Утопая в беспредельном депрессняке - Майкл О'Двайер

— А они разве не оплачивают гостиницу?

— Мы обговорили аванс, но большая часть денег пойдет на покупку пленки, химикатов, еды и бензина. Проявкой я занимаюсь сам.

— Три месяца в пути.

— Да, примерно. Может быть, меньше. Бывает, день-другой проходит без съемок.

— Такое впечатление, что ты ждешь не дождешься всего этого.

— Так и есть.

— Кто чего не дождется? — спросила Хелена, заходя в комнату и прикрыв за собой дверь.

— Я уезжаю на пару месяцев.

— Как это?! Куда? Зачем?

— По работе.

— Это все твои штучки, Винсент, я знаю.

— Я тут абсолютно ни при чем, дорогая.

Виски буквально физически чувствовал, как их острые взгляды со свистом рассекают воздух гостиной и взмолился, чтобы это г вечер не был испорчен. Весь день прошел так замечательно — не считая незначительной боли в мышцах. Должно быть, где-то потянул их.

— Я хочу взять с собой Элизабет, — сказал он.

Хелена буркнула:

— Я так и знала.

Винсент поставил чашку И потупился.

— Не волнуйтесь, мы вернемся. Мы ведь не так уж вам нужны на самом деле. Винсент теперь пишет в новом стиле, Элизабет болтается без дела. А мне ассистент не помешает.

— И это, полагаю, никак не связано с тем, что вы все больше и больше времени проводите вместе? — саркастически спросил Винсент.

— Мы неплохо ладим друг с другом.

— Когда вы уезжаете? — спросила Хелена.

— Думаю, через неделю. Нужно кое-что подготовить. А потом — на волю, в пампасы!

— Просто мороз по коже, — откликнулся Винсент.

Вошла сестра Макмерфи и, извинившись перед ними, стала будить Альфреда и Маргарет. Альфред, как всегда после сна, был раздражен и кипятился.

— Прочь, женщина, оставь меня, — бормотал он.

— Альфред, проснитесь. Пора в постель, — настаивала Макмерфи.

— Это мой муж, и он не пойдет в постель ни с кем, кроме меня! — заявила пробудившаяся Мэгз. — Убери свои руки, наглая девка!

— Ну разумеется, вы тоже пойдете вместе с ним! — В обычную доброжелательную интонацию Макмерфи закралась нотка отчаяния.

— Как? Втроем? Винсент, немедленно останови эту женщину!

Винсент и Виски наблюдали за этой сценой, но не вмешивались.

Хелена уселась за круглый столик, на котором Мэгз раскладывала пасьянсы, и оперлась подбородком на руки. Она подумала о том, как хорошо ее муж и Виски спелись друг с другом, и вздохнула. Все шло не так, как надо.

Стоило Макмерфи прикоснуться к Альфреду, как Мэгз шлепала ее по рукам. Макмерфи терпела, зная, что старикам нужно какое-то время, чтобы вернуться к действительности, и тогда с ними будет легче справиться. Виски с Винсентом все-таки предложили свою помощь, но Макмерфи ее отклонила.

— Пора бы уже усвоить, что мне можно доверять, — добавила она.

— Но я не хочу в постель! — упорствовал Альфред. — Я вообще прекрасно обхожусь без сна — могу не спать несколько суток подряд. Я мог бы рассказать вам парочку интересных историй, мисс.

— Я знаю, Альфред. Я слышала их уже по десять раз. И с каждым разом они становятся все длиннее и длиннее, — вздохнула Макмерфи.

Она надеялась, что сегодня процесс укладывания займет меньше времени, чем накануне, и к двенадцати она уже освободится.

— Сказки перед сном? Замечательно! — щебетала Маргарет. — Ты расскажешь мне ту историю про маленького красного дракончика? Она мне очень нравится.

— Сон в действительности никому не нужен. Это мировой заговор. Правительства, секретные службы, полиция — все они участвуют в нем. Они не смогут справляться со своими обязанностями, если все будут круглые сутки бодрствовать, вот в чем дело. Потребуется слишком много средств. Поэтому они подмешивают в продукты снотворное. Распыляют его в воздухе. Передают по радио двадцать пятые позывные, которые воспринимаются только нашим подсознанием. Они хотят усыпить нас любой ценой.

Макмерфи про себя пообещала Богу, что, если Альфред и Маргарет в конце концов послушаются ее, она не пристукнет их.

— Эта история мне не нравится. У меня от нее разболелась голова. — Мэгз нахмурилась, и к многочисленным морщинкам на ее челе прибавилась еще одна.

— Они посылают секретные лучи. Этих лучей не видно и не слышно, их нельзя почувствовать, но они все время просвечивают нас. — Альфред описал широкий круг руками, окропив окружающих остававшимся в стакане виски. Несколько капель попало в камин, вспыхнув там голубыми огоньками. — Они повсюду.

— Поехали, Альфред, — сказала Макмерфи., усаживая его поудобнее в кресле. При этом звонок, прикрепленный к ручке, зазвенел, как бы возвещая окончание схватки.

Маргарет, потеряв опору, шлепнулась на пол, но продолжала цепляться за Альфреда.

— Маргарет, а кому же Альфред расскажет сказку перед сном? — пропела Макмерфи.

Мэгз тут же поднялась на ноги, оправила платье и последовала за Альфредом и Макмерфи.

— Значит, ты покидаешь нас, — сказала Хелена.

— Я вернусь, — заверил ее Виски, — если вы, конечно, захотите этого.

— Ну зачем же такие жертвы ради нас, — фыркнула Хелена.

— Короче, посмотрим. У вас с Винсентом будет время разобраться в своих чувствах. Без Элизабет и без меня не на кого будет свалить нежелание пойти на взаимные уступки.

— Ты никогда не думал о том, чтобы устроиться на работу семейным психологом?

— Не обращай внимания, Джон. Хелена просто завидует твоему успеху, — вмешался Винсент.

— Хорошо, что в ней наконец проснулось простое человеческое чувство, — отозвался Виски, разозленный тем, что его заставляют считать себя виноватым без всяких оснований. — Ты всегда думаешь только о себе, Хелена. Как то или иное событие скажется на тебе. Ты решаешь, как все должно быть, а если что-то не совпадает с твоими планами, обвиняешь других. То, что тебе не нравится, ты игнорируешь, а тем, что тебе нравится, наслаждаешься в одиночку. Откуда нам знать, что тебе по душе, если ты не делишься ни с кем своими мыслями? Ты принимаешь решения, исходя из своих фантазий, а не из реальных фактов. Удивительно, что такая умная женщина может быть порой настолько глупа! — Он вздохнул с облегчением, высказав наконец то, что его мучило уже некоторое время.

— Ну ладно, Джон, успокойся, — сказал Винсент, поднимаясь на ноги.

— А что мне успокаиваться? Она самая высокомерная, самоуверенная, эгоистичная и эгоцентричная особа из всех, кого я когда-либо знал. Ее семейная жизнь катится под откос, и что же она пытается предпринять в связи с этим? Ничего. Она игнорирует этот факт. Ныряет в работу, как страус головой в песок, и думает, что если не обращать внимания на опасность, то она ее минует. А в результате все становится только хуже. Ее не волнует, что из-за этого страдают другие. Она крутит людьми, как хочет, и ей наплевать, что они чувствуют. Винсент, ты жил бы несравненно лучше без нее.