Специальный агент высших сил - Алексей Зубко

— Я цепи не снимал.

— Разумно. А как ты догадался кляп вытянуть?

— Какой кляп?

— Портянку… которой Пантелей рот Кощею заткнул, чтобы тот не плевался.

— Я ничего не вынимал.

— А кто? — Сунув Кощеево признание в руки Отто, Павел Отморозов в меру своих возможностей поспешил в подсобное помещение.

— Кто… кто… — пробормотал себе под нос Отто. — Никто. Как будто кляп профессионалу может помешать.

На полдороге к двери, из-за которой продолжали раздаваться стенания Кощея, у Отморозова закончился горох. Он недоверчиво ощупал себя на наличие завалявшихся в карманах горошин, но ничего не обнаружил. Пришлось ему отбросить лыжные палки и вернуться к обыкновенному для любого прямоходящего существа способу перемещения. Проделал Павел это с видимой неохотой, выразившейся в жалобном стоне, который заставил всех присутствующих прослезиться, а Кощея Бессмертного от зависти подавиться слюной и наконец-то заткнуться.

— Так как мне Алатырь-камень работать заставить? — спросил Агагука, который читать не умел и впредь учить азбуку был не намерен.

— Где-то здесь было…

Вдвоем они кое-как разобрались с написанным, и Агагука довел-таки колдовство до финала. Проплясав вокруг принесенного валуна положенные пируэты, он несколько раз коснулся его своей клюкой, бормоча заветные слова. Затем снял с шеи амулет с глазом и возложил его на камень.

Алатырь-камень задрожал, вспыхнул, разбрасывая блики во все стороны.

— Чую… — торжествующе взвыл Мамбуня. — Ох, чую…

Валун начал медленно менять цвет, пока не стал похож на громадный золотой самородок, сияющий в ярких потоках света.

— Свершилось, — заявил Агагука, отплясывая канкан.

— Яволь, мой фюрер!

«Что свершилось?» — подумал Ванюша, выглядывая из-за шторки паланкина. Снятая, чтобы не мешала смотреть, маска Локи неожиданно усмехнулась и подмигнула, вместо того чтобы хихикнуть.

Находившиеся в замке агенты враждебных Агагуке высших сил ощутили внезапное головокружение и неимоверную слабость. Словно тугая волна невидимого огня обрушилась на их тела, одним рывком срывая с них обличья, а значит, и маскировку. Со стоном рухнул на пол двухметровый блондинистый здоровяк, до этого небольшим насекомым скрывавшийся в стыке неровной каменной кладки. Полетели в разные стороны сорванные плиты, из-под которых, словно надутые сильным потоком воздуха, возникли громады тел агентов, весьма различавшихся по внешнему виду, но пребывавших в идентично бессознательном состоянии. Выплеснулась на пол вода, когда плескавшийся в надувном бассейне крокодил неожиданно обернулся человекообразным существом со все той же крокодильей головой и длинными наточенными ногтями, которые с легкостью пропороли резиновый бок надувной емкости. Плюхнулся в образовавшуюся лужу надкусанный банан, выскочивший из разжавшейся лапы макаки, которая и сама едва не свалилась с пальмы — ее спас инстинктивно обвивший ветвь хвост. Она повисла на нем, раскачиваясь на манер маятника по все уменьшавшейся амплитуде. Пока не остановилась, затерявшись на фоне широких листьев.

— Ага! — возликовал Мамбуня Агагука, хлопнув руками по голым ляжкам. — Теперь никто не сможет потревожить меня.

— Й-а, — согласился толстяк в форме, сверкая единственным глазом. — Куда их?

— В подземелье.

— Нужна информация? Я могу…

— Не сейчас, — остановил инициативного вояку Мамбуня. — Позже я сам с ними побеседую.

— Как пожелаете.

— Да вот так и пожелаю. Поместишь их всех в одной камере, подальше от входа.

— Яволь!

— Вот и отлично. Но сперва отведи пророка в его комнату, — распорядился Агагука.

— Яволь!

Ванюша поспешно надел маску, по-детски наивно стараясь укрыться от глаз похитителей.

— Привет! — раздался голос у него в голове. В том, что голос звучит именно в голове, а не из-за спины, у ребенка даже сомнений не возникло. Все-таки он дитя своих родителей, то есть нас, а это о многом говорит. А вот тот факт, что при этом он не впал в панику, говорит о его храбрости. Пускай и подкрепленной детской наивностью.

— К-кто ты? — шепотом спросил Ваня. — Где ты?

— Я был заключен в маску, которая на тебе. Зовут же меня… Локи[5].

— Какой Локи?

— Тот самый — из асов.

— Летчик? Истлебитель?

— Э…

В этот миг занавеска отдернулась, и синюшная морда бывшего эсэсовского штандартенфюрера скомандовала:

— Вылезай!

— Нет, — тотчас раздалось в голове.

— Нет, — ответил Ванюша, в этом вопросе полностью солидарный с Локи.

— Пускай его отнесут, — распорядился Агагука, возвращаясь к любованию Алатырь-камнем. — Нужно же моему пророку привыкать к будущим почестям…

— Ха-ха… — рассмеялся Локи. Но черты маски остались на удивление неподвижными. Они словно застыли в холодном равнодушии.

У Ванюши возникло желание поинтересоваться у маски причиной смеха, но стоявший рядом Отто мешал этому. И Ванюша решил обождать немного.

Первый же появившийся на зов эсэсовца немертвый поскользнулся на рассыпанном повсюду горохе и растянулся на полу, удивленно пискнув. Следующего постигла та же участь. Спустя пять минут в тронной зале образовалась куча мала из бессмысленно дергающихся оборванцев.

— На ногах стоять разучились?! — грозно проревел Отто, делая шаг в их направлении.

— Ха-ха-ха…

— Ой!

Бум!

— Измена! Заговор! — Выбежавший из подсобного помещения Павел Отморозов обозрел лежащие повсюду тела и, вытаращив глаза, бросился на выручку своего упавшего божества. — Я сейчас…

Ему удалось преодолеть почти сотню шагов.

— Как он бежит… как бежит… — с исполненной сарказма интонацией прокомментировал происходящее Локи, оставаясь слышимым лишь носящему его маску ребенку. — Жаль, крыльев нет — полет коротким будет.

Под ногой Отморозова хрустнула горошина. Вторая и третья оказались крепче, и он, помянув Мамбунину маму, которой у него (согласно библиографической справке) никогда не было, полетел вверх тормашками.

— Мне здесь начинает нравиться, — заявил Локи.

Мне тоже, — к собственному удивлению согласился Ванюша, прикидывая, какие развлечения еще можно организовать в ожидании, пока придет папа и заберет домой.

Непрошеного гостя очень быстро могут «попросить»…