Опасные пассажиры поезда 123 - Джон Гоуди

— Они сказали, что убьют меня… — Голос кондуктора был едва слышен, он повернулся к пассажирам, как бы ища поддержки. — У них же автоматы!

Пассажиры закивали, сзади кто-то крикнул:

— Давайте выводите нас из этого дерьма!

— Ладно, — сказал Долович кондуктору, — ведите людей на станцию. Там стоит поезд. По рации машиниста свяжитесь с Центром управления и опишите ситуацию. И скажите им, я пошел туда разобраться, в чем дело.

— Вы собираетесь идти туда, к ним?

Долович, слегка отстранив кондуктора, двинулся вдоль путей. Вереница пассажиров растянулась дальше, чем можно было предположить: да тут человек двести, не меньше. Он топал все дальше, а встречные возмущались, грозились подать в суд на муниципалитет, требовали вернуть деньги за проезд. Некоторые призывали его быть осторожным.

— Никакой опасности, ребята, — пыхтел Долович. — Давайте-ка пошевеливайтесь. Кондуктор приведет вас на станцию, тут недалеко. Ничего не бойтесь, просто топайте поживее.

Отделавшись от последних пассажиров, Долович зашагал быстрее. Его гнев вспыхнул с новой силой при виде девяти отцепленных вагонов, бессмысленно громоздившихся в туннеле, — в тусклом свете аварийных ламп они выглядели жалкими и какими-то полуживыми.

Скопление газов, давившее на сердце, вызвало у него новый приступ острой боли. Он сосредоточился на отрыжке и сумел протолкнуть ее вверх по пищеводу, на время ощутив иллюзию облегчения. Он сжал губы и напряг брюшные мышцы, но без толку: боль возвратилась.

Он потащился дальше, упрямо опустив голову, и через сотню ярдов наконец увидел бледный свет, струившийся из окон первого вагона поезда «Пэлем Сто двадцать три». Он пустился было бежать, но тут же вновь перешел на шаг. Подойдя ближе, Долович увидел, что хвостовая дверь вагона открыта и в ней виден темный силуэт человека. Он успел подумать, что надо быть осторожным, но эту мысль тут же вытеснила из его сознания холодная ярость. Ублюдки! Вздумали шутки шутить на моей линии! Он ускорил шаг, одновременно массируя левую сторону груди и пытаясь снять боль.

Из двери вагона донесся крик:

— Стой на месте, парень!

Голос был гулкий, искаженный акустикой туннеля. Долович остановился, но не от страха, а от возмущения:

— А ты кто такой, сукин сын, чтобы тут приказы раздавать?

— Я сказал — стоять!

— К чертям собачьим! — заорал Долович и двинулся вперед. — Я старший диспетчер, и я собираюсь войти в свой поезд!

— Я тебя предупредил — стой на месте! — голос сорвался на визг, кричавший был явно на грани истерики.

Долович высоко поднял руку и отрицательно помахал ею.

— Я предупреждал тебя, идиот! — голос превратился в вопль.

Долович вгляделся в кричавшего, до которого оставалось каких-то десять футов, успел увидеть дуло автомата, и в тот же миг его ослепила вспышка, яркая, как солнце. Он ощутил острую боль, пронзившую желудок. Последней его осознанной эмоцией снова была ярость: что ж вы делаете, сволочи, и так живот болит!

Каз не успел услышать заикающейся дроби автомата, отлетевшей от стен туннеля долгим грохочущим эхом! Уже мертвого, его отшвырнуло назад, затем тело накренилось влево и рухнуло на отполированные колесами рельсы.

Патрульный Транспортной полиции Артис Джеймс находился вовсе не на своем посту под землей, а в вестибюле офисного здания на углу Парк-авеню. Он зашел туда якобы купить пачку сигарет, а на самом деле — слегка развлечься и поболтать с Эйбом Роузеном, продавцом табачного киоска.

Дружба Артиса Джеймса и Эйба Роузена строилась на взаимном притяжении противоположностей и скреплялась юмором на тему расовой розни, который им удавалось изящно дозировать, не позволяя шуткам превратиться в оскорбления. Сегодня они, как обычно, проболтали минут пятнадцать, обмениваясь колкостями, а затем Артис собрался идти.

— До завтра, жидовская морда, — попрощался он.

— Счастливо, черномазый.

Артис вышел на улицу, освещенную солнцем. Направляясь ко входу на станцию «28-я улица», он ни капли не горевал о том, что приходится возвращаться под землю, к исполнению обязанностей. Подземка была для него родной стихией, как воздух для пилота, как море для моряка. Он уже вошел на станцию и приветственно помахал знакомому кондуктору, когда вспомнил, что рация-то выключена. Он поспешно включил ее, и тут же раздался зуммер вызова. Он откашлялся и ответил.

— Где тебя носит, черт возьми?!

— Прошу прощения, сержант, я тут помогал…

— И поэтому выключил рацию?

— Я помогал старой даме сесть в такси, — бойко продолжал Джеймс. — Она была такая старая и слабая, что я едва мог разобрать, что она говорит. Я посадил ее в такси, спросил адрес и, чтобы расслышать, выключил рацию.

— Рассказывай мне тут… Ладно, не важно. Сейчас ты где?

— «28-я улица», южная платформа.

— Помоги обеспечить там порядок. Помощь уже в пути. Народу много на платформе?

Артис заметил, что двери поезда, стоявшего у платформы, закрыты. Несколько человек на платформе молотили в двери кулаками.

— Думаю, справлюсь, — ответил Артис. — А что случилось?

После короткой паузы сержант ответил:

— Слушай, только не повторяй вслух. Преступники захватили поезд. Сохраняй спокойствие. Подмога уже в пути. Следи за порядком на платформе и не болтай лишнего. Конец связи.

Как только Артис подошел к поезду, его тут же окружили пассажиры, требующие, чтобы открыли двери.

— Небольшие технические неполадки, — уговаривал их Артис. — Спокойно. Скоро мы все уладим.

— Что за неполадки?

— Кого-то задавило?

— Импичмент этой сволочи мэру!

— Пожалуйста, успокойтесь! — Артису пришлось повысить голос: — Имейте терпение и…

И тут он заметил, что в южном конце станции на перрон с путей один за другим влезают какие-то люди. Много людей. Растолкав пассажиров, патрульный поспешил туда. Его тут же окружила возбужденная толпа. Один человек был в форме кондуктора.

— Поезд захвачен! — выкрикнул кондуктор. Его голос срывался на визг. — Надо сообщить… Вооруженные преступники, у них автоматы…

Артис поднял ладонь, приостанавливая поток истерики. Поднеся рацию ко рту, он заговорил:

— Патрульный Артис Джеймс вызывает Центр. Патрульный Джеймс вызывает Центр.

— Слушаю, патрульный Джеймс.

— У меня тут минимум сотня пассажиров лезет с путей, — сказал Артис. Пассажиры, ожидавшие на платформе, смешивались с теми, кто пришел из туннеля, толпа сгрудилась, напирала на полицейского. — Боюсь, тут уже ничего не скроешь. Если я буду и дальше гнать эту хрень про технические неполадки, меня просто линчуют. Может, объявите по громкой связи, что к чему?