Тот самый, единственный - Ребекка Уинтерз

Она была права. Ренальдо взбудоражил журналистов, которые принялись писать о безрассудном поведении Витторио. Ему было мучительно думать о том, как это повлияет на Джинджер.

– Твоя жизнь, как графа Витторио Делла Скалла, рушится из-за жестокого врага, который угрожает тебе и твоей семье. Кроме того, ты по-прежнему не договорился с аббатом. Ты не можешь позволить себе проводить время со мной, потому что это спровоцирует новые проблемы и сплетни.

Наступило долгое молчание.

– Я думал, ты хочешь быть со мной, – тихо произнес он низким голосом.

– Я хочу быть с тобой!

– Я торопил тебя.

– Нет-нет. – Она вздрогнула. – Я надеюсь, ты понимаешь, что Брюс навсегда останется в моем сердце. Но мой отъезд никак не связан с моими воспоминаниями о нем.

– Тогда докажи это и останься со мной!

– Витторио, как ты себе это представляешь? Отец Паолы уже узнал о наших отношениях. Он воспользуется этим и представит наши отношения как нечто отвратительное. Я уже воображаю газетные заголовки: «Глава компании «Делла Скалла» прячет вдову-американку на своей роскошной вилле на острове Лидо в Венеции, где в прошлом году он стал причиной трагедии с его потенциальной женой, Паолой Коронна».

Витторио стал мрачнее тучи.

– Таких заголовков не будет, Джинджер. Мы с Казимиро все обсудили. Хотя отец Паолы уже отправил сюда своих шпионов, я решил, что ты должна вернуться в отель и оставаться там, где тебе удобнее изучать творчество Байрона.

– По-твоему, это хорошая идея?

– Да. Регистратор отеля знает, что ты поехала в Бурано и в монастырь. Твоя работа в Венеции никак не связана со мной. Ренальдо захочет подставить меня, но ни один папарацци, работающий на него, не будет знать, где тебя искать.

– Но, Витторио…

– Не возражай мне. А пока я улаживаю срочные дела, ты побудешь со мной.

Витторио знал, что он влюблен. Он хотел, чтобы Джинджер была с ним всегда.

– На какое время ты сможешь продлить свой отпуск? Нам надо проводить вместе больше времени, Джинджер.

– Если я останусь в Венеции, я не решусь поселиться в том же отеле.

– Почему?

Она прижала руку к горлу.

– Кое-что произошло, пока я выписывалась из отеля.

– Рассказывай! – потребовал он.

– Я не хотела говорить тебе об этом, но в сложившихся обстоятельствах я должна это сделать. Регистратор улыбался мне и твердил, что все сотрудники отеля рады видеть меня вместе с графом Делла Скалла. Ты публичная персона, поэтому на тебя мгновенно обращают внимание. Регистратор сказал, будто мне очень повезло, что мне показывает Венецию такой важный человек.

– Черт побери!

Джинджер улыбнулась.

– Я почувствовала себя самой счастливой женщиной в мире.

Он тихонько простонал.

– Когда выдастся спокойная минутка, я расскажу тебе о своих чувствах. А пока, к сожалению, придется тебя спрятать. Ты можешь поселиться в отеле «Коломбина» у моста Риальто. Это в нескольких минутах ходьбы от моего палаццо. Завтра я отвезу тебя туда на водном такси.

– Я зарегистрируюсь под именем Джинджер Монтегю.

Он поднял темные брови.

– Монтегю? Откуда эта фамилия?

– Моего отца зовут Уоллес Монтегю. Но все называют его Уолли.

– Ты его любишь, да? Я вижу это по твоим глазам.

– Я его обожаю так же, как ты обожал своего отца. По паспорту я Джинджер Монтегю Лоуренс. Если меня начнут расспрашивать, я скажу, что я вдова и живу под девичьей фамилией. Меня не обнаружит ни один папарацци, подосланный отцом Паолы.

– Мне нравится твоя идея. – В следующее мгновение Витторио обнял Джинджер и стал целовать. – Я знаю, что пока ты рядом со мной, я справлюсь с любыми трудностями, – сказал он. – Я желаю быть с тобой постоянно, но сначала мне надо уладить проблемы. Сегодня я лягу спать позже, потому что мне надо собрать в Интернете информацию для Казимиро. Но пока ты рядом, я не смогу как следует сосредоточиться.

– Намек понят. Я иду спать. – Джинджер поднялась на цыпочки и страстно поцеловала его в губы. На пороге она обернулась. – Завтра ты поедешь в монастырь?

Он кивнул.

– Даже если папарацци последуют за нами. Мы поедем утром.

– Дай бог, чтобы ты получил хорошие новости.

– После поездки в монастырь мы пообедаем, а потом ты поедешь в «Коломбину». После моей встречи с Казимиро в палаццо, мы с тобой поужинаем и потанцуем в ресторанчике на побережье.

– Я жду этого с нетерпением.

Направляясь в кабинет настоятеля монастыря, Витторио прошел мимо отца Люки и почувствовал досаду. Отец Люка может сообщить Гаспару о приезде брата.

Настоятель – добрый человек примерно семидесяти лет – сидел за письменным столом.

– Витторио? Входите и присаживайтесь. Мне жаль, что вы вчера не застали меня.

– Пожалуйста, не извиняйтесь. Я знаю, как вы заняты.

Он тихо рассмеялся.

– Да. Я занимаюсь делом Делла Скалла.

Витторио затаил дыхание, опасаясь неприятных сведений.

– У вас есть новости, отец? – спросил он.

Старик кивнул.

– Вы очень любите своего брата. Дарение жилья и виноградника будет большим благословением для нашего монастыря.

– Но я признаю, что в моем поступке есть эгоистичный подтекст: я хочу быть поближе к своему брату.

Лицо аббата осветила яркая улыбка.

– Никаких проблем. Мы все тронуты тем, как много вы потратили собственных денег, зная, что вложение не принесет вам прибыль.

– Это неправда. Мне будет приятно осознавать, что я помог монашескому братству, членом которого является мой брат.

Аббат подался вперед.

– В таком случае монастырь с огромной радостью принимает ваше великодушное предложение.

– Ничто не сделает меня счастливее, отец, – искренне сказал Витторио. Гаспару понравится на острове, где они вдвоем так замечательно проводили время. Много лет назад Гаспар решил свою судьбу, но проживание на острове очень его обрадует.

И теперь Витторио тоже определился со своим будущим, которое было связано с Джинджер.

– Я прослежу, чтобы ремонтные работы начались немедленно, – сказал он. – В сентябре на острове можно будет жить. Я буду с вами на связи. Я был бы признателен вам, если бы вы ничего не сообщали моему брату.

– Что-то подсказывает мне, что однажды он обо всем узнает. Но будьте уверены, я ничего ему не скажу. Благослови вас Бог за вашу доброту, сын мой. Ваше деяние навсегда останется в сердцах наших монахов.