История твоей жизни - Тед Чан

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 80
Перейти на страницу:

Впрочем, по-настоящему приводило Рене в ярость то, что ее предала собственная интуиция. Проклятая теорема имела смысл, на собственный извращенный лад воспринималась как праведная. Рене ее понимала, знала, почему она истинна, верила в нее.

7b

Карл улыбнулся, вспомнив ее день рождения.

«Глазам своим не верю! Откуда ты мог знать?»

Она сбежала по лестнице, прижимая к груди свитер.

Прошлым летом они провели отпуск в Шотландии, и в одном магазинчике в Эдинбурге был свитер, с которого Рене глаз не сводила, но не купила. Он заказал его по каталогу и вчера вечером подложил в ящик гардероба, чтобы она нашла его наутро.

«Ты вся как на ладони», — пошутил он. Они оба знали, что это неправда, но ему нравилось ей так говорить.

Это было два месяца назад. Всего два месяца назад.

Теперь же ситуация требовала сменить темп. Карл пошел в ее кабинет — Рене сидела в кресле у стола, смотрела в окно.

— Угадай, что я придумал?

Она подняла глаза.

— Что?

— Заказал на выходные номер в Билтморе. Сможем расслабиться и решительно ничего не делать.

— Перестань, пожалуйста, — сказала Рене. — Я знаю, чего ты добиваешься, Карл. Ты хочешь, чтобы мы занялись чем-нибудь приятным, чтобы я отвлеклась от этого формализма. Но не получится. Ты даже не знаешь, как он меня зацепил.

— Да ладно, ладно. — Он потянул ее за руки, чтобы поднять из кресла, но она отстранилась. Карл постоял немного, как вдруг она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Знаешь, у меня даже появилось искушение начать принимать барбитураты. Я почти жалею, что не слабоумная, тогда я могла бы об этом не думать.

Это застало его врасплох.

Не зная, что теперь делать, он сказал:

— Но почему бы тебе хотя бы не попытаться на время уехать? Вреда тут никакого, а ты, может быть, отвлечешься.

— От этого нельзя отвлечься. Ты просто не понимаешь.

— Так объясни мне.

Выдохнув, Рене отвернулась, чтобы немного подумать.

— Как будто, куда ни посмотри, все кругом кричит мне о противоречиях, — сказала она. — Теперь я все время устанавливаю равенства между числами.

Карл молчал. Потом с внезапным озарением сказал:

— Как традиционные физики, когда столкнулись с квантовой механикой. Словно теорию, в которую ты всегда верила, подменили, и новая кажется бессмысленной, но почему-то все данные ее подтверждают.

— Нет, совсем не так. — Ее отказ прозвучал почти презрительно. — Доказательства тут ни при чем, это все a priori.[7]

— И в чем же тут разница? Разве твои построения не являются доказательством?

— Господи, ты что, шутишь? Это разница между присвоением единице и двойке одного и того же значения и интуитивным пониманием. Я больше не могу держать в уме понятие четко разграниченных количеств, мне все кажутся одинаковыми.

— Я не о том говорил, — сказал он. — На самом деле никто не может испытывать, это как поверить в шесть невозможных вещей до завтрака.

— Откуда ты знаешь, что я могу испытывать?

— Я пытаюсь понять.

— Не трудись.

Терпение Карла иссякло.

— Как хочешь.

Он вышел и отменил заказ.

После этого они едва разговаривали, обмениваясь лишь необходимыми репликами. А через три дня Карл забыл нужную ему коробку со слайдами, вернулся с полпути домой и нашел на столе ее записку.

В следующие мгновения Карл интуитивно постиг две вещи. Первое озарение пришло, когда он со всех ног бежал по дому вне себя от страха, не взяла ли она цианид на химическом факультете: а осенило его, что раз он не может понять, что толкнуло ее на такое, то не может вчувствоваться, пережить то же, что и она.

Второе озарение снизошло, когда он кричал и бил кулаками в дверь: он испытал дежа-вю. Это был один-единственный раз, когда ситуация показалась знакомой, но была при этом гротескно вывернута наизнанку. Он помнил, как сам был по ту сторону запертой двери, на крыше здания, и слышал, как его друг бился о дверь и кричал ему: «Не делай этого!» И стоя по эту сторону двери в спальню, он слышал, как она плачет, парализованная ужасом точно так же, как был парализован он, когда был за дверью сам.

8

Гильберт однажды сказал: «Если математическое мышление ущербно, где еще нам искать истину и непреложность?»

8a

Наложит ли попытка суицида пожизненное клеймо? — спрашивала себя Рене. Она выровняла уголки бумаг у себя на столе. Станут ли ее отныне, пусть неосознанно, считать неуравновешенной или взбалмошной? Она никогда не спрашивала Карла, не тревожили ли его такие мысли, может быть, потому, что не держала на него зла за его несостоявшийся прыжок. Это случилось много лет назад, и любой, увидев его сегодня, сразу же признал бы в нем здорового человека.

Но о себе Рене не могла сказать того же. В настоящий момент она не способна связно обсуждать математические проблемы, и у нее не было уверенности, сможет ли она когда-нибудь. Увидь сейчас ее коллеги, они бы просто сказали: «Она выдохлась».

Покончив с бумагами, Рене ушла из кабинета в гостиную. После того как ее формализм обойдет научные круги, потребуется пересмотр признанных основ математики, но затронет это лишь немногих. Большинство поведут себя как Фабризи: механически прочтут доказательство, оно их убедит, но не более того. Так остро, как она, это почувствуют лишь те немногие, кто действительно способен осознать противоречие, постичь его интуитивно. Каллаган был одним из них, в последние дни она часто спрашивала себя, как же справляется он.

Рене вывела пальцем завиток в пыли на приставном столике у дивана. Раньше она бы стала отвлеченно продумывать параметры кривой, рассматривать какие-нибудь ее характеристики. Теперь это утратило смысл. Ее картина мира просто рухнула.

Подобно многим, она всегда думала, что математика не извлекает значение из вселенной, а, наоборот, придает ей его. Один физический объект не был больше или меньше другого, не был подобным или неподобным, оба просто существовали. Математика была совершенно независима, но на практике наделяла эти предметы семантическим значением, предлагая категории и соотношения. Она не описывала каких-либо внутренних качеств, только давала возможные интерпретации.

Но теперь это в прошлом. Математика, будучи извлечена из мира физических объектов, становится противоречивой, а формальная теория обязательно непротиворечива. Математика эмпирична, не более того, ну и что тут может заинтересовать?

Чем ей теперь заниматься? Рене знала человека, который бросил академическую карьеру, чтобы продавать изготовленные вручную кожаные изделия.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 80
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?