Тот самый, единственный - Ребекка Уинтерз

Они прошли дальше, и он показал ей две небольшие лодки.

– В этой гавани поместится еще много чего.

– Понятно. Ты говоришь о вещах, награбленных пиратами.

– Конечно. – Он усмехнулся и поцеловал ее в щеку. Витторио по-прежнему обращался с ней как со своей сестрой. – В юности мы с Гаспаром приходили сюда с виллы, когда наши родители ложились спать. Мы выводили старую рыбацкую лодку в лагуну, а потом заводили мотор. Мы думали, никто и никогда не узнает о наших ночных выходках. А потом папа спросил нас, может ли он поехать с нами. Но мы договорились ничего не говорить маме.

Джинджер рассмеялась.

– Хотела бы я познакомиться с твоим отцом.

– Мы с братом фантазировали о том, что будем делать, если остров попадет в наши руки. – Его синие глаза сияли, пока он говорил о прошлом.

– У вас с Гаспаром была замечательная юность.

Он посмотрел на нее сверху вниз.

– Когда он сказал мне, что собирается в монахи, я понял, что мы с ним расстанемся. Мы все должны были привыкнуть к этому. У меня было немало хороших друзей, но он был лучше всех. Мы все скучаем по нему.

– Конечно.

– Около шести месяцев назад я узнал, что владелец острова выставил его на продажу. И я решил встретиться с ним.

Джинджер стало интересно, куда он клонит.

– Я захотел купить остров. Но после смерти отца мне потребовалось больше времени на раздумья. Владелец дал мне время до середины июля.

– Осталось не так много времени.

– Я должен сделать кое-что перед тем, как принять окончательное решение. Я надеялся, что ты мне поможешь.

Она моргнула.

– Что ты имеешь в виду?

– Давай вернемся в дом и пообедаем, и я обо всем тебе расскажу.

Витторио обнял ее за талию, и они зашагали к дому. Когда их тела соприкоснулись, она почувствовала, как у нее дрожат ноги. Если бы в доме была кровать, она улеглась бы на нее с Витторио и умоляла бы его целовать ее весь день.

Как только они вошли в дом, Витторио вымыл руки и достал продукты из холодильника: бутерброды с ветчиной, салат из макарон, фрукты и выпечка.

– Я не подозревала, что я так проголодалась. Как все вкусно!

Витторио с ней согласился. Съев три бутерброда, он откинулся на спинку жесткого стула и пристально посмотрел на Джинджер.

– Ты хочешь поехать со мной в монастырь? – спросил он.

– В этом заключается моя помощь?

– Да. Мне надо, чтобы ты поговорила с моим братом. Но он не должен знать, что я приехал вместе с тобой.

– Что?

Он глубоко вздохнул.

– Мне надо тайно переговорить с настоятелем монастыря.

– Я помогу тебе. Но зачем такие сложности?

– Я не смогу принять решение о покупке острова, пока аббат не скажет мне то, о чем мне следует знать. Я понимаю, что говорю загадками. Несколько месяцев назад я сказал ему, что куплю остров и подарю его монахам. Я куплю его на свои деньги, а не на деньги семейной компании. Как только здесь закончится ремонт, монахи смогут сюда переехать.

Гаспар не раз говорил мне, что монахи должны работать на полях, чтобы отвлекаться от научных занятий. Они могут продавать виноград и приносить прибыль монастырю.

Когда Гаспар ушел в монастырь, наш отец создал бессрочный фонд помощи монастырю. Теперь я хочу внести свою лепту. Как ты думаешь, это хорошая идея? Мне нужен честный ответ.

По ее щекам катились слезы.

– По-моему, это самый удивительный, щедрый и бескорыстный поступок, о котором я знаю.

– Он не бескорыстный, Джинджер, потому что я знаю, как сильно Гаспар любит этот остров. Он был бы счастлив работать на винограднике. Если сделка состоится, я построю еще один дом для монахов. Я мечтаю превратить эту часть острова в сад. Я знаю, это понравится Гаспару. Я жажду сделать его счастливым.

Она тихонько вздохнула.

– Ты замечательный брат.

Витторио взял ее за руку и поцеловал в ладонь.

– Аббату придется получить разрешение от церкви. Я не уверен, что он его получит. Сегодня я узнаю, как обстоят дела.

– А Гаспар знает что-нибудь?! – воскликнула она.

– Ничего.

Через секунду она встала, подошла к Витторио и обняла его руками за шею. И прижалась мокрой щекой к его лицу.

– Ты чудесный, удивительный человек. Я не сомневаюсь, что церковь примет твое предложение. Но если тебе откажут…

– Я не хочу об этом думать. Здесь или в монастыре, Гаспар будет рядом с нашей семьей.

– Отсюда недалеко до твоей работы.

– Но я собираюсь уволиться из семейной компании. Я буду заниматься собственным бизнесом, который приносит мне хороший доход.

– Ты невероятный, – прошептала Джинджер. Витторио почувствовал жар ее тела, усадил себе на колени и поцеловал в губы.

– Как ты объяснишь моему брату свое возвращение? – спросил Витторио после того, как зацеловал ее почти до беспамятства.

– Я что-нибудь придумаю. Не волнуйся. Я не подведу тебя.

Они услышали шум вертолета. Как некстати! Им не хватит дней и ночей, чтобы насытиться друг другом.

Джинджер высвободилась из его объятий и помогла ему собрать корзинку. Он взял их вещи. Остановившись в дверях, снова ее поцеловал. Она прижалась к нему, словно расставание с ним убило бы ее.

Оба прерывисто дышали, когда подошли к вертолету. Витторио помог Джинджер подняться на борт и заметил, что она избегает взгляда Сиро.

– Летим на виллу, – сказал он пилоту.

Во время короткого перелета на остров Лидо никто не разговаривал. Витторио не только страстно хотел Джинджер, но и думал о разговоре с аббатом.

Прежде чем выбраться из вертолета, Джинджер поблагодарила пилота:

– Спасибо, Сиро.

Витторио помахал ему рукой и понес вещи на виллу. Как только они вошли в фойе, он внимательно посмотрел на Джинджер:

– Подойди ко мне, а потом мы отправимся в Сан-Лаззаро.

Она, не медля, бросилась ему в объятия. Возможно, наконец-то произошло чудо. Витторио почувствовал, что Джинджер по-настоящему с ним.

Быстро приняв душ, Джинджер надела узорчатую блузку и темно-синюю юбку. Как только они поехали на остров, Витторио изложил ей свой план. Он пройдет через боковую дверь монастыря в личный кабинет аббата, а Джинджер зайдет в монастырь с главного входа.

Он поцеловал ее, словно в последний раз, и помог выйти из катера.

– Я буду твоим вечным должником, – сказал он.