Роман на ее условиях - Мишель Дуглас

– Я могу заменить ее лишь в решении практических, повседневных вопросов, но мы все равно очень по ней скучаем.

– Однако твои братья и сестра занимаются любимым делом. И, в некотором смысле, это – благодаря тебе. Но ты не подведешь свою мать, если тоже последуешь за своими собственными мечтами и откроешь магазин здесь, на Кианосе.

Одра проводила взглядом одну из птиц, кружащих над волнами.

– Если я уйду из «Рассел корпорейшн», то буду считать, что предала своих родных.

– Никто, кроме тебя, не будет так думать.

Уверенность, прозвучавшая в голосе Финна, заставила Одру повернуться к нему.

– Они все занимаются тем, что им нравится! – воскликнул он, сжав кулаки.

– Вот и хорошо!

Одра вгляделась в его лицо. Финн действительно был искренне взволнован.

– А как бы ты себя почувствовала, если бы обнаружила, что Руперт, Кора или Джастин выполняют свою работу лишь ради того, чтобы тебе было комфортно в жизни?

О, это было бы ужасно! Она отступила на шаг и нервно сглотнула. Все ее мышцы напряглись, кровь прихлынула к лицу. Одра прижала руки к щекам, пытаясь охладить их.

В голове мелькнула мысль: «Неужели я использую свою работу в семейной компании в качестве предлога, чтобы спрятаться от жизни?» Одра понимала, что для того, чтобы расправить свои крылья, ей придется рискнуть, и этот риск ее пугал.

– Мне неприятно говорить это, принцесса, – заявил Финн, – но если уж начистоту, ты по большому счету – всего лишь администратор, канцелярская крыса, и любой может выполнять ту работу, которую ты делаешь.

* * *

– Почему бы тебе не выложить мне все, что ты обо мне думаешь? – с горечью спросила Одра, и в ее глазах мелькнуло страдание.

Финн не хотел причинять ей боль. Но он решил, что лучше высказать ей в глаза свое мнение, чем сделать то, что ужасно хотелось сделать в этот момент – поцеловать Одру.

Ему пришлось напомнить себе все причины, по которым эта идея была очень плохой.

Он посмотрел на великолепный вид, раскинувшийся перед ними. Лучи утреннего солнца позолотили все вокруг, стояла такая тихая, безветренная погода, что морская гладь казалась почти неподвижной.

Финн выдохнул и заявил:

– Сегодня мой день.

Краем глаза он увидел, как Одра повернулась к нему.

– Ты о чем?

– Сегодня моя очередь выбирать для нас времяпровождение.

Она сложила руки на груди, собираясь послать Финна ко всем чертям и сообщить, что этот день она проведет без его общества.

Но едва Одра открыла рот, Финн опередил ее, сказав:

– Позволь тебе кое-что показать. – И тихо добавил: – Пожалуйста.

Она встретилась с ним взглядом, вздохнула и пожала плечами:

– Ладно.

– Оденься в повседневную и удобную одежду. Мы не отправимся в длительную пешую прогулку и не станем заниматься чем-то изнурительным. Просто мне кажется, я нашел некоторые вещи, которые тебя заинтересуют.

– Брать с собой шляпу и сандалии?

– Да. Как скоро ты будешь готова?

Одра пожала изящным плечом:

– Через полчаса.

– Отлично!

Финн взял свою тарелку и поспешил вернуться в дом, пока не совершил глупость, уступив порыву поцеловать Одру.

Сначала они завернули в мастерскую Анджело – краснодеревщика, который жил на противоположной стороне деревни. Он изготавливал в своем гараже мебель, а затем продавал ее. Большинство его изделий были бы слишком велики для гипотетического магазина Одры – комоды, обеденные столы, стулья, кровати и книжные шкафы, – но Финн знал, что ей понравятся такие милые безделушки, как, например, шкатулки и старомодные несессеры.

Как он и предполагал, Одра была просто очарована.

– Качество исполнения – самое изысканное!

Финн кивнул:

– Анджело утверждает, что каждый отдельный кусок дерева, с которым он работает, сам говорит ему, какой вещью хочет стать.

После общения с Анджело Финн отправился в фотостудию, стоящую на продуваемом всеми ветрами холме. Хозяйка студии Анастасия продемонстрировала сделанные ею фотографии, которые просто потрясли Одру.

После Финн снова направился в деревню, чтобы вместе посетить мастерскую Элени, где та показала, как сама изготавливает душистое мыло и другие косметические средства. Одра взяла в руки набор мыла в тюлевом мешочке, перевязанном атласной лентой, и воскликнула:

– Упаковано так красиво, что я не удержусь и приобрету!

Они посетили еще двух ремесленников – ювелира и кожевника, который делал кошельки, сумочки, ремни и тисненые обложки для книг.

Одра накупила подарков для всей своей семьи.

– Проголодалась? – спросил ее Финн, когда они вернулись в машину.

– Да.

Они направились обратно вниз по склону к гавани и там, на берегу, поужинали в таверне на открытой террасе, наблюдая, как всего в нескольких метрах от них волны набегают на пляж из гальки.

Одра увлеченно говорила о том, что работы местных ремесленников достойны того, чтобы демонстрироваться на ежегодном фестивале, который непременно нужно проводить тут, на Кианосе, а после спросила Финна:

– Интересно, как жители отнесутся к этой идее? Как считаешь, им понравится? Этот фестиваль можно было бы посвятить не только местному декоративно-прикладному искусству, но и продуктам, которые производят на острове.

Одра выглядела такой оживленной, жизнерадостной. Глаза ее горели, на щеках играл румянец. Она смеялась. Финну отчаянно хотелось ее поцеловать, но он гнал от себя эту мысль, стискивая зубы.

– Почему ты на меня так смотришь? – вдруг спросила его Одра, и он понял, что глазеет на нее, не в силах отвести взгляд.

– Ты удивительная! Тебе это известно?

Ее глаза расширились.

– Я?

– Разве ты не видишь, как хорошо ты вписываешься в местную обстановку и какие положительные изменения ты можешь принести на этот остров? У тебя есть для этого необходимые связи, энергия, видение и… страсть.

Одра нервно сглотнула, ее лицо помрачнело.

– Я не могу просто взять и уйти из «Рассел корпорейшн».

– Почему? – Финн помолчал, а потом кивнул: – Ладно, ты не можешь просто взять и уйти. – Он щелкнул пальцами. – Тебе нужно просто поработать еще немного, чтобы за это время подготовить себе замену… или просто нанять кого-то вместо себя.

Финн видел, что чрезмерно развитое чувство долга Одры снова начинает омрачать ее радость, вызванную новыми возможностями, которые ей предоставила жизнь. Нельзя было позволить щепетильности победить.