В плену у прошлого - Лилия Фандеева

Милене: « У тебя есть возможность в мое отсутствие перевезти из спальни все, что посчитаешь нужным. Помни о сроках». Перед ужином, Илья рассказал отцу обо всем, что произошло в клинике, о разговоре с Миленой и матерью.

– Я тебя сын предупреждал, что мы живем в серпентарии, а ты мне не верил. Я советовал тебе искать Марину, а ты отказался. Это можно было сделать через год, два, пять. Как ее родители?

– Не знаю, пап. Она не расположена была со мной вести бесед, разговаривать. Может, завтра удастся поговорить. Но разговор с ней мне нужен. Ты знаешь, что меня больше всего удивило? Что она рассказала все Денису. Он узнал меня по фотографии, сказав: – «Я знаю вашу историю». Пап, ему всего одиннадцать лет, а он рассуждает не хуже Родьки, которому шестнадцать.

– Начнем завтрашний день прямо с утра с клиники. Я поеду с тобой. Мне нужно поговорить с ней и обязательно увидеться с ее родителями. Сорок лет прошли, нельзя больше тянуть со встречей. Не возражаешь?

Глава 5

Утром следующего дня, придя на работу, Марина заметила в коридоре Илью с женой и двумя пожилыми мужчинами, видимо дедами Родиона.

– Доброе утро! – сказала она, проходя мимо компании. – Вы все можете пройти в палату, но только без шума. Через двадцать минут обход. Извините. – Она переоделась в голубой медицинский костюм, подобрав волосы под шапочку, и вошла в палату Родиона. – Как дела, выздоравливающий больной? Где и как болит? – обратилась она к нему. – Не стесняйся, рассказывай обо всем, что тебя беспокоит. Как спал ночью? Какие ощущения?

– Все нормально. Только подниматься страшно, – ответил парень. – Такое чувство, что швы разойдутся, и мои внутренности вывалятся.

– Этого не будет. Я зашила тебя на совесть. Ты до обеда не вставай. Наберись терпения. У меня сегодня всего две плановые операции. Я, как освобожусь, зайду к тебе, и мы решим вопросы с подъемом. Все, что от тебя требуется: сходи сам в туалет, иначе мочу придется выводить принудительно. Подумай, – говорила она подростку, проверив при этом состояние швов, отклеив салфетку. – С молодым человеком все в порядке. Его доставили во время. Мы успели избежать перитонита, но дренаж останется на пару дней, – говорила она родителям. – Температура нормальная, живот у нас безболезненный, шов сухой. Если у вас есть вопросы, то я могу ответить на них только после операций. Вторник и четверг у нас операционные дни. Больной не будет меня ждать на операционном столе, – сказала она, выходя из палаты.

– Едем, сын, на работу. Вернемся часа в два. Родька, все вещи в пакете, как ты просил. Если будут пожелания, ты позвони, мы после обеда подъедем, – сказал Борис Романович Невский внуку.

– Подождите, мне надо с вами поговорить, – попросил отец Милены, выходя за ними следом. – Илья, ты знаешь, как я к тебе отношусь, и если бы Родион не был так к тебе привязан, мне трудно было бы принять твою сторону. При всем том, что она моя дочь, я за развод. Все она мне рассказала или нет, я не знаю, но мне даже половины хватило, чтобы понять, что они испортили не только твою жизнь. Родион, и тот сделал свой выбор, он разговаривал со мной вчера. Вы сможете со мной общаться, как раньше? Я помогу ей с переездом, а ты, Илья, займись разводом.

– Между нами ничего не измениться. Для Вас Милена дочь, а для нас – ее нет больше в нашей жизни. Родька не в счет, она его мать, – говорил Илья, пожимая руку тестю.

Борис Романович и Илья вернулись в клинику в два часа после полудня, и застали Марину Егоровну в палате Родиона. Он стоял у кровати, держа ее за руку. На лице обоих были улыбки, они, как будто играли в занимательную игру, которая нравилась обоим.

– Уяснил, как двигаться? Попробуй. Молодец! Пару дней ходи по необходимости. Побудешь дня три старичком с шаркающей походкой, потом постепенно выровняешься. Вопросы есть ко мне? – улыбаясь, спросила доктор. – Главное: не спеши и знай меру, раньше недели, десяти дней, я тебя все равно не выпишу. Терпи.

– Спасибо Вам. Все не так страшно, как казалось, и понятно.

– Обо всем, что постеснялся спросить, можешь узнать у Кати, она девушка умная, объяснит все доходчиво. До завтра, Родион Невский, – сказала она юноше и обратилась к мужчинам. – У Вас есть вопросы ко мне?

– Марина Егоровна, у меня к Вам будет вопрос. Я дедушка этого парня – Невский Борис Романович. Скажите: как поживают Ваши родители?

– Наконец мы с Вами познакомились. Четырнадцать лет прошло, а мне, кажется, я Ваш голос помню. Вы же были с ними знакомы? – спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Я, после нашего с Вами разговора, уже вечером, нашла в альбоме старые фотографии и поняла, что Вы старый друг моих родителей, а Илья очень на Вас похож. Тайну нашу, я так и не раскрыла, как и фамилию Ильи. Папа погиб в ДТП пять лет назад, а мама живет со мной и моим сыном Денисом здесь, в городе. Ей я рассказала обо всем, года два назад. Мы с ней разоткровенничались, и я тайну раскрыла.

– Много лет назад мы дружили. Жаль, что Дунаева больше нет. Слишком долго я собирался разыскать друзей. Вы очень на него похожи. Нева и Дунай, как давно это было.

– Вы хотите повидать маму? – спросила она, уже зная его ответ и догадываясь о многом. – Вы запомните адрес или записать?

– Если это возможно, я хотел бы встретиться с Олей. Адрес я запомню.

– Марина Егоровна, Ваша фамилия Дунаева? А вашего сына зовут Денис? – спросил удивленно Родион.

– И я Дунаева, и мой сын Дунаев. Его ребята в классе дедом зовут. Денис Егорович Дунаев сокращенно будет ДЕД.

– Вот это дела! Мы же с ним в одну секцию ходим, в один хоккейный клуб. А теперь получается еще и названые братья. Он примет это, как Вы думаете, Марина Егоровна?

– Дай ему время осознать то, что его отец «нашелся». Я сама никогда не скрывала от него того, что мы жили в одном городе, но и не искала встречи. Возможно, я поступила в отношении Дениса неправильно и виновата перед сыном, но каяться поздно.

– Получается, Нева и Дунай идут еще от дедов? Нас ведь так и зовут на площадке. Попросите, пусть он ко мне зайдет или просто позвонит.

– Вы, Борис Романович, навестите маму и расскажите о том, что случилось с Родионом. Я думаю,