Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов

утренний небосвод. Месяц и Солнце ласково улыбались друг другу с востока и запада. Хоровод Волосынь кружился вокруг Лося, а сверкающее созвездие Колы скрипело колесами, отправляясь в глубины вселенной.

Факелы на стенах начали гаснуть. Еще несколько шагов – и Немил оказался в кромешной тьме. Продвигаться приходилось наощупь, но сзади послышался скрип деревянных ворот и громыханье опускающейся решетки. «Великаны очнулись! Чтоб их Полкан разодрал!» – подумал Немил и припустил побыстрее вперед, но тут же споткнулся о каменный порог и кубарем вкатился в просторный и совершенно темный зал.

Лоб его стукнулся о каменный пол. Гулкое эхо удара разнеслось под высокими сводами.

– Где я? – вслух воскликнул Немил.

«Я-я-я», – медленно затухая, повторило эхо.

– Есть здесь кто-нибудь? – снова выкрикнул он.

«Кто-нибудь, кто-нибудь…» – повторило эхо.

Немил принялся шарить руками вокруг, но пальцы его ощущали только холод камней. Он пополз на карачках вперед. Ладонь правой руки угодила в канаву, пробитую в гранитных валунах. Канава казалась неглубокой, но пальцы почувствовали неприятную вязкую жижу, запах которой так сильно ударил в нос, что Немил скривился.

И в этот же миг вязкая жижа вспыхнула, обдав его лицо языками зеленоватого пламени. Он мгновенно отдернул руку и подался назад, а за огненным ручейком, отделившим его от дальней половины палаты, уже поднимался, словно из-под земли, серебряный престол, украшенный драгоценными самоцветами. В тусклом свете огненных сполохов камни полыхали зловещими бликами. Их отблески бросались в глаза, поэтому Немил не сразу заметил неясный силуэт, восседающий на престоле.

Кто это был, человек или демон? Во тьме было не разглядеть. Очертания незнакомца терялись под широкой накидкой из синего бархата. Глубокий куколь скрывал его лицо, остающееся в тени. Сиденье престола медленно вращалось, однако как ни поворачивался силуэт, его темный лик всегда оставался повернут к Немилу.

Незнакомец скинул с головы капюшон, и Немил в страхе зажмурился. В отблесках пламени он увидел высокое чело в венце из дубовых листьев. Однако такой головы видеть ему еще не приходилось. У нее было три лица. Одно из них смотрело направо, другое налево, а третье заглядывало Немилу в душу парой пронзительных, искрящихся глаз.

Два боковых лика были неподвижны: казалось, будто они обращены в неведомые дали и разглядывают в них что-то такое, что недоступно разуму человека. Но третье лицо, обращенное к пришельцу, выглядело оживленным. Оно то хмурилось, как будто узнавая что-то новое о своем собеседнике, то сдержанно улыбалось, видя в нем свет.

Немил раскрыл рот и вдруг понял, что совершенно не готов к разговору и даже не знает, как его начать.

– Прости, что я потревожил тебя, – сбивчиво заговорил он. – Я слышал, что ты – прорицатель, и можешь ответить на любой вопрос.

– Могу, если только у тебя хватит ума спросить то, что действительно важно, – отозвался трехликий пророк.

– Я – Немил, сын князя Милорада из Вевереска. Только теперь я не князь. И живу в Вятичах, а от моего города один пепел остался.

– Я знаю, кто ты, и что случилось с твоей семьей, – проговорил прорицатель.

– Раз ты все знаешь, тогда расскажи сам то, что мне нужно.

– Ты хочешь, чтобы я все разжевал и положил тебе в рот? Так не бывает. Ты сам должен решить, каков твой главный вопрос.

Немил разволновался и рукавом стер со лба пот.

– Как стать бессмертным? – преодолев внезапно напавшую робость, выговорил он.

– Достань с неба звезду, – ответил пророк.

– Ты надо мной издеваешься? Это же невозможно.

– Зачем спрашиваешь, если сам знаешь лучше меня?

Тут Немила наконец прорвало, и слова посыпались из него, как горох из мешка:

– Я не шутки шучу. Меня привела беда. Я так обмишулился, что и рассказать страшно. Как начну вспоминать, так оторопь берет. Вызвал я Лиходея из черной книги. Он прилетел огненным змеем и велел бесу перерезать мне глотку, а душу забрать в пекло. Представляешь?

– Чем же ты так ему насолил?

– Насолил? Как раз наоборот. Князь тьмы меня «наградил» за то, что я колдовал, срывал свадьбы и наводил порчу на добрых людей. Его слугам от этого было, где разгуляться. Вот он и решил взять меня на веки вечные, только не мучеником, а палачом. Но мне и это не улыбается. Не хочу я в пекло ни в каком чине.

– Чего же ты хочешь?

– Сам не знаю, что тут можно придумать. На ум лезет лишь то, что при таком раскладе лучше вовсе не умирать. Авось, душа еще по земле погуляет. Если удастся выгадать дополнительный срок – может, тогда и прощение получится заслужить? Как ты думаешь, прорицатель? Могут мне боги прощеньице выписать? Сейчас-то я им даже на глаза показаться боюсь.

– Если ты так боишься богов, зачем колдовством занимался?

– В том-то и дело! – хлопнул Немил себя по лбу. – Еще три дня назад ни в каких богов я не верил. То есть я знал, конечно, что когда-то они правили всей подселенной. Только это когда было? В незапамятные времена. А теперь они сгинули – так я думал. Чертовщину и бесовство я наблюдал каждый день, а вот правду богов разглядеть не мог, как ни старался. Думал, боги ушли, и никогда не вернутся. А раз так, то чего их бояться?

– Стало быть, больше ты так не думаешь? – спросил прорицатель.

– Я их присутствие собственной шкурой почувствовал. По городу поползли слухи, будто владыки неба вернулись. Только кто верит слухам? Черный люд любит нести всякий вздор. И тут бес потащил меня к Миростволу, под корнем которого открывается вход в преисподнюю. А небесный всадник с молниями в деснице на него как налетит! Как пронзит стрелой! Хорошо, что в меня не попало. Тут сомнения развеялись – и следа от них не осталось.

– И что ты при этом почувствовал?

– Перепугался еще пуще прежнего. Раньше я ждал наказания от бесов. А теперь начинаю дрожать, когда думаю про суд богов. Ох, попадусь я им под горячую руку – быть беде! Уж и не знаю, что хуже – вечные муки в пекле, или то, что надумают сделать со мной небесные государи.

– Да уж, попал ты в переплет – не позавидуешь, – улыбнулся Троян.

– Легко тебе веселиться, – обиделся человек. – А меня всего аж колотит. Умоляю, дай верный совет: как спастись? Вся надежда – на твое вещее слово.

– Что спасать будем – тело или душу?

– А нельзя ли все это оставить, как есть? Чтоб одно от другого не отделять.

– Не намерен же ты жить вечно?

– А почему бы и нет? Если б ты только знал, сколько народу