас напали волки, чтобы… отбить меня.

Зверь нахмурился. Казалось, он крепко призадумался над моими словами. Но у меня было что сказать ему.

— Я не все рассказала тебе. Я узнала ее голос. Это она передала мне заклинание невидимости. И карту, которая привела меня к тем…

Язык не поворачивался назвать тех оборотней священниками.

И Зверь зарычал. Я думала, что уже привыкла к чрезмерному выражению эмоций свободным народом. Но сейчас отшатнулась, зажмурилась — таким страшным, леденящим душу было это рычание. Я неловко взмахнула рукой и бокал с вином, к которому я так и не притронулась, жалобно звякнул, разлетаясь на осколки. Мозаичная плитка пола окрасилась багровым.

— Эя, — раздалось совсем рядом, и я обернулась.

Оказалось, что Зверь успел встать из-за стола и каким-то образом преодолеть расстояние в несколько шагов, что разделяло нас.

— Эя, — хрипло проговорил он, и я зажмурилась, больше по привычке, чем от страха.

— Я напугал тебя, — сказал Зверь. Он не спрашивал. Утверждал.

Я помотала головой, и на лице волка проступило облегчение.

— Я не хотел пугать тебя, — сказал он, и от этого внутри каким-то странным и приятным образом потеплело.

— Я понимаю, — пролепетала я.

Твердые пальцы взяли меня за подбородок, поднимая лицо. Фиар склонился надо мной. Так низко, что я затаила дыхание, а еще побоялась, что сердце вот-вот проломит грудную клетку и выскочит из груди.

— Волк никогда не поднимет руку на самку, — сказал Зверь. Я сглотнула. — Я мог бы простить ей то, что чуть не убила меня. Пусть и не простить, но это было давно, и я успел забыть об этом. Но она чуть было не лишила меня тебя, Лирей. За это…

Не говоря больше ни слова, Зверь склонился еще ниже и прижался губами к моим губам.

Это произошло так внезапно, что я поначалу даже не поняла, что произошло. А когда поняла, отказалась верить в происходящее.

А когда поверила и, задыхаясь, открыла глаза, Фиар покидал обеденный зал.

За ним захлопнулась дверь, и я осталась одна.

Положив руку на грудь, какое-то время приходила в себя.

А потом коснулась губ. На них еще горел поцелуй волка. И вместе с тем произошедшее было слишком невероятным, чтобы поверить.

Зверь покинул замок тем же вечером.

Джейси и Эльза, которые помогали мне подготовиться ко сну, то есть по большей части щебетали, теребили, расспрашивали, так и не добились от меня никакого толка.

Утром, едва проснувшись, я сжала пальцы на риолине и вздрогнула от непривычного холода камня. Я поняла, что слишком привыкла к его теплу. Особенно за время, что провела в постели после второй попытки побега, а Фиар был рядом. Не всегда зримо. Насколько я успела узнать хозяина замка, он не хотел, чтобы я его боялась. Но все же, судя по теплу камня, Фиар не отходил от меня ни на шаг. И риолин, драгоценный магический камень, прозрачный, как слеза младенца, с гербом моего дома внутри, тот самый риолин, который, по словам Велеса, хранит магическую силу моего рода, грел. Согревал мое сердце. Отогревал его после горечи утраты, и вместе с ним отогревалась моя душа. И я начинала чувствовать.