Последний легион - Валерио Массимо Манфреди

— Ну, а что ты можешь предложить? Нам необходим четкий план. Или мы так и будем тащиться за ними безо всякого смысла?

— Прежде всего, мы должны выяснить, куда именно они направляются, а уж потом мы сможем разработать план нападения и похищения мальчика. Другого пути просто нет; у нас нет времени на то, чтобы привлечь к делу других людей, найти кого-то в Равенне… да если бы время и было, там слишком много шпионов Одоакра, так что нашу попытку мгновенно бы заметили. Пусть тебе это и покажется странным, но наше главное преимущество в том, что никто не подозревает о нашем существовании. Ты ведь почти добился успеха в первый раз — и именно потому, что никто не ожидал ничего подобного. А если нам и придется вовлечь других, то лучше сделать это подальше от Равенны, в таких местах, где никто ничего о нас не знает.

— И во что нам обойдется такое… вовлечение других? Откуда мы возьмем деньги?

— Ну, деньги для нас найдутся во множестве уголков Италии. У Антемия есть вклады в разных банках, а у меня с собой его письмо, открывающее неограниченный кредит. Ты знаешь, что это означает?

— Нет. Но для меня важно лишь то, что ты можешь раздобыть эти самые деньги. Я пока что не потерял надежды отыскать моих товарищей.

—Я тоже. И я отлично понимаю, насколько это важно для тебя. — Голос девушки невольно выдал чувства куда более глубокие, чем полагалось бы иметь простому боевому товарищу.

Они продолжали ехать следом за конвоем, продвигавшимся за день примерно на двадцать миль, но оставались на довольно большом расстоянии от отряда варваров.

Нетрудно было заметить, что постепенно стражи пленников становились все более расхлябанными и невнимательными. На них расслабляюще действовало ощущение собственной силы, присутствие грозного Вульфилы и полное отсутствие какой-либо угрозы или опасности, насколько варвары могли видеть равнину. Дисциплина в отряде неудержимо падала.

Они пересекли, наконец, Апеннины и вошли в долину реки Тибр.

Тут, наконец, Аврелий вернулся к тревожившей его теме.

— Если нам удастся разыскать моих товарищей, — сказал он, — ты поможешь мне спасти их?

— Пожалуй, да. Но… Представь, что мы их нашли. Дальше ведь дело будет зависеть от того, сколько их там окажется… но в любом случае лучше бы ты не надеялся на слишком многое. Да и где они могут быть? Мисен — лишь одна из возможностей, но существуют и другие места.

— Вот странно… я так отчаянно хочу найти их, и в то же время я боюсь… боюсь узнать о том, что произошло со всеми остальными.

— Ты сделал все, что мог, — возразила Ливия. — И незачем теперь терзать себя. Что случилось — то случилось, и мы не в силах что-либо изменить…

— Тебе легко говорить. Но легион был всей моей жизнью. Всем, что я вообще имел.

— У тебя никогда не было семьи? — осторожно поинтересовалась девушка. — Аврелий покачал головой. — Ни жены? Ни возлюбленной?

Аврелий отвернулся и уставился вдаль.

— Я ведь никогда не знал, где окажусь завтра. Ничего постоянного… Трудно связать свою жизнь с кем бы то ни было, если у тебя нет корней, нет устойчивого места в жизни.

Некоторое время они ехали молча, не произнося ни слова, потом Ливия внезапно нарушила тишину.

— Легион! — воскликнула она. — Мне это кажется просто невероятным. Все настоящие легионы были расформированы, когда император Гален решил, что они слишком медленно передвигаются, и не могут противостоять стремительной коннице варваров. Уже лет сорок, не меньше, как ни один военный отряд не называется легионом. С чего вдруг понадобилось создавать новый?

— Ну, тут был задуман весьма оригинальный план. Прежде всего, сама территория Италии редко позволяет развернуть большие конные армии, и их столкновение с нашей тяжелой кавалерией могло выглядеть весьма устрашающе… И еще Орест хотел, чтобы его люди всегда видели серебряного орла, сверкающего на солнце. Он хотел, чтобы римляне вспомнили о своей гордости, чтобы солдаты были вооружены на древний лад, несли большие щиты, чтобы земля дрожала под их ногами… Он хотел обрушить на варваров римские порядок и дисциплину, противопоставив их хаосу. Наш командир был человеком больших достоинств и огромной доблести, умный и справедливый, он всегда хранил честь — свою и нашу.

Ливия посмотрела на Аврелия: глаза легионера сверкали, голос слегка дрожал от переполнявших солдата чувств. Девушке захотелось понять причину подобной страстности, но она уже заметила, что конвой далеко впереди замедляет шаг, и потому дала Аврелию знак остановиться.

— А, нет, ложная тревога, — поспешила она сказать уже в следующую секунду. — Они не останавливаются. Просто там стадо овец пересекает дорогу.

И они двинулись дальше вдоль опушки леса, не доходившего до дороги футов на триста-четыреста

— Пожалуйста, рассказывай дальше, — попросила Ливия.

— Легион был собран по одному человеку, их выбрали в других отрядах: офицеров и солдат, вспомогательный состав и инженеров… почти все они были римлянами из Италии и из провинций. Было, правда, и несколько варваров, но лишь те, кто доказал свою преданность, чьи семьи служили нашему государству в течение нескольких поколений. Всех разместили в секретном лагере в Норикуме и обучали почти год. Когда же легион впервые вступил в бой в открытом поле, эффект был просто ошеломляющим. Мы врезались во вражеские ряды с силой боевых машин и буквально разметали их. Мы ведь изучали лучшие из древних техник боя в сочетании с самыми современными.

— А как насчет тебя самого? Откуда призвали в легион тебя?

Аврелий некоторое время ехал молча, глядя прямо перед собой и, как будто полностью погрузившись в мысли. Он держал курс на небольшой холм за деревьями, чтобы скрыться за ним к тому времени, когда воины Вульфилы отправятся на очередной осмотр местности. Ни к чему было подвергаться излишнему риску. Впрочем, варвары, похоже, куда больше опасались местных разбойников, чем гипотетических спасителей юного императора.

— Я же говорил тебе, — внезапно произнес Аврелий. — Я всегда был в легионе. Я ничего другого не помню.

Тон его голоса не оставлял возможности для новых вопросов.

Дальше они ехали, не говоря ни слова на прежние темы. Ливия то и дело уносилась в сторону, то вверх, то вниз по склону, не в силах выносить упрямое молчание своего спутника. Когда их пути вновь пересекались, они обменивались разве что короткими замечаниями относительно маршрута либо характера местности, и вновь разъезжались. Аврелий явно заново переживал трагедию своих товарищей и страдал оттого, что не смог их спасти. Можно было не сомневаться в том, что его окружали призраки, окровавленные тени юношей, убитых на заре жизни, мужчин, терзаемых пытками до того самого момента, когда они испускали последний вздох… Окрестности полнились их криками, призывы отомстить доносились из-под земли…

Так они двигались несколько часок, пока, наконец, не начало темнеть и конвой не остановился на ночлег. Ливия заметила какую-то хижину на склоне холма, примерно в миле от лагеря Вульфилы. Она показала ее своему спутнику: