100 великих тайн советской эпохи - Николай Непомнящий

Незабываемая встреча. Художник В. П. Ефанов

Достоверно известно, что не только Сталин, но и его оппоненты собирали друг на друга компромат. В 1927 году «кто-то из Москвы» пытался добыть в Астрахани сведения о Сталине, который якобы в 1918 году делал все для свержения в Баку «режима» Степана Шаумяна. Но «кто-то другой» сумел в этом архиве спутать документы почти во всех фондах.

Таких таинственных эпизодов в истории советского государства множество. Очевидно и другое: в реальной жизни, что окружала Сталина в Кремле, всё или почти всё было неискренним и фальшивым. Все мемуары представителей элиты того времени, изданные как в России, так и за ее пределами, страдают какой-то недосказанностью. Но логика беспристрастных рассуждений невольно приводит к одному выводу: официальная идеология была для Сталина и его самого ближайшего окружения всего лишь прикрытием какого-то «мистического злого дна». Даже дочь Сталина Светлана Аллилуева в одном из своих интервью заявила, что ее «отец спутался с темными силами».

Сталин жил таинственной и загадочной жизнью и ушел из нее «нестандартно». Существует версия, что он стал жертвой какого-то «вселенского заговора», который возглавлял Лаврентий Берия. Но это уже другая советская «тайна».

Большая Советская энциклопедия издания 1927 года называет Якова Блюмкина «видным членом» партии левых эсеров, лидеры которой, как известно, сотрудничали с большевиками в первый период после революции 1917 года. Руководство этой партии и поручило ему громкое убийство графа Мирбаха, германского посла в Москве, в надежде сорвать подписанный Лениным унизительный Брестский мир.

Левые эсеры, поднявшие антибольшевистский мятеж, были разгромлены. Блюмкин уцелел. В 1922 году Блюмкин – ответственный сотрудник Наркомвоенмора, «состоит для особо важных поручений» при самом наркоме Льве Троцком. Личность Троцкого, его неукротимая энергия поражают воображение бывшего эсера-террориста. Он рьяно выполняет задания наркома, ведет от его имени переговоры, инструктирует боевиков, редактирует воспоминания шефа о Гражданской войне. По свидетельству биографа Троцкого, Дойчера, «Блюмкин безгранично верил в Троцкого, он был привержен наркому всей силой своего пылкого сердца».

На Лубянке известно, что Блюмкин отличился не только убийством Мирбаха – позднее, находясь на Украине и пытаясь заслужить прощение власть имущих, он готовил убийство гетмана Скоропадского, участвовал в формировании группы террористов, которую планировалось перебросить в Сибирь для устранения адмирала Колчака. Словом, на Блюмкина можно было положиться.

И вот он – в кадрах ЧК. Теперь-уже не рядовой боевик, а главный инструктор государственной внутренней охраны (службы безопасности) в Монголии и одновременно – резидент советской разведки в Тибете и северных районах Китая. Затем ему поручают выполнение особого задания на Ближнем Востоке: обосновавшись в Стамбуле, организовать тайные разведцентры в Палестине и Сирии, дабы оттуда вести подрывную работу в Индии, этом колониальном оплоте британского империализма. И Блюмкин надевает новую маску: теперь он – не эсеровский террорист, не красный командир и, разумеется, не сотрудник ОГПУ, он мирный, далекий от политики персидский коммерсант Якоб Султан-заде, специализирующийся на скупке и продаже древних рукописей и книг. Он знает иврит, свободно говорит на идиш – вполне естественно, что его интересуют все древнееврейские книги. Автор легенды – сам Блюмкин.

Я. Г. Блюмкин

Но торговля книгами – не только прикрытие. Она, уверен Блюмкин, может и должна стать источником немалых доходов, столь необходимых для масштабного шпионско-подрывного промысла. Блюмкин отлично знал – и докладывал об этом руководству ОГПУ, – что на Западе, главным образом в США и Англии, немало состоятельных людей, готовых выложить огромные суммы за древнееврейские книжные раритеты. И вот «с подачи» Блюмкина из Государственной библиотеки им. В. И. Ленина в Москве изымаются якобы для «исследовательских работ» такие бесценные издания, как вышедшая в Париже в первой половине XVI века еврейская библия, датированное 1546 годом и выпущенное в свет на еврейском и латинском языках в Базеле сочинение Авраама га Наси «Сфера», книга Манааса бен Израэля «О бессмертии души», изданная в Амстердаме в 1651 году.

В Москве после ожесточенной борьбы троцкистская оппозиция была разгромлена, ее лидер Лев Троцкий, еще в 1927 году исключенный из партии, а в 1929-м изгнанный Сталиным из страны, прибыл на пароходе, по иронии судьбы носившем имя «Ильич», в Турцию. Блюмкин, узнав об этом из газет, был потрясен: как, его кумир, бывший председатель Реввоенсовета – в изгнании?! И Блюмкин решает встретиться с Троцким, продемонстрировав свою верность и преданность.

Такая встреча и произошла в апреле 1929 года в Стамбуле.

Троцкий воспринял ее как должное, поручил Блюмкину доставить в Москву его статьи, письма, согласовал с ним способы конспиративной связи. И Блюмкин поехал…

Только оказавшись в Москве и окунувшись в незнакомую и зловещую для него атмосферу большевистской столицы, курьер Троцкого понял, какую страшную, роковую, непоправимую ошибку он совершил.

Он лихорадочно метался по Москве, искал встреч с видными большевиками – Радеком, Смилгой – и, сообщая о «связи с Троцким», просил дать совет: идти ли ему с покаянием в Центральную контрольную комиссию при ЦК партии или же попытаться «исчезнуть». Совета просил он и от своей любовницы, Лизы Горской, как оказалось, сотрудничавшей с ОГПУ. Уже потом выяснилось, что все, с кем он беседовал, поспешили с доносами на Лубянку. Блюмкина взяли на улице, когда он, опоздав на поезд, уходивший в Ростов, возвращался с вокзала. Ему было всего 30 лет…

«Я знаю, меня расстреляют – но будет ли завтра об этом в „Известиях“ и „Правде“?» – по слухам, это были последние слова Блюмкина, когда его вели в лубянский подвал.

Советская пресса о казни Блюмкина не сообщила.

(По материалам Ю. Корнилова)

Много лет прошло с той декабрьской ночи, когда трагически оборвалась жизнь Сергея Есенина. Но до сих пор четкого ответа на вопрос: что же произошло в пятом номере гостиницы «Англетер»? – никто не дал.

Вот что в свое время рассказал Эдуард Хлысталов, бывший работник МВД:

– Тусклое утро за окнами ленинградской гостиницы «Англетер», переименованной в духе времени в «Интернационал». Елизавета Устинова взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Пора идти к Сергею. Она спустилась на этаж, подошла к двери номер пять, постучала. Никто не отвечал. Она толкнула дверь. Закрыта. Снова постучала. За дверью тихо. Она знала, что Есенин никуда утром не собирался, поэтому стала стучать настойчивей. Через некоторое время к ней подошел поэт Вольф Эрлих. Стучали вдвоем – в номере тишина. Так крепко спит? Непохоже. Сергей всегда рано просыпался и сам будил Устиновых. Почувствовав недоброе, она побежала за управляющим гостиницей. Василий Назаров долго возился с замком, наконец открыл и тут же ушел. Устинова и Эрлих вошли в комнату и – увидели мертвого поэта. Устинова вновь побежала к Назарову, тот позвонил в милицию…