Копье и кость - Анастасия Машевская

– Да много чего, – пожал Гленн плечами, медленно поджимая губы. Собирался с мыслями, понял Тирант. – К слову о союзах, – добавил Гленн, взяв необходимый тон. – Ходят слухи, мой король, Архон собирается заключить союз с некоторыми из племен.

– А по-моему, Таланар сказал, что союз уже заключен, – влез Тирант, поглощая ужин. – Или почти заключен. Ну или как-то так, да.

Гленн бросил на брата короткий взгляд.

– Что?! – спросил Нирох.

– Так Таланар в курсе? – Гвен свирепо уставилась на мужа: «Вот видишь, к чему ведет твоя лояльность к ангоратским ублюдкам!»

Гленн, отчетливо услышавший недовольство королевы, не подал виду.

– По дороге в Иландар мы встретили моего отца, – размеренно проговорил друид. – Из его слов я понял, что присяга некоторых из саддар Архону дело времени, не больше. Однако я полагаю, поговорив с храмовницей и почтенным, вы могли бы использовать сложившееся обстоятельство Иландару во благо, мой ко…

Гвендиор затрясло крупной дрожью.

– Гвен, не стоит так переживать. – Король, заметив состояние жены, успокаивающе накрыл женскую ладонь собственной. Но та отбросила ее и гневно взвизгнула:

– Есть ли измена больше этой?! Зная, сколько проблем приносят нам эти войны, зная, сколько наших земель вытоптали эти скоты, сколько перерезали людей, скольких изнасиловали женщин, Удгар смел заключить с ними союз?!

– Гвен, – строже выговорил Нирох. – Возьми себя в руки.

Королева не унималась:

– Тогда нам следует заковать его дочь в цепи, запрятать в темницу и заморить голодом! – Гвендиор ткнула пальцем в Виллину.

Невестка вздрогнула, вжавшись в стул: о властности ее величества в столице ходило немало пересудов.

– Замолчи уже, – осадил жену Нирох. В зале притихли. – Королю Удгару виднее, что делать со своей страной. Он не порывал с нами альянса, а прочие дела Архона нас не касаются.

«Будем надеяться, – думал Страбон, – подчинив себе племена, Архон облегчит нам жизнь, обезопасив хотя бы южные границы Иландара».

Гвендиор притихла, поджав губы и скрипя зубами. Нет, не потому что боялась мужа, а потому, что наконец увидела свой путь к цели.

Гуляние возобновилось. Покинув помост короля, Гленн и Тирант уселись ярусом ниже, рядом с Ронелихом, по другую сторону которого сидел Тройд.

– Ну, про наши дела вы слышали, теперь о ваших, – бодрее обычного произнес Гленн.

– Да-да, – весело поддержал его Тирант. – Не приелась семейная жизнь? Я-то вот не прочь бы покрушить вражеские черепа. – Громила потряс кулаками, случайно при этом зацепив бокал с пивом. Тот грохнулся на пол. – Ох, вот же!

Тирант запыхтел, ворчливо сокрушаясь о пролитом добре.

– Женись – сам узнаешь, что и когда наскучит, – ответил Ронелих, снисходительно глядя на кузена.

– Ша! – выкрикнул Тирант, жестом велев слуге принести новую кружку, побольше. – Каждый день по собственной воле просыпаться с одной и той же бабой! Я что, болван? – добавил он, повысив голос и заметно подмигнув разносившей снедь девушке. Цветущий вид розовощекой красавицы с аппетитными формами здорово будоражил воображение.

– Не слушай его, Ронелих, он всегда такой, – усмехнулся Тройд. И дело не в возрасте, подумал принц. Да, Тирант среди кузенов самый младший, но, например, сам Тройд вообще никогда таким не был. Замыслов Богини не разгадаешь.

– Виллина светится, – спокойно проговорил Гленн, глядя на родственницу. – Правы мудрецы и ведуньи: девство украшает девушку, но лишь материнство – женщину. Норану ведь скоро будет год, я правильно помню? – обратился к Тройду.

– Точно. – Тройд зачарованно посмотрел на супругу, которая осталась подле Нироха и о чем-то с ним оживленно беседовала. Правда, чему-то улыбнувшись, Виллина неожиданно поднялась и направилась в противоположный конец зала. К ней почти сразу подошла девушка, чертами отчасти схожая с самой принцессой. Они поцеловались в щеки и вернулись за стол, где прежде сидела незнакомка.

– С кем это разговаривает твоя жена, Тройд? – спросил Тирант, приглядываясь к девушке. – Я не помню ее. Недавно в замке, правда?

Тройд пригубил хмеля и кивнул:

– Линетта, прибыла из Ангората пару месяцев назад.

Гленн заметно оживился, уставившись на кузена:

– По какому поводу?

– Мне кажется или на Ангорате все вообще поводы упираются в волю храмовницы? – пошутил Тройд. Подошел слуга, передал, что король намерен поговорить с сыном. Принц коротко кивнул и ушел к отцу.

– Не помню ее среди сестер общины. – Гленн, хмурясь, почти не моргая, смотрел на несчастную девчонку поодаль в компании Виллины.

– Ох ладно, – встал Ронелих, приосанился, – ждите здесь.

Оставив кузенов недоумевать, Стансор стремительно пересек залу и, извинившись, обратился к Виллине:

– Любезная кузина, не найдется ли в твоем кругу дамы, которая могла бы составить компанию Роланду, а то больно тоскливая у него сегодня физиономия, и мужские толки вряд ли пойдут ему на пользу.

Ронелих был обезоруживающе обаятелен. Виллина улыбнулась в ответ, сказала собеседнице, что у них еще полно времени на разговоры, и ушла с герцогом. Линетта проводила Виллину и Ронелиха взглядом, раздумывая, чем себя занять, и вдруг услышала над ухом мужской голос:

– Ал твой закат, госпожа.

Вздрогнув, Линетта обернулась. Друид перед ней был хорошо знаком: Гленн, сын Первой среди жриц. А вон тот здоровенный, за его спиной, наверняка Тирант, хотя с ним Линетта не встречалась прежде.

– Богиня в каждом из нас, в сердце и разуме, на земле и на небе, – безотчетно отозвалась жрица. Гленн улыбнулся. В руке его была чаша с вином, и он протянул жрице напиток. Не сводя с друида глаз, Линетта пригубила, отдала Тиранту. Тот, отпив, впихнул сосуд обратно в руки Гленна: по закону гостеприимства предлагающий всегда пьет последним.

– Я – Линетта, – опустила она глаза.

– Тирант, – влез светлокудрый громадина.

– Гленн, – закончил друид. – Я, к своему стыду, совсем не помню тебя.

– Я приехала недавно по велению храмовницы, которая просила передать вам материнский привет и интересовалась, когда сыновья навестят ее.

Братья сели по обе стороны от жрицы.

– Да как только, так сразу! – ответил Тирант. – Разберемся с варварами, уладим дела в дружине – и, ежели король дозволит, навестим.

Гленн с трудом удержал смешок: хорохориться Тирант всегда горазд, но по доброй воле он бы еще сотню дел придумал (хоть червей на крючки насаживать кинулся, ей-богу), а на Ангорат не сунулся. Великой храмовницы Этана, кровной матери, он боялся куда больше, чем помереть в бою.

– Как поживает уважаемая мать? – вкрадчиво спросил Гленн.