Нашествие - Игорь Пронин

— Узнать, как его имя, — чуть кивнул Вешшер. — И убрать. Убрать или с должности, или совсем. Мессель, возьми свою сотню и сотню Кайвнна, побудь с ними в Речном порту. Вдруг у Рошке будут проблемы с «грачами»?

— Не убьют! — буркнул Кайвин. — Бурчать будут, ну и что? Он не обязан оправдываться. Куда я пойду с сотней?

— Не ворчи, ты мне будешь нужен для другого дела. Отдай команду Месселю.

Вешшер шагал быстро, размашисто, не глядя по сторонам. Теперь уже почти нет смысла скромничать — в Иштемшире появился новый хозяин, последнее сопротивление подавлено. Вот только не хотелось делать этого так рано… Еще бы два-три дня, дождаться, пока отряды подтянутся от лагерей к стенам, и ударить всеми силами — изнутри и снаружи.

Теперь придется тянуть время, юлить в разговорах со Святыми Отцами — а ведь наверняка вызовут к себе в Суд! И старичок бургомистр будет мямлить, постоянно оглядываясь на Вешшера, а отцы ловить эти взгляды.

— Пладде, — вспомнил грохенец. — Пошлите найти этого отчика и постарайтесь приволочь его живым. Только без шума; если не выйдет лучше просто сковырните в Шоссну, но без головы. А теперь ты, Кайвин… Пушки надо переместить поближе к Морской стене.

— Некуда. — Кайвин почесал затылок, не дождался реакции начальника и повторил: — Просто некуда, понимаешь? В Старый город едва протащили, спрятали. Но куда уж ближе-то? Под стеной сложить и сеном присыпать? Имперцы — они же тупые, целый день муштрой занимаются, даже вокруг Чакара нижних чинов бегом гоняют, с жиру бесятся. Найдут, вопросы начнут задавать.

— Они не тупые, Кайвин. А если и тупые, то только этих тупых нам и следует опасаться. Пушки надо переместить ближе к Чакару. Например, в Морской порт, это лучше всего. Придумай что-нибудь: особый заказ с севера, еще что-то… Какая разница, что соврать?

— Разбирать стену, вытаскивать из подвала на глазах у всех, по одной, — начал загибать пальцы Кайвин. — Потом на возах толкать по этим узким улочкам, потом через ворота сюда, к Речному порту, потом там грузить на баржу, потом выгружать… Ну и зачем мы тогда эти трубы в Старый город тащили?

— То было год назад, а то теперь… — Вешшер резко остановился и посмотрел в глаза Кайвину: — Сотник, ты взялся обсуждать мои приказы? Я же говорил: брось эту манеру, действовать пора, а не болтать!

— Ладно, как скажешь! — Кайвин вскинул вверх обе руки — этот жест появился в Иштемшире из Грохена. — Завтра все сделаем, вечером будут в Морском порту. Но придется там и людей держать, сотню. На всякий случай, а то останемся без пушек.

— Не нужно, — сразу отверг Вешшер. — Люди привлекут внимание, а пушки — это действительно просто трубы. Знаешь, пусти слух, что это нужно для отопления. Мол, была такая система сделана в доме Мачеле, но не пригодилась, вот и продали на север. Как работает — не знаешь, ты не мастер. Вот и все. С порохом, ядрами и шрапнелью ты, я думаю, сам сообразишь, как поступить. И начинай-ка не завтра, а сейчас. Ленивые вы все стали, господа, ну чистые иштемширцы!

Некоторые из свиты Вешшера подобострастно рассмеялись, но иные и переглянулись за спиной вожака, В последнее время лидер Грохенской гильдии частенько упрекал товарншей в том, что они стали похожи на аборигенов, старался разбудить в них энергию. Не всем нравилось лишнее напоминание о конце спокойной жизни, удачного бизнеса с местными простаками. Скоро в Иштемшир должны прийти люди, настоящие люди, но — другие. Новые.

— Кстати, где Ромиль? — вспомнил вдруг Вешшер, Уже подходя к воротам в Старый город.

— Я назначил его старшим над теми, что пошли искать Пладде, — вспомнил Кайвин. — Не нужно было?

— Не нужно. Отыщи его и пошли с кем-нибудь в Грохен, пусть там знают о нашем положении и не тянут.

Кайвин бросил короткий взгляд на шагавшего рядом порученца Пайса, и тот, кивнув, отстал от процессии. Стражники подобострастно отворили навстречу Вешшеру ворота, сочтя, что калитка для такой ночи не подходит. Несмотря на льстивый поступок, они старались не смотреть на грохенцев. Торгаши-выскочки — люди влиятельные, но неприятные и непонятные.

«Чувствуют чужую кровь, сволочи! — подумал Иво Пайс, адъютант сотника Кайвина. — Ничего, скоро свою увидите».

Он круто развернулся и зашагал назад, к площади Шале. Рыжий Ромиль, так похожий на хулов и так обижавшийся на сравнение с ними, наверняка отправился прямо к дому Пладде. Если он там, а скорее всего так и есть, то группа подождет до утра. Если Пладде вдруг захочется узнать, что за шум на улице, то дело будет кончено куда раньше. Стоило поспешить, чтобы случайно не разминуться, и Пайс пробежал, звеня саблей, две короткие улицы. Он мог бы бежать так до самого дома Пладде, но всюду сновали стражники и моряки, а их наверняка смутит вид человека, пробежавшего добрую половину меша и не свалившегося от усталости.

Вышло удачно: перешедший на шаг Пайс услышал, как стражники поздоровались с каким-то Отцом и принялись громко рассказывать ему о ночных происшествиях. Они, конечно, ничего толком не знали, но вроде бы полицмейстер рехнулся, напился пьян и стал пытать грохенских купцов, не имея на то никакого повода. Один теперь мертв, только что пронесли, а остальные едва живы. Хуже того, поняв, что душа его теперь на пути в Ад, господин Галашше бросился на моряков с саблей и, кажется, наткнулся на чье-то острие… Пайс отошел в тень, прислонился к стене и сделал вид, что вытряхивает из сапога камешек. Может, это и не Пладде, но все равно надо дослушать разговор.

Отец говорил тихо, и узнал его грохенец, только когда тот вышел из переулка. Худой, невысокий, громко шаркает ногами — если это не Пладде, то кто-то чрезвычайно похожий на него. Пайс отпустил отца на полсотни шагов и двинулся следом, размышляя, что делать, если Ромиль со своими ребятами, против ожидания, отправился куда-то в другой конец города. Пладде между тем добрался до площади и срезал через нее угол, часто поглядывая в сторону Управления и казармы «грачей», и зашел за здание Совета Отцов. Тут-то его и ждали.

— Здорово, Отец! — хрипло выдохнул Ромиль, наваливаясь на Пладде. — Ну-ка мы на тебя посветим для уверенности… Кто здесь?!

— Тише, это я, — Пайс едва не рассмеялся. — Совсем вы нюх потеряли, верно Вешшер говорит. Тут отряд стражников мог идти, а вы бы и не заметили!

— Помолчи.

Ромиль сдернул с Отца капюшон, кто-то тут же высек искру, разжигая веточку альгары.

— Он самый, — удовлетворенно протянул Ромиль. — В целости и сохранности. А зачем тебе ночью в Совет понадобилось, уважаемый? Там ведь нет никого.

— Я не желаю тебя слушать, мерзкий атори! — тихо прохрипел Пладде, которому грохенец сильно сжал горло. — Убей.

— Как же ты догадался? Ах да, ни один ваш богатырь не сможет тебя так сильно потискать, — хихикнул Ромиль. — Ладно, не хочешь со мной говорить, поговоришь с Вешшером. Давайте кляп, оглушать его я боюсь — убью еще ненароком.

Пладде вдруг дернулся всем телом, исхитрившись повернуться под рукой Ромиля, и Пайс заметил, как рука Отца скользнула за голенище: