Неделя безумств - Стефания Эш

Амелия чувствовала, как его твердый ствол упирается в нёбо,как мышцы его сжимаются и затем расслабляются, и первая струя спермы извергласьей в глотку. Она продолжала сосать, одновременно заглатывая сперму. Тело егодергалось и содрогалось. Его руки стали елозить по шелку ее платья, затем хвататьза груди, а потом вдруг расслабились и поникли, как будто под ними оказались неженские округлости, а деревяшки.

Когда все было кончено, Амелия откинулась назад и вытерлауголки рта.

Мужчина лежал в прострации на кровати, прикрыв ладоньюглаза. Другой рукой он показал на конверт, лежавший на столике. Он не вымолвилни единого слова.

Итак, работа была завершена еще до пяти часов утра. Амелиявзяла деньги, скатала их в трубочку и сунула в карман. Она сразу же направиласьк метро, потому что ей не хотелось больше торчать в этом доме в ожидании такси.Возле станции она отдала свой заработок юной девушке, которая устроилась вспальном мешке рядом с собакой.

Девушка удивленно заморгала, принимая пятьдвадцатипятифунтовых банкнот из рук Амелии. Она еще не вполне проснулась и,вероятно, подумала, что видит это во сне.

Амелия с облегчением опустилась на сиденье такси, котороевзяло курс в сторону ее дома. Все, что ей сейчас требовалось, – этопостель. Однако, подъезжая к дому, она вдруг подумала, что у Сью целая когортакаких-то невероятных клиентов, ибо мужчину из Хэмпстеда она тоже где-то икогда-то встречала. Обложка одного из альбомов многое прояснит.

Амелия бросилась к своей обширной коллекции старых виниловыхпластинок на 33 оборота. Ее длительные поиски наконец увенчались успехом.

Вот она, эта пластинка. «Послание в полночь» Девонфилда. Ивот он сам, одетый в черное и белое. На двадцать лет моложе, в смокинге,элегантно причесан, но определенно – это он. Амелия с трудом могла в этоповерить.

– Оказывается, я сосала член самому ТониДевонфилду, – изумленно пробормотала она.

Она сняла с проигрывателя «Бони М» и поставила «Послание вполночь». Когда-то, лет пятнадцать назад, это был один из ее любимых альбомов,хотя уже и в то время он лет пять как вышел из моды. К Амелии этот альбомперешел от старшей сестры, которая увлеклась панками.

Амелия осторожно поставила иглу на бороздку. Дискзакружился, однако поначалу слышался только треск, затем – ура! Мороз пробежалпо спине Амелии, когда она услышала знакомые струны. Она щелкала пальцами, покашло вступление к первой песне. Да, это был один из лучших ее альбомов.

Амелия вскочила на ноги и протанцевала все то время, пока незакончилась первая сторона пластинки.

Когда Амелия прослушала и вторую сторону, она повторнопоставила и стала слушать две вещи – «Никогда не делай этого» и «Вопросылюбви». Это были совершенно изумительные композиции. Амелия проанализироваламелодии и разложила на отдельные ноты. Блестящая попса! Вот что она хотела быисполнить! Вот каким должен быть ее следующий альбом! В задумчивости она сновапроиграла диск.

Все очень просто.

Она может попросить Девонфилда стать продюсером ее новогоальбома. Ровена будет здорово поражена.

Однако в то же время все не так просто.

Тони Девонфилд был одним из самых популярных артистов своегопоколения, но затем он исчез так же внезапно, как и взлетел на гребень славы. Сконца семидесятых он больше не выпустил ни одного альбома. Говорили, что онудалился в деревню и вел жизнь отшельника. Как-то он дал интервью, в которомсказал, что больше никогда не запишет ни единой ноты.

Но это было двадцать лет назад, сказала себе Амелия,вкладывая диск в пакет. У него было достаточно времени, чтобы изменить мнениепо поводу собственной карьеры. Амелия решила, что она непременно навестит егодо отъезда в Соединенные Штаты. Ведь это такой замечательный повод для негоизбавиться от одиночества. Разве может он отказаться?

Но перво-наперво ей необходимо посетить свадьбу Карис. Сейчас,когда столько времени потрачено на прослушивание старых мелодий, для сна ейостается всего какой-нибудь час.

К величайшему ее облегчению, Амелии удалось отвертеться отроли подружки невесты, сославшись на то, что у нее было мало времени, чтобысшить подобающее платье. Вообще трудно было сейчас рассчитывать на Амелию встоль ответственном деле. В церковь она приехала одновременно с матерьюневесты, на взятом напрокат голубом «рено-клио». Луис, старший брат Карис,выполнявший роль распорядителя у церковных ворот, тут же пришпилил цветок кбледно-зеленому жакету Амелии.

– Надеюсь, хорошо поживаешь? – спросил Луис, нешевеля ртом.

– Да, Луис, спасибо, – ответила Амелия. Когда-тоона испытывала нечто вроде благоговения к Луису. Это было в те времена, когдаона была еще неуклюжим подростком, а Луис – эффектным парнем двадцати с чем-толет, обладателем красивой машины. Сейчас он несколько изменился. Однако что-тов нем осталось от прежнего. Эдакий характерный итальянский шарм.

Заняв место на скамье в той стороне, где сиделипредставители невесты, Амелия неожиданно обнаружила, что снова думает о Луисе,правда, лицо его оказалось размытым, оно словно обрело черты кого-то другого.Может быть, Гвидо? Дрожь пробежала по телу Амелии, когда она вспомнила своюпоследнюю ночь в Нью-Йорке. Она вспомнила, как прижималась лицом к холодномуоконному стеклу, а он вгонял свою тычину в нее сзади. И как затем по внутреннейповерхности ее бедер стекала горячая сперма.

Взгляды всех присутствующих устремились к двери церкви,когда органист заиграл свадебный марш. По проходу шла Карис.

– В каком она платье? Какое оно, ее платье? –забросала Амелию вопросами древняя тетушка Лусарди, поскольку была неспособначто-либо разглядеть своими старческими глазами.

– Платье у нее изумительное! – с чувствомпроговорила Амелия. И это действительно было так.

Как и следовало ожидать, Карис все сделала на широкую ногу,и ее платье занимало почти весь проход. У платья был плотно обтягивающий пышныеформы лиф, отделанный стеклярусом. Начиная от узкой талии юбка расширялась инапоминала лепестки летней розы, перевернутой вниз. Лицо Карис было скрытотончайшей вуалью… однако Амелия заметила, как Карис подмигнула, когда проходиламимо.

– Букет для тебя, – шепнула Карис.

– Спасибо, – тоже шепотом ответила Амелия.

Даже увидев Карис в этом одеянии, Амелия не осознала доконца, что же такое происходит. Что, выйдя из церкви, Карис будет честной ипорядочной женщиной, по крайней мере теоретически. Престарелая тетушкапромокала себе платочком глаза.

– Она так похожа на свою мать, – дрожащим голосомпроизнесла тетушка.

– Да, конечно же, похожа, – согласилась Амелия.