Грезы принцессы пустыни - Маргерит Кэй

– Конечно нет, – возмущенно ответил Кристофер. – Я намерен до рассвета вернуть их законному владельцу.

– Чьи это лошади?

– Пока наши.

– Если ты угнал их у бедуина… тебе известно, что ты совершил бы менее тяжкое преступление, даже украв у бедуина жену?

– Тахира, жена мне ни к чему, ни своя, ни чужая. Разве тебе не нравятся лошади? Пойдем познакомимся с ними.

Она не могла устоять; пока она проводила пальцами по нервной лошадиной морде, страх Тахиры сменился благоговением и возбуждением.

– Поверить не могу, что ты пошел на такой риск ради меня! Ты совершил… вопиющий поступок. Спасибо, хотя лучше, чтобы ты не… но нет, не буду кривить душой!

Она должна была потребовать, чтобы он немедленно вернул лошадей хозяину, но серая нежно ткнулась мордой ей в ладонь, и она решилась. В конце концов, что такое несколько часов?

– Она красавица, спасибо тебе, – сказала Тахира.

Кристофер улыбнулся:

– Ты действительно умеешь управляться с лошадьми.

– Это у меня от матери. Она, как ты знаешь по моей цепочке, сама была бедуинкой. Мама научила меня ездить верхом, правда, я не ездила уже много лет…

– Почему?

– Брат не одобряет того, что я, как ты выразился, – умею управляться с лошадьми, ведь сам он такого умения начисто лишен, – с презрением сказала Тахира. – Мама часто повторяла, что во мне большая порция бедуинской крови, а в нем ее нет совсем.

– Дай угадаю. После ее смерти твои прогулки верхом прекратились.

– Моя самая младшая сестра очень хочет учиться верховой езде, но ей никогда не позволяли даже приблизиться к лошади, не то что сесть на нее верхом! Здесь виновата и я. Не только мама гордилась моим умением… в детстве и я частенько дразнила брата, а он… у него очень, очень хорошая память.

– Значит, он не только мелочен и не уверен в себе, но и злопамятен. – Кристофер еле слышно что-то произнес – скорее всего, выругался. – Жалкое оправдание для мужчины. Ух, попал бы он ко мне в руки!

– Нет! Прошу тебя, не пойми меня неправильно. Я бы вовсе не возражала против того, чтобы ты его унизил, – все равно, кулаками или достав свой устрашающий ятаган, но… – Тахира замолчала, а потом раздосадованно воскликнула: – Ты потратил столько сил, чтобы доставить мне радость. Давай не будем портить сегодняшнюю ночь разговорами о моем брате!

Кристофер медленно разжал кулаки. Он велел себе встряхнуться и вымученно улыбнулся:

– Хорошо. Как видишь, даже моей изобретательности не хватило для того, чтобы раздобыть нам седла, хотя я изготовил импровизированные поводья из веревки.

– Ах, это замечательно. Я умею ездить без седла, – сказала Тахира. – Пожалуйста, помоги мне сесть на лошадь – я так хвастала своим умением ездить верхом, что не хочу опозориться, неловко забираясь на норовистую кобылу.

Но она обрадовалась – и испытала облегчение, – когда поняла, что ей нужно лишь встать на подставленную им руку, чтобы грациозно сесть на лошадь. Еще больше она обрадовалась, когда поняла, что прежние навыки никуда не делись. Как будто в последний раз она ездила верхом не несколько лет, а несколько минут назад. Серая кобыла оказалась пугливой, но податливой; Тахира с удовольствием наблюдала за тем, как Кристофер легко, без труда запрыгнул на своего трехлетку.

Пока она поправляла платок, их взгляды встретились, и пламя желания разгорелось внизу ее живота. Облака над ними расступились, открыв звездный ковер и бело-золотистый полумесяц. Тахира поправила удила, развернула кобылу носом на восток и с места пустила ее в галоп, готовясь радоваться ночи.

Мягкий ветерок превратился в рев у нее в ушах. Она слышала равномерный цокот копыт, видела размытые пятна проносившихся мимо акаций; в какой-то миг ее глаза уловили изумленный взгляд какого-то пустынного зверька. Она скакала вперед, направив кобылу между двумя барханами. Песок стал мельче, мягче, и они вынуждены были замедлить ход. Она повернула голову и увидела Кристофера – в том месте, где и ожидала. Он без труда держался рядом. Очевидно, он придерживал коня, уступая ей первенство.

Проявила ли она безрассудство, пустившись в бешеную скачку после такого долгого перерыва? Да, да, и еще раз – да! Земля стала тверже. Серая радостно заржала, когда Тахира снова пустила ее в галоп. Они полетели вперед, отдаваясь на волю стихий. Ей все равно было, в каком направлении они движутся; ей не хотелось, чтобы скачка заканчивалась, пока лошадь не начала уставать.

Она натянула поводья. Кристофер остановился рядом с ней.

– Еще минут пять или около того, и мы окажемся в оазисе, – предупредил он.

Она не спрашивала, откуда ему известно, где оазис. Правда, было немного грустно оттого, что иностранец знает ее родину гораздо лучше, чем она. Оазис оказался совсем маленьким и необитаемым – небольшая пальмовая рощица, крошечная полоска пышной зелени, которую с одной стороны отгораживала от пустыни высокая густая трава, а с другой – манящее озерцо, чернильно-черное в лунном свете. Запыхавшись, Тахира спешилась, сняла головной убор и наклонилась, чтобы остудить в воде руки. Но когда она решила напиться, Кристофер остановил ее:

– Здешняя вода годится для лошадей, но лучше не рисковать и самой не пить. Я наполнил фляжку из моего колодца. Вот, возьми.

– Спасибо! – воскликнула Тахира и с жадностью отхлебнула.

– В тебе и правда много бедуинской крови. Мне с трудом удалось за тобой угнаться.

Тахира рассмеялась:

– Вот теперь я знаю, что ты мне льстишь. Ты без труда мог бы в любой миг обогнать меня.

Лицо у нее разрумянилось; от вспыхнувшего желания она стала смелее. Она привстала, отбросила с его лба прядь золотистых волос, погладила по щеке, по шее, положила ладонь ему на плечо.

– Спасибо, – прошептала она, – за то, что так замечательно исполнил еще одно мое желание. – И она поцеловала его – вначале нежно и несмело.

– Тахира, меня вовсе не нужно так благодарить. Я не жду от тебя благодарности.

– Знаю, что не ждешь, Кристофер. Поэтому мне и хочется тебя отблагодарить.

Он ближе притянул ее к себе, крепко обхватив ее рукой за талию.

– У тебя есть другие причины?

– Всего одна. – Она снова поцеловала его, на сей раз прижавшись губами к его губам и проведя языком по его нижней губе; она обрадовалась, уловив его ответный трепет. – Мне просто хочется, – произнесла она.

– Твоя прозорливость… – Он так крепко прижал ее к себе, что ее ноги оторвались от земли. – Потому что мне ничего так не хочется…

Один поцелуй перешел в другой, третий… Они упали на траву, окружавшую озерцо, – сначала опустились на колени, затем легли, не прекращая целоваться. Она запустила ладони под его рубаху, погладила его горячую кожу, провела вверх по спине, ощупала бугристые мускулы, почувствовала, как расходятся его ребра, когда он дышит. Его дыхание участилось, стало неглубоким.