Единственная для визиря - Дарья Ратникова

Господин визирь ничего не ответил на её вопрос. Они вышли из комнаты, и она покорно направилась за ним. Так они миновали несколько пролётов и остановились у закрытой двери. Амлон проходила мимо неё несколько раз, но закрытые двери в этом доме её мало интересовали. И вот теперь стало страшно и одновременно интересно. Что там, внутри?

Господин визирь открыл дверь, пропустил её и потом запер за собой. Амлон огляделась и едва не ахнула. Это была огромная комната, больше похожая на зал. Пол был покрыт плиткой, красного цвета, стены – такими же красными коврами. От обилия красного рябило в глазах. Посреди комнаты стояла кровать или скорее кушетка с непонятными рукоятками, то ли ручки, то ли такие причудливые украшения. А на стенах висело оружие. Плети, ятаганы, кинжалы. Но больше плетей. Это была бы идеальная комната для убийства или наказания. Наказания… Амлон вздрогнула как от удара и затравленно огляделась. Но выхода не было. Господин визирь запер дверь и ключ положил к себе в карман. Вот теперь паника накрыла её, настоящая. Сейчас он убьёт её и… Амлон сжала губы, удерживая рвущийся наружу всхлип. Ну почему она не убила его, когда могла, почему?

А господин визирь тем временем снял со стену одну из плетей и со свистом рассёк воздух, примеряясь как для удара. Лицо его снова стало хищным, даже нос и скулы казалось заострились. Амлон сама не поняла, что начала отступать, шаг за шагом, пока не упёрлась в странную кушетку.

Визирь снял рубашку, оставшись в домашних шароварах, и двинулся к ней. Упасть на колени? Умолять о пощаде? Или встретить смерть и наказание лицом к лицу? Амлон выбрала второе и вцепилась в ручки кровати, так что побелели костяшки. От страха шумело в ушах и она не сразу расслышала, что он сказал, а расслышав, подумала, что неправильно поняла.

– Отойди, – сказал тихо господин визирь. И ей явно почудились в его голосе какие-то странные нотки.

Она не заставила упрашивать себя дважды и кинулась в угол комнаты. А господин визирь взял плеть, подошёл к кровати и опустил плеть на неё. Раз, потом ещё и ещё. Словно он бил кого-то, наказывал. Но что это такое? Почему не её? Амлон ничего не понимала. Но насчитала тридцать ударов, когда он наконец бросил плеть, словно специально сделав так, что она упала, громко стукнув рукоятью о мраморные плиты пола.

– Теперь полежи здесь и подумай о том, что ты сделала, – сказал громко и уже тише добавил. – Я приду позже. Сиди и молчи.

И вышел, громко хлопнув дверью. А потом она услышала, как повернулся ключ в замке. И что это только что было?

Амлон бросилась к двери и подергала ручку. Но дверь была действительно заперта. Она прижалась лицом к замочной скважине, пытаясь рассмотреть, что происходит. И вдруг услышала разговор. Один голос она узнала – визирь, а второй, это, наверное, таим. Она не понимала, откуда исходил звук, но слышала всё явственно, хотя и не очень чётко. Наверное, какое-то ирханское колдовство.

– Да будет добрым к тебе вечер и да обратит Аим к тебе свою благодать, Эмет Аль Баар, визирь Повелителя всего Ирхана, да живёт он вечно.

– И я тебя приветствую, таим Повелителя всего Ирхана, – даже сквозь стены Амлон расслышала издёвку в голосе визиря. – Зачем Повелитель прислал тебя ко мне?

– Повелитель говорит, что после свадьбы давно уже не видел тебя на своих обедах, и прислал меня, чтобы передать вам с женой приглашение на пир сегодня ночью.

Ночью? Амлон вздрогнула. Ей уже это не нравилось.

– Передай Повелителю, что я обязательно приду, но, увы, без жены. Она, к сожалению, не в состоянии сейчас восседать на пиру у Повелителя.

– А что случилось?

– Она была непокорна мне. Эти рабыни из других стран ещё помнят вкус свободы. Мне пришлось наказать её, всыпать плетей, так чтобы даже сидеть не могла, – Господин визирь говорил так уверенно, что Амлон, была бы она на месте таима, ни на секунду не усомнилась в верности его слов. Но зачем он разыграл весь этот спектакль? Она жадно вслушалась, надеясь понять смысл?

– Какая жалость, я так и передам Повелителю, – в голосе таима послышалась усмешка, а потом он, понизив голос, жарко зашептал. – Слушай, Эмет, если тебе не нужна эта девчонка, отдай её мне. Уж я быстро придумаю, как обломать непокорную рабыню. – Амлон вздрогнула, представив на месте господина визиря этого таима. И в первый раз, кажется, поблагодарила Всевышнего за то, что её отдали господину визирю.

– Я подумаю над твоим предложением, – холодно ответил господин визирь и сердце у Амлон упало.

Потом она услышала, как хлопнула дверь и удаляющиеся шаги. Интересно, господин визирь, придёт за ней или… Но придумать себе новый ужас и испугаться она не успела. Опять послышались шаги, потом повернулся ключ в двери и вошёл господин визирь.

– Пойдём, – он был немногословен. И Амлон снова покорно направилась за ним, вверх по лестнице, в свою комнату. Но пока она шла за господином визирем, в ней всё больше и больше зрела решимость спросить – зачем он это сделал, для чего был разыгран весь этот спектакль?

И в комнате, когда господин визирь закрыл дверь и развернулся, чтобы уйти себе, она нашла в себе силы спросить:

– Для чего был весь этот спектакль? – Без привычного и покорного – господин.

– А ты хотела бы сегодня вечером отдыхать на пиру у шейма? – Господин визирь повернулся к ней и ответил вопросом на вопрос, криво усмехнувшись. Ей кажется или почтительности к шейму у него не больше, чем у неё самой?

– Нет, но…

Она замялась. Всё-таки пир это не так страшно.

– У Повелителя, – господин визирь выплюнул этот титул, как ругательство, – есть замечательная привычка – на своих пирах он может забрать к себе в гарем любую женщину, даже жену одного из своих вельмож. И никто не посмеет ему возразить. И вернуть, когда наиграется.

– Как жену?!

Она, конечно, знала, что Ирхан – это царство разврата, но что до такой степени… Амлон была изумлена и потрясена. Получается, что господин визирь спас её. Но для чего? Для себя? Но он ведь не тронул её. Какие у него цели? Она внимательно посмотрела на человека, которого никогда решила не называть своим мужем. Жёсткий, властный… Но что-то странное в его лице заставило присмотреться повнимательнее, уже без страха. Может ли быть такое, что он просто пожалел её? Да нет. Вряд ли. Одинокую мать, тогда в саду, нет, а её… Амлон отвернулась, а потом неожиданно для себя всё-таки выдавила:

– Спасибо.

Господин визирь усмехнулся, но ей показалось, что усмешка была призвана скрыть его истинные чувства.

– Никуда не выходи из комнаты пока, и старайся, чтобы слуги не видели тебя без одежды. У дома есть уши.

И господин визирь ушёл, оставив её наедине со своими мыслями.

Эмет

Эта девчонка сказала ему спасибо! Виски сжал плотный обруч боли, но сегодня даже боль не имела над ним власти. Простое слово грело сердце, так как в горячем Ирхане никто не мог этого сделать. Эмет сам не знал, зачем спас её. Но ни причинить ей боль сам, ни тем более позволить это кому-то другому он уже не мог. Он чувствовал, что попал в ловушку. Но боль, причинённая ей, обернулась бы для него ещё большей болью. Словно убивая врага, ты по ошибке вонзил бы клинок в собственную грудь.