Главное задание - Андрей Астахов

Оплевав себя и стол, он сменил звуковую дорожку и попытался спеть нам песню про какого-то парня, который на турнирах дрался не копьем, а своим мужским аппаратом невообразимой величины. Поскольку оперативной памяти ему явно не хватало, он все время перевирал текст этой конгениальной песни и выдавал нам раз за разом припев следующего содержания.

Не знал этот рыцарь, тра-ла-ла-ла-ла-ла,

Чем выбил я его из седла,

Но взгляд принцессы все верно усек,

И мне отдала она свой венок,

Дан-дин-ла-ла,

Дан-дин-ла-ла,

Она свой венок для меня берегла!

Когда он в пятнадцатый раз запел эту шнягу, баронесса решила, что с нее хватит.

– Иероним, помогите сэру Якобу пройти в его покои, – велела она мажордому.

– Помогать? – Благородный сэр попытался сфокусировать взгляд. – Вздор! Де Ванбрахт не ну… нуждается в вашей помощи, черви!

– Якоб! – с упреком сказала баронесса.

– Сэр Якоб! – загремел де Ванбрахт. – Еще вина!

– Я ухожу. – Баронесса встала со стула. – Иероним, проследите за тем, чтобы сэр Якоб не упал в камин.

– Миледи, я бы тоже хотел отдохнуть, – сказал я, радуясь возможности избавиться от де Ванбрахта и его пения.

– Разумеется, мессир Алекто. Куршавель, проводите гостя.

Камеристка немедленно подскочила ко мне и стрельнула глазами. Я поклонился баронессе, и мы вышли из трапезной.

– Ну так как насчет библиотеки? – спросил я Куршавель.

– Мне надо зайти в мои покои за ключом. Ключи есть только у Иеронима и у меня. – Она заговорщически мне подмигнула. – Так что нам никто не помешает, милый мессир Алекто.

– Рад это слышать.

Мы дошли до той части замка, где располагались жилые покои.

– Мессир Алекто не желает зайти ко мне в гости? – осведомилась она.

– Не сейчас, дорогая. – Я с ужасом представил себе, к чему может привести такое гостеприимство. – В другой раз. Нас ждут дела.

Куршавель шмыгнула в свою комнату. Появилась она через минуту, взяла меня за руку и повлекла в библиотеку.

Замковая библиотека располагалась на четвертом этаже донжона. Куршавель отперла низкую дубовую дверь, и мы попали в мрачноватый и темный зал, уставленный тяжелой мебелью. Собственно, книг здесь было очень немного. Мое внимание привлекли две закрытые стеклянные витрины у дальней стены. В одной из них красовалась здоровенная инкунабула, во второй – истрепанная книжка в зеленом сафьяновом переплете.

Витрины были заперты, ключа у нас не было, отмычек тоже. Но попробовать вскрыть витрины все же стоило. Куршавель разожгла фонарь, и я попытался отпереть замок витрины кинжалом. После минутной возни я открыл замок. Инкунабула оказалась «Подлинной и преужасной историей мэтра Грандо из Талагосы, написанной им самим». Пролистав книгу, я убедился, что это совсем не то, что я ищу.

– Она? – шепнула Куршавель.

– Увы, нет.

Отложив «Подлинную историю», я занялся второй витриной. И опять меня ждал облом. Замок открылся, но книжка в сафьяновом переплете была всего лишь молитвословом.

– Вы нашли, что искали? – осведомилась Куршавель.

– Нет. – Я бросил книгу в витрину, захлопнул крышку. – Но я знаю, она где-то здесь.

Примерно полчаса мы потратили на то, чтобы облазить все полки, шкафы, шкафчики и сундуки в библиотеке. Я даже заглянул в большой глиняный кувшин и отодвинул тяжеленный диван от стены, подозревая, что за ним может быть какой-нибудь тайный сейф.

– Ничего? – спросила Куршавель.

– Ничего. – Я посмотрел на молитвослов. – Ну-ка гляну я эти книжки еще разочек. Не случайно же их упаковали в витрину.

– Уж побыстрее бы найти! – вздохнула Куршавель. Я заметил, что она очень выразительно поглядывает на диван, который я двигал.

Я тщательно просмотрел молитвослов на предмет вложенных схем, записок или пометок на полях. Ничего. А потом вдруг увидел на черном бархате в витрине плоский бронзовый ключ. Как это я сразу его не заметил?

– От чего этот ключ, Куршавель? – спросил я, поняв, что в прямом и переносном смысле нашел ключ к «Аль-Рисалату».

– Не знаю. Я никогда не открывала эту витрину.

Я схватил ключ и снова начал метаться по библиотеке, пытаясь теперь уже найти замок, что отпирается этим ключом. А потом меня осенило.

– Замочная скважина должна быть во второй витрине! – сказал я тем же тоном, каким Архимед произнес свое знаменитое «Эврика!».

Отодвинув книгу мэтра Грандо, я ощупал бархат в витрине. Мои пальцы наткнулись на углубление. Оторвать бархатную обивку было совсем нетрудно, и я увидел скважину. Ключ вошел в нее с глухим щелчком, и сразу послышался шум, будто где-то за стенкой заработал лифт.

В стене, прямо между витринами, открылась скрытая дверь. А из нее на нас вывалился самый настоящий зомби. Когда-то он был мужчиной, причем довольно высокого роста и крепенького такого телосложения. Физиономия у него совершенно разложилась, была покрыта лиловыми и зелеными пятнами, одна глазница пустовала, а уцелевший глаз был будто наполнен свернувшейся кровью. В свалявшихся волосах зомбака что-то копошилось – мне совсем не хотелось знать, что именно. Одежда на нем превратилась в бурые лохмотья, которые почти не скрывали того, что криминалисты называют крайней степенью гнилостного распада. Куршавель мяукнула от ужаса и бухнулась в обморок. Я тоже едва не отрубился не столько от вида этого парня, сколько от того непередаваемого амбре, которое он принес с собой в библиотеку. А еще кадавр был настроен крайне недружелюбно. Он злобно зашипел и попер на меня, протягивая ко мне свои мерзкие полусгнившие корявки. Мой желудок медленно, но верно пополз к горлу.

– Момент, – сказал я зомбаку, отбежал подальше и выблевал давешний ужин в кувшин. – Вот теперь я готов.

Зомби совершенно не заинтересовался лежавшей на полу Куршавель и двинул ко мне, продолжая шипеть. Я представления не имел, как можно прикончить парня, который уже умер, но метнул в него один за другим мои метательные ножи. Первый попал ему в грудь и отскочил, второй угодил прямо между глаз. Зомбак отшатнулся, а потом пошел на меня снова. Двигался он не то чтобы быстро, но довольно уверенно, и его глаз был все время направлен на меня. Временами зомби скашивал его на торчащий в его физиономии нож. Все, что мне оставалось, так это попытаться лишить его зрения.

Итак, я прыгал вокруг своего противника, колол мечом, целя в глаз, а мертвец уворачивался, причем делал это довольно ловко. Наверное, со стороны это смотрелось как игра «Попадешь – не попадешь». Так мы забавлялись, наверное, с минуту. Потом кадавр изловчился, отбил лапой мой меч и так проворно кинулся ко мне, что я едва не пропустил удар разложившейся пятерни в лицо. На меня пахнуло такой вонью, что в глазах потемнело. Помню, что я завопил и треснул его мечом по башке. Меч разрубил зомбака от макушки до подбородка и крепко засел в его черепушке.