Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил - Бенджамин Стивенсон

– У меня есть основания полагать, что его смерть может вызвать подозрения.

– Почему? Из-за нее? – живо поинтересовалась Кэтрин, из недоверия и, вероятно, от высоты над уровнем моря указывая на Софию. – Вы получили бы лучшее врачебное мнение от шамана. Что ты ему сказала? Когда приедут нормальные детективы?

– Я врач, – заверила Кроуфорда София.

– Мы игнорируем тот факт, что, даже если смерть подозрительна, у Майкла есть алиби?

– Отец, позволь мне…

– Я справлюсь, Майкл. Вы уверены, офицер, что хотите пройти по этому пути? Ваши подозрения основаны на какой-то ерунде, которую вы откопали, может, немного из семейной истории и вашей преданности полицейскому значку, потому что вы готовы пролить свою синюю кровь и так далее. Ваши предрассудки не только очевидны, но и превращают вас в идиота. Скажите мне, ради всего святого, как Майкл может быть причастен к этому, когда он только сегодня утром вышел из тюрьмы?

Слушая гневную отповедь Марсело, все затаили дыхание. Кроуфорд переводил взгляд с одного из нас на другого. Я решил, что он пытается соскрести любые остаточные признаки поддержки, и отвел глаза. Даже София смотрела на носки ботинок. Отставив в сторону мысли о Черном Языке и Зеленых Ботинках, она знала, когда человек становится Красной Рожей.

– Пошли, – сказал Марсело, беря Одри за руку и направляясь к гостевому дому.

Но Майкл не двинулся. Он обменялся тревожным взглядом с Эрин.

Я не приукрашиваю картину, говоря, что тут наконец послышался раскат грома.

– Так я и думал, – сказал Кроуфорд. – Вы сами объясните им или это сделать мне?

– Я ничего не делал. – Майкл поднял руки и шагнул к полицейскому. – Но готов содействовать вам в поиске преступника. – Говоря это, он смотрел на меня.

– Майкл! Прекрати! Полицейский, он не знает своих пр…

– Он не мой адвокат.

– Что ты делаешь? – Одри вернулась назад и положила руку на плечо Майкла. – Ты был в Кумах прошлой ночью. Так и скажи ему.

– Мама, тут холодно. Иди в дом.

– Просто скажи. Скажи это. Объясни ему. – Одри начала стучать в его грудь кулаком свободной руки, словно выбивала из сына признание.

Потом, думаю, из-за холода и переутомления у нее подогнулись колени, и она мягко осела в снег. Майкл попытался подхватить ее, но успел только получше усадить. Кроуфорд, София и я поспешили ей на помощь, но она отмахнулась от нас. Кэтрин и Люси начали кричать на Кроуфорда за то, что он держит пожилую женщину на холоде.

– Миссис Каннингем, – сказал Кроуфорд достаточно громко, чтобы прекратить шум. – Майкла выпустили вчера днем.

Вчера? Помню, как на меня медленно снизошло озарение. Но это означает…

Взгляд Майкла метнулся к Эрин. Мне показалось, что при этом лицо Люси провалилось внутрь. На мои ресницы приземлилась первая снежинка.

– Это ничего не доказывает. Ладно. Ладно, он не был в тюрьме. Конечно. – Марсело вновь разворачивал мыслительный процесс, пытаясь подобрать наилучший аргумент, и одновременно поднимал Одри на ноги. – Но это не означает, что он был здесь. Ты не можешь сидеть тут, дорогая, ты промокнешь. Так что скажи нам, Майкл, где ты был прошлой ночью, и покончим с этим.

– Я лучше пойду с вами, офицер.

Кроуфорд защелкнул наручники на запястьях Майкла и ободряюще посмотрел на него. Даже не зная всех потаенных мотивов Майкла, полицейский Последнее Прибежище понимал, что это самый безболезненный выход из ситуации. Я заметил, что наручники он надел очень свободно. Может быть, не настолько, чтобы можно было их скинуть, но достаточно, чтобы не использовать это в качестве средства устрашения. Кроуфорд повернулся к хозяйке курорта – знаете, по хронологии она еще не представилась, но меня это раздражает, так что я начну называть ее Джульеттой, потому что скоро она откроет свое имя, – и сказал:

– Мне нужно держать его одного для безопасности гостей.

– Он выберется из любого места, куда бы вы его ни посадили. Номера и шале не запираются снаружи на случай пожара, – ответила Джульетта. Видите, я же говорил, что так будет проще. – У нас тут гостиница, а не тюрьма.

– А как насчет сушильни? – предложила Люси.

Лицо ее было мрачнее неба, голос глухой, язык распух от злости. Я выясню это позже, но она, вероятно, уже знала, что сушильня – это всего лишь небольшая теплая кладовка с подставками для обуви и стойками для одежды, где пахло плесенью и потом, который появляется, только когда вы очень долго ходите в водоотталкивающей одежде, улавливающей все внутри так же эффективно, как не пускающей внутрь. Это была слабая месть, но лучшего ей было не придумать за такой короткий срок.

– Я видела, там есть защелка с наружной стороны, – с самодовольным видом добавила Люси.

– Гм… Сушильня, вообще-то, не предназначена для того, чтобы в ней находились люди, – возразила Джульетта.

Кроуфорд посмотрел вверх, выставил руку ладонью к небу и понаблюдал, как на нее упали и тут же растаяли несколько снежинок. Ему хотелось завершить эту сцену и уйти в дом. Он с извиняющимся видом повернулся к Майклу:

– Это всего на несколько часов.

Майкл кивнул.

Мне показалось, сейчас самое время, чтобы заговорила Эрин. Если тюрьма не обеспечивает алиби Майклу, тогда это могла сделать она. Мы все знали, что они были вместе, и как же прошла у них эта ночь? Эрин промолчала, и я понял: секрет, который они не хотели раскрывать, стоил того, чтобы посидеть взаперти в сушильне под подозрением в убийстве. Во мне разгорелось любопытство.

– Где вы учились на полицейского? – Марсело мог бы ударить Кроуфорда, если бы на нем не висела моя мать. – Все это незаконно.

Полицейские в таких книгах, будучи либо Последним Прибежищем, либо Единственной Надеждой, могут обладать и особым складом характера, который описывается словами «По Букве Закона» или «К Черту Правила». Похоже, Кроуфорд снова удивил меня.

– Я рад сотрудничать, – повторил Майкл.

– Все будет хорошо, – сказала Эрин, обнимая его, провела рукой по спине суженого и скользнула в задний карман. В другой на этот раз. Не в тот, что прежде.

После этого все пошли к гостевому дому. Меня увлекло общим потоком. Марсело передал Одри Софии, чтобы не отставать, и выговаривал Кроуфорду языком, который я назвал бы цветистым из-за обилия юридических терминов и графических описаний того, как можно совокупляться со своим собственным лицом.

– Дайте мне немного времени, – сказал Кроуфорд наверху лестницы суровым голосом копа «К Черту Правила». Он обращался к Марсело, но остановились мы все и, оказавшись на разных ступеньках, будто играли в театральной постановке или позировали для свадебной фотографии. – Обогрейтесь. Мы скоро поговорим.

– Вы не будете говорить с ним без меня, – нанес последний удар Марсело.