В плену у прошлого - Лилия Фандеева

говорил он и очень надеялся, что Тамара развернется и уйдет, хлопнув дверью.

– Это даже интересно, – говорила она, снимая с себя блузку, надетую на голое тело. – И как ты объяснишь все своим предкам?

– Никак. Ты малолетняя дрянь сама хотела выставить меня насильником, теперь я буду знать, за что страдаю.

Он взял ее без ласк и поцелуев. Его переполняла злость на эту молодую, но, как не странно опытную особу, которая считает, что ей все позволено и остается безнаказанной. В отличие же от Бориса, Тамара испытывала совсем другие чувства и была теперь уверена, что сделала правильный выбор. Чем больше он злился и проявлял свой темперамент, тем острее она испытывала ни с чем несравнимое наслаждение, извиваясь под ним.

– Все, подруга, можешь созывать комиссию, вызывать наряд милиции или родителей, только объясни им сама, что я у тебя не первый и даже не второй.

– Тебе хочется в тюрьму? Это легко устроить.

– Мне хочется, чтобы ты оставила меня в покое.

– Теперь не смогу. Ты мой навсегда, поверь. Чем больше ты злишься, тем больше мне нравиться.

– Ты не поняла одной вещи: я пальцем больше до тебя не дотронусь. Уясни это. Ты можешь обвинить меня и даже женить на себе, мне уже все равно, только это было между нами в первый и последний раз.

После выпускного вечера Тамары, родители устроили уже через месяц пышную свадьбу и умудрились получить квартиру для молодоженов. Все были уверены в том, что в скором времени появится наследник, так утверждала дочь, и ни кто не догадывался, что Борис не спит с женой. Тамара быстро сменила тактику и решила взять Бориса ревностью. Она пропадала с друзьями и подругами до поздней ночи или до утра. Борис не возражал, но среди ночи звонил тестю или теще, спрашивая, где, в столь поздний час, может быть их дочь? Его угроза двухлетней давности была исполнена, а эффекта не дала. К этому времени Борис «переболел» ненавистью к Тамаре, но отношения не складывались. Он не находил больших изъянов в ее внешности. Она не была красавицей, но дорогая одежда, хорошая фигура, темперамент и косметика заменяли красоту с избытком. Все портил характер. Это была интриганка высокого уровня. В свои девятнадцать лет, она строила такие козни, что ей завидовали бы леди со стажем, и как будто родилась с этой наклонностью. Ее предложение родить ребенка он воспринял, как насмешку.

– Тамара, пока я не буду уверен в своем отцовстве, можешь не продолжать.

– Я знаю, и буду сидеть в квартире, пока это не произойдет. Рискни.

Борис рискнул. Дождался окончания ее критических дней и, согласно всем рекомендациям, «принялся за дело». Он работал, как стахановец, и чаще не для дела, а по желанию жены. Через месяц они получили то, чего хотели, но это не был финиш для жены. Всю беременность у нее было всего две проблемы: утром одолевал сразу токсикоз, вечером требовался секс. Борис получил диплом в июне семьдесят девятого, а сын родился в августе. Роды были тяжелыми, и Тамара больше не смогла иметь детей. Рождение ребенка не скрепило семью, а еще больше развело. Уже через полгода Тамара вернулась в родную стихию. Утешало одно – она полдня проводила в институте, не бросив обучение. Борис уже работал, нашел для сына няню, услугами которой они пользовались вдвоем. Илья рос и все больше внешне походил на отца. Отношения в семье были свободными. За десять лет Тамара меняла тактику своего поведения, раз пять, но больших перемен в жизни от этого не происходило, а жизнь мужа была посвящена сыну. Изменилось все, когда Невский старший начал строительство дома. Борис предупредил жену:

– Отец достроит дом, мы с Ильей переедем, и будем жить вместе с родителями. Ты можешь остаться и подать на развод, можешь поехать с нами. Решай сама. Козыря у тебя теперь нет диктовать мне свои условия.

Отец Тамары, покинув свой пост, ударился в бизнес, но ему не «повезло». Крутой бизнес продолжался не долго, а бизнесмен был убит. Отец Бориса был в бизнесе более скромной персоной, по этой причине и «выжил». Так родилась строительная компания, в которой теперь и трудились отец и сын Невские. Развод с женой Тамарой затянулся на тридцать с лишним лет. Двенадцать лет назад, он подавал документы на развод, но с Ильей случилось беда, в которой виновна была напрямую Тамара, но обвиняла во всем дочь Оли. Еще шесть лет семейной каторги. Лет пять назад она стала просто невыносимой. Борису уже не казалось, он был уверен, что она больна и не в себе. Упреки и претензии, частые скандалы и истерики были направлены не только на него, но и на сына, его жену и даже домработницу.

– Пап, тебе этот сумасшедший дом еще не надоел? В один прекрасный день мама просто перегнет палку. Она вредит не только окружающим, но и себе.

– Мы сын живем с тобой в этом гадюшнике больше тридцати лет. Говорят: – «Змеи своих не трогают».

– Змеи не трогают себе подобных. А кто для них свои, они выбирают сами. Наши жены нашли друг друга. Неужели Милена лет через двадцать станет копией мамы? Что ее не устраивает? Она, кажется, всю мою сознательную жизнь, чем-то недовольна.

«Одним словом, мы с Тамарой развелись, и она переехала в квартиру своих родителей, доставшуюся ей по наследству. В доме за хозяйку осталась Милена. Учитывая события последних дней, она лишиться этого статуса в скором времени, – думал Борис Романович. – Сорок лет прошло и за это время почти ничего не изменилось. Я прожил свою жизнь без любви, идя на поводу своих родителей, которые хотели мне «добра». Власть и деньги всегда были на первом месте. Илья расстался с Мариной, под мудрым руководством собственной матери, по той же причине. Нельзя допустить, чтобы и Родиону досталась та же участь, а мне нельзя потерять Оленьку второй раз. Пусть пять, десять лет, но мы будем с ней счастливы».

– Пойдем обедать. Я стол накрыла, там и поговорим, – предложила Ольга Сергеевна, обняв его за плечи. – Ты что-то вспоминал?

– Думал о том: когда тебе сделать предложение и как долго ты будешь принимать решение? – ответил он, поднимаясь с дивана и целуя ее в щеку. – Я могу подождать с неделю, но не дольше.

* * *

Спускаясь в кафе, Марина не знала: о чем говорить с Ильей? Какую тактику выбрать в разговоре?