Неделя безумств - Стефания Эш

Карис было бы приятно это услышать.

Органист перестал играть. Карис и ее отец подошли к алтарю.Красивый, плотного телосложения, мужчина осторожно откинул с ее лица вуаль. Этобыло похоже на сцену из волшебных сказок.

А затем невеста и шафер встретились друг с другом взглядом –и все собравшиеся в церкви дружно ахнули, когда Карис воскликнула: «О Божемой!» – и упала в обморок.

Да разве могла она когда-либо ожидать, что шафером на еесвадьбе окажется не кто иной, как Ребел Род?

Однако свадебный обряд возобновился, как только невестаочнулась. Все пришли к заключению, что Карис всегда была предрасположена кнервным срывам и неудивительно, что треволнения дня и подготовка к важнейшемудля нее событию так подействовали на ее нервную систему и стали причинойобморока. К тому же разве Род не был как две капли воды похож на кузена Тони,который свалился с Бруклинского моста в 1984 году? А ведь Тони был любимымкузеном Карис. Возможно, она подумала, что увидела привидение или что-то в этомдухе. А поскольку невеста самого Ребела Рода – Мелани – находилась средисобравшихся в церкви, он не посмел высказать какие-нибудь иные предположения насей счет.

Тем не менее Карис оставалась бледная, как ее свадебноеплатье, когда начался прием в бело-розовом шатре на лужайке клуба любителейгольфа. Амелия, сидя за столом рядом с многочисленными братьями и сестрамиКарис, видела замешательство шафера и наблюдала за этим не без удовольствия.

– Тебе здесь нравится? – спросил Амелию Луис,должно быть, в пятый раз за день.

– Да, – снова кивнула Амелия, передавая ему свойбокал, чтобы он его наполнил.

– Я все еще не могу в это поверить, – сновапроговорил Луис. – Моя сестренка, моя милая сестренка выходит замуж!Кажется, еще только вчера вы вдвоем играли в ее комнате в нашем доме. В какиеигры вы постоянно играли, Амелия? В доктора и няню?

– Вроде того. – Амелия с улыбкой сделала глотокшампанского. Чаще всего они в эту комнату не попадали, а по водосточной трубесбегали из дома в поисках настоящих докторов в местном медучилище.

– А ты теперь выросла, – продолжал шептать Луис.Его рука оказалась под столом и легла на обтянутое шелковым чулком коленоАмелии. – Ты теперь такая знаменитая и гордая, что больше не хочешь иметьдело со своими старыми друзьями.

– Напротив, – со смиренной улыбкой возразилаАмелия, в то время как рука Луиса скользнула вниз и вверх по ноге к тому месту,где кончались чулки. – Я ощущаю, что некоторые из моих друзей изменилисвое отношение ко мне.

– Я испытываю к тебе все те же чувства, –признался Луис.

– В самом деле? – удивилась Амелия. Но что этоможет означать? Уж не думает ли он, что ей до сих пор требуются средства длялечения юношеских угрей?

– Ты мне всегда нравилась, но понимаешь, ты ведь былаподружкой моей маленькой сестренки. Я не мог приставать к тебе…

– Никогда бы не подумала, – пробормотала Амелия.

Луис наклонился к ней ближе. Амелия ощущала его дыхание надсвоим ухом. Должно быть, бриллиантовые серьги от этого запотели, подумала она.

– Но ты выглядишь еще лучше сейчас, – пробормоталон и сжал ей колено. Выпив полбутылки шампанского, он тем не менее выгляделдостаточно свежим. Амелия вспомнила, как наблюдала за его переодеванием в окноего спальни, сидя у Карис в шалаше на дереве, тогда ему было двадцать снебольшим. Ей запомнилась его широкая бронзовая грудь с зачатками черныхзавитков. Амелия посмотрела на тыльную сторону ладони, которая покоилась на еебедре. Из-под манжета выглядывали черные жесткие волосы. Ногти у него быличистые – не такие, как тогда, когда он проводил все свободное время в гараже,возясь со своей первой машиной.

– Леди и джентльмены! – Отец Карис пыталсяпривлечь внимание собравшихся, постукивая ложкой по хрустальному бокалу.

Невеста и жених собирались разрезать торт. Луис и Амелияпоследовали за другими гостями, обступившими счастливую чету. Слева отмолодоженов, напряженно улыбаясь, стоял Ребел Род с Мелани. Он был настолькопьян, что Амелия усомнилась в том, способен ли он достичь эрекции в предстоящуюночь.

Карис и Том погрузили нож в торт, изготовленный тетушкойМарией. Раздались вежливые аплодисменты. Не хлопал лишь Луис, но вовсе непотому, что был чем-то недоволен, а потому, что одна его рука находилась наплече Амелии, а другая – на ее упругих ягодицах. Когда гости двинулись, чтобывновь занять свои места за столом, Луис увлек Амелию в сад, подталкивая ее впопку.

– Давай выйдем, – прошептал он.

– Разве у меня есть выбор? – спросила Амелия.

К счастью, была ясная и теплая сентябрьская ночь. Факелы, скоторых капал воск, горели вдоль дорожек между деревьями, ночные бабочкикружили в их свете. Луис и Амелия шли, не говоря ни слова, пока шатер нескрылся из глаз.

Затем он отпустил ее руку, которую дотоле вежливо держал,обнял ее и прижался ртом к ее губам.

– Луис, Луис! – пробормотала Амелия, пытаясьнащупать землю своими скользкими туфлями с пряжками, но увы! Она находилась вего объятиях, и он раскачивал ее из стороны в сторону, не прерывая поцелуя, покау нее не закружилась голова. Под конец Амелия перестала стучать кулачками поего могучей спине и отдалась поцелую. Все оказалось не совсем так, как она себепредставляла, сидя в шалаше на дереве одиннадцать лет назад, но, в общем, всебыло не так уж плохо.

Луис оторвался от Амелии, чтобы вздохнуть. Оказавшись наземле, Амелия достала пудреницу, чтобы посмотреть, что случилось с помадой нагубах.

– Я сделал тебе больно? – спросил Луис.

– Нет, – ответила Амелия, приглаживаяброви. – Но это был такой поцелуй!

– В него вложено пятнадцать лет подавляемого желания.

Амелия была поражена. Меньше всего она могла предположить,что Луис способен подавлять свои желания.

– В таком случае… – Она обвила его шею руками.

Луис тихонько хрюкнул и ткнулся носом в пахнувшее «Шанелью»плечо. Он положил ладонь ей на попку и стал задирать юбку до тех пор, пока нестали видны подтяжки.

– Погоди, нас могут увидеть, – Амелия услышалаголоса и подтолкнула Луиса в кусты, окружавшие площадку для гольфа.

Во время этого движения защелки на ее чулках отстегнулись, иАмелия хихикнула. Луис также засмеялся и развернул ее, прижав к стволу большогодерева.

– Ах, Луис, – выдохнула Амелия, чувствуя черезтонкие серые брюки его эрекцию. Она положила руку на пульсирующий ствол.

Луис застонал и снова задрал ей юбку, так что бедрами онаощутила шероховатую кору. Она попыталась чуть отодвинуться от дерева, чтобы непоцарапаться, но не тут-то было. Луис елозил ногами вверх-вниз вдоль ее правогобедра, словно пытаясь утолить свой пятнадцатилетний зуд. Он дышал ей в ухо, идыхание его становилось с каждым движением все более прерывистым.