Печать на сердце твоем - Андрей Валентинов

Легенда понравилась, но Згуру не очень верилось ни в ворона, ни в последнюю битву. Это у скандов! Мать Болот и Громовик Дий не допустят, чтобы погиб мир, сотворенный Золотым Соколом!

— Может, они и сейчас пируют, — негромко закончила девушка. — Только мы не видим их и не слышим.

— В Дубене расскажу — не поверят! — чернявый возбужденно вскочил, оглянулся. — Куда там нашим бычарам!

— Ты решил вернуться? — равнодушно бросила Улада, и Черемош сник. — Ну что, наемник, мы так и будем сидеть?

Проход ничем не отличался от того, который привел в зал. Те же гладкие стены, такой же неровный пол. Правда, воздух был иным — затхлым, недвижным. Згур чувствовал — что-то не так. Или проход очень длинный, или…

Все стало ясно через полчаса. Нога скользнула по камню. Згур еле успел скомандовать «Стой!», как протянутая вперед рука уткнулась в что-то неровное, твердое. Рядом охнул Черемош, налетев на нежданную преграду.

— Огниво! — Згур почувствовал, как на лбу выступает холодный пот. — Зажгите какую-нибудь тряпку!

Тряпки не нашлось, чернявый долго рвал рукав рубахи, наконец ткань треснула, вспыхнула искра, и тьму прорезал дрожащий огонек. Згур подался вперед..

— Нет… — прошептал он, чувствуя, как леденеют руки. — Мать Болот, нет!

Прохода не было. Он исчез, засыпанный… Нет, не'за-сыпанный! Згур провел рукой по неровной поверхности — камень был цельный, словно проход залили густой черной жижей, которая, окаменев, намертво закрыла путь. Лезвие кинжала, чиркнув, не оставило даже царапины.

Згур вытер пот со лба. Все-таки ловушка! Или бородатый станичник рассказывал о том, что было в давние годы. А потом чьи-то руки заложили проход со стороны ущелья, а здесь неведомым образом воздвигли новую стену.

Что-то говорил Черемош, горячо, глотая слова, но Згур не вслушивался. Надо возвращаться. В зале еще четыре прохода, значит, надежда есть. В крайнем случае можно вернуться к ручью, хотя там наверняка ждут…

В зале все осталось по-прежнему, лишь свет, как показалось, стал более тусклым. Не теряя времени, Згур кивнул на соседний проход. Далеко идти не пришлось, черная неровная стена преградила путь почти за самым порогом. Второй проход, третий — стены стояли мертво, словно кто-то неведомый решил замуровать незваных гостей.

Оставался один проход, самый дальний. Но спешить не хотелось. Не сговариваясь, все трое присели у стены.

— Згур! — жалобно проговорил Черемош. — А если… А если и этот?..

Чернявый явно растерялся. И было от чего! Отвечать не хотелось. Что тут можно придумать?

— Вернемся. Если у ручья сторожат, дождемся ночи. Хотя…

Договаривать он не стал. Тот, о сиплым голосом, конечно, догадался, куда исчезли беглецы. Возможно, он знает и о том, что проход закрыт. Значит, у входа ждет стража. Ждать придется недолго, через пару дней они просто погибнут от жажды…

— Что, альбиры, струсили? — Улада внезапно рассмеялась. — Знаешь, Черемош, что с тобой сделает Палатин? Тебя разложат на «кобыле» и будут бить кнутом. Потом спину посыпят солью. Затем возьмут клещи…

— Улада! Зачем ты?.. — воззвал чернявый, но девушка зло фыркнула:

— Я предупреждала тебя! Помнишь? Еще в Валине!

Я тебя не просила бежать со мной! Так и знала, что ты начнешь ныть!

— Прекрати! — не выдержал Згур. — И так тошно!

— Тошно? — Глаза длинноносой блеснули. — А хочешь, я расскажу, наемник, что сделают с тобой?

— Хочу, — Згуру внезапно стало легче. Чужая злость прибавляла сил.

— Тебя… — Улада скривилась, но внезапно замолчала. — Нет, не получится. Ты ведь не дашься живым, сотник Згур! Я не ошибаюсь?

Ее слова дышали ненавистью, но, странное дело, в этой

ненависти слышалось что-то похожее на уважение. Згур вспомнил: «Он по крайней мере мужчина…»

— Так кто из нас ноет, сиятельная? Тризну править рано, сначала поглядим. Ножки еще не устали?

Вновь послышалось фырканье, и Згур успокоился. С Уладой было все в порядке.

— Пошли! — он встал и бросил взгляд на черное отверстие. — Да поможет нам Мать Болот! Порог был еще виден, а дальше все тонуло во мгле. Шаг, еще один… Нога уткнулась во что-то твердое, и Згур в сердцах помянул Извира вкупе со всеми его чадами. Все-таки замуровали! Но протянутая рука ушла в пустоту, и в душе вновь вспыхнула надежда. Не стенка, тогда что же это?

Вспыхнул трут, но обрывок рубахи никак не хотел загораться. Но вот пламя медленно, словно неохотно, отогнало черную мглу. Да, камень, но это не стенка. Ступенька, еще одна… Лестница!

Ступени были высокими, и Згуру внезапно подумалось,

что строили их те, кому ничего не стоило поднять ногу на целый локоть. Таких бы — да в Вейско! Но Згур уже понимал — людям незачем строить подобное. Тогда что же это?

В норе не бывает ступеней!

Лестница тянулась вверх, огромные гладкие ступени сменяли одна другую, но вот черная мгла посветлела, впереди замерцал знакомый сумрак. Згур вытер пот со лба и прыжком одолел последнюю преграду. В глаза ударил желтый огонь. Згур прижал ладони к лицу и замер.

— Великий Дий! — послышалось рядом. Черемош, одолев подъем, растерянно щурился, протирая глаза. Згур последовал его примеру. Постепенно глаза вновь смогли видеть. Это не выход, — хладнокровно заметила Улада. — Но красиво.

Из четырехугольного отверстия лился поток желтого света, яркого, мерцающего белыми искрами. Свет казался живым, трепещущим, он разливался волнами, неся с собой легкое сухое тепло. Хотелось бежать вперед, чтобы поскорее окунуться в сверкающий омут.

Но Згур не спешил. Он вновь огляделся и покачал головой. Они на площадке. Чуть дальше вход, за ним, похоже, еще один зал. А впереди…

— Згур! — чернявый тоже заметил и застыл, не решаясь шагнуть вперед. — Згур, ты видишь?

Посреди прохода чернело что-то огромное, издали похожее на груду камней. Но это был не камень. Желтый свет вспыхнул ярче, и Згур невольно схватился за рукоять меча. Голова… Голова?!

Черная треугольная морда. Сетчатые глаза без ресниц, странные челюсти с острыми желваками, что-то непонятное по краям — то ли усы, то ли рога. А дальше тянулось туловище — длинное, разделенное на сегменты.

— Оса! — хладнокровно констатировала Улада. — Кажется, дохлая.

Згур внезапно рассмеялся. Оса! Хороша оса в семь локтей длины! Хотя, похоже. Правда, ни ног, ни крыльев…

Чудище не шевелилось, и Згур осторожно шагнул к проходу. Да, кажется, длинноносая права. То, что так напоминало осу, уже не способно ужалить. Осмелев, он легко ударил по черной морде. Послышался глухой стук.

— Да она высохла! — хмыкнул Черемош. — Ну, тварю-га! Прямо Идрик-зверь!

Вблизи чудище казалось еще страшней. Згур не ошибся: ни крыльев, ни лап, огромная туша лежала прямо на камне. Голова лоснилась вороненой чернотой, но бока были мягкими, точно войлочными, покрытыми странным волнистым узором.