Наследство убитого мужа - Кирилл Казанцев

– Ты зря забралась на эту глыбу, – донесся голос Эльвиры. – Ошибочка, подруга. Чем выше поднимаешься, тем больнее падать.

– А тебе-то что? – фыркнула я. – Может, у меня острая потребность накосячить?

– Да мне без разницы, – засмеялась она. – Косячь сколько влезет. Дел ты натворила, подруга! Разозлила такую прорву мужиков и баб. Уважаю, Женечка, не ожидала. Ты как там – держишься? Пожелания будут?

– Лапшерезку верни, – буркнула я.

– Лапшерезку? – растерялась Эльвира. – Вот же черт, забыла про нее, представляешь? Лапшичку настрогала, за тумбу убрала и забыла. А ты подумала, что я ее присвоила? Нет, подружка, успокойся, нам чужого не надо. Впрочем… кого я хочу обмануть? Чужое нам тоже крайне мило и приятно, особенно если плохо лежит.

Посыпались камни – Эльвира снова тронулась в путь.

– Эльвира, стой! – бросила я. – Не поднимайся, слышишь? Клянусь, если поднимешься, я брошусь в реку. Замри где стоишь, поговори со мной.

– Поговорить с тобой? – озадачилась соседка. – Ну хорошо, если ты настаиваешь, время есть. Ты же не думаешь, что я буду сильно переживать, если ты бросишься в реку?

– Что вы творите, Эльвира? Что это значит? Зачем ты заманила меня в заповедник? Я не сделала тебе ничего плохого. Две недели назад я тебя даже не знала. Ты понимаешь, что ваши мерзкие дела вот-вот вскроются?

– Ты про свой звонок на 02? – хихикнула соседка. – Не хочу тебя огорчать, но, после того как вы закончили, дежурный майор перезвонил мне и поставил в известность о твоих проказах. Ты упрямая и настырная, Женя. Услышав в твоем навете сочетание слов «Громовский заповедник», дежурный отключил запись, и разговор стал достоянием лишь вас двоих. Он озвучил номер, с которого был сделан вызов, но мы не связали его с потерянным аппаратом Петренко. Этот раззява даже не знал, что потерял телефон. Надеюсь, больше ты никому не звонила? Ну, я имею в виду ФБР, ФСБ, нашу героическую прокуратуру… Кстати, я давно хотела тебе сказать. Ты зря искалечила двух наших ценных сотрудников. Обезглавила целый отдел, то есть оголила важный участок фронта борьбы с преступностью. Теперь ты – уголовно наказуемый элемент, и на тебя будет заведено дело по статье «За нанесение тяжких телесных повреждений сотрудникам полиции при исполнении»… ну и так далее. По той книжке с названием «Уголовный кодекс», в которой всегда есть что почитать. Нет, ты можешь, конечно, спрыгнуть прямо сейчас, и тогда озвученные неприятности тебя не коснутся… – открыто глумилась она.

А я шептала какие-то заклинания, вспоминала молитвы всем святым. «Обязательно надо это пережить, – твердила я себе. – Сделать что угодно, через не могу, но как-то пережить. Боже правый, как же это пережить?!»

– Да, дорогая, ты просила объяснить, что здесь происходит, – вспомнила Эльвира. – Я это сделаю, но кратко, хорошо? Есть люди, желающие за небольшие деньги приобрести сеть твоих убогих магазинов «Корзинка», – приступила она к конкретике, и я вздрогнула. Значит, снова все сходится к одному и тому же знаменателю. Хотя почему бы и нет? По крайней мере, в словах Эльвиры не звучало ничего сенсационного. На русском языке это звучит примерно так: не мытьем, так катаньем. Но, черт возьми, мне предлагали за «Корзинку» такие деньги, что проще было бы отдать ее даром!

– За неприлично небольшие деньги, – фыркнула я.

– Ну а что ты хотела? – резонно возразила Эльвира. – Это всего лишь торговая сеть, а не террористическая. К тому же никому не нужная. Но твои магазины так идеально расположены, что просто слюнки текут. Ты знаешь, сколько стоит аренда в этих местах? Твой покойный муж был ловкий человек, раз ему это удалось!

Эта мегера знала обо мне больше, чем следовало. Сходилось все, за исключением небольших нюансов.

– И тебя попросили посодействовать, – уныло констатировала я. – Почему же не помочь хорошим людям? То есть ты связалась с некой околокриминальной компанией, желающей отторгнуть малой кровью мою собственность – без всяких аукционов, без честной состязательности и тому подобных глупостей. Боюсь предположить, но в теме завязана парочка муниципальных чиновников, не желающих светиться, верно? А твой-то интерес здесь в чем?

– Как в чем? – удивилась Эльвира. – В твоей квартире, дорогая.

Клянусь, если бы мои руки не были заняты, я бы хлопнула себя по лбу!

– Все элементарно просто, милая, – безжалостно продолжала она. – Не будет никаких экспертиз БТИ, никаких юстиций, ты подписываешь дарственную на бизнес, на квартиру, все это дело заверяется законным образом – и от тебя уже ничего не требуется. Сделка отменяется, ты ничего не получишь. У тебя имелось достаточно времени, чтобы согласиться на условия. Пусть небольшие, но деньги ты бы получила. А теперь поезд ушел. Ты перегнула палку, кое у кого закончилось терпение. Плюс увечья, нанесенные сотрудникам полиции…

Это я-то перегнула палку?! Я в отчаянии кусала губы, пытаясь найти решение. Ныли руки, подо мной бесновалась река. Ну, подпишу я бумажки, они же все равно не отпустят меня! Я – угроза, что вся их деятельность вылезет наружу. Мой хладный труп обнаружится где угодно: в подъезде, на трассе в разбитой машине – при обстоятельствах, начисто отвергающих криминальную смерть. И если сейчас попадусь им в руки, меня уже не выпустят. Уж лучше действительно лбом о камни…

– Кстати, если ты сейчас от избытка чувств кинешься вниз, то ничего особо не изменится, – вникла в мои терзания Эльвира. – Полагаешь, твои бренные останки не в состоянии поставить подпись в нужном месте? Нам же меньше хлопот. Так что давай, соседка, не вытрепывайся, спускайся с горы. Обещаю, что в ближайшее время тебя не будут избивать и насиловать. Лично мне ты сегодня не сделала ничего плохого, так что обещаю взять над тобой шефство. Мужики потерпят, они меня слушаются.

– Значит, квартирка моя приглянулась? – усмехнулась я, пытаясь выиграть время (хотя ума не приложу, что я на этом выиграю). – А что, неплохо, Эльвира. Пробьешь стенку в своей спальне, соединишься с моей спальней – и получатся безразмерные хоромы, изгибающиеся по всему этажу. И две двери – в разных концах лестничной клетки. Шикарно!

– Я тоже об этом подумала, – согласилась Эльвира. – Красиво жить не запретишь, соседка. Вернее, пока еще соседка.

Я покосилась вниз – и голова моя закружилась, тяжелый ком подпер горло. Вода неслась по «камешкам» беспрерывным потоком. Груды валунов усеивали узкое русло. Камни громоздились в воде, как фигуры на шахматной доске – где-то их было больше, где-то меньше. С высоты хорошо просматривалось, как участки приличной глубины чередуются с отмелями. Каменные глыбы формировали извилистые коридоры, по которым проносилась вода. Даже думать об этом не хотелось. Но если оттолкнуться и с ювелирной точностью приводниться между двумя блестящими остроконечными огрызками, вероятность выжить может вырасти с нуля до четырех процентов. Странно, но в эту минуту я практически успокоилась. Интересно, мученицам в загробной жизни положены бонусы? Впрочем, и земные дела меня еще беспокоили.

– Ты сказала, что сегодня я не сделала тебе ничего плохого, – угрюмо проговорила я. – Отсюда вытекает, что в другие дни я над тобой издевалась. Я не ошиблась, Эльвира? Имеется что-то еще, верно? Ты усердно скрывала злобу ко мне, была подчеркнуто доброжелательной соседкой. Улыбалась, выпивала со мной, никак не проявляла свое отношение. И вдруг оно полезло из тебя – именно сегодня. Почему, Эльвира? Я даже не знала тебя до недавнего времени. Это не может быть вызвано желанием заполучить мой бизнес и квартиру.