Схватка с Кощеем Бессмертным - Валерий Роньшин

— Дядя Боря, вы обещали про маму рассказать, — робко напомнила Ася.

— Минуту терпения. Дойдем и до мамы... И вот однажды мне в руки случайно попали секретные материалы. Они касались высших должностных лиц нашего государства. Не сегодняшних, а вчерашних. Тех, кто управлял нашей страной в недавнем прошлом. Вы, ребята, конечно, не помните этих людей. Вас в те времена еще и на свете не было. А они уже были дряхлыми стариками. И оказывается, по их распоряжению проводились сверхсекретные исследования с целью получения «эликсира молодости». Видимо, старичкам очень хотелось помолодеть...

Егор тут же вспомнил Евгения Поцелуева, который тоже хотел получить «эликсир молодости».

Журналист, покуривая папиросу, продолжал:

— Признаться, я поначалу думал, что эти документы — фальшивка. Но в один прекрасный день я обнаружил за собой слежку. А в другой прекрасный день кто-то перевернул мою квартиру вверх дном и выкрал папку с документами. И я понял: материалы — не фальшивка. И еще я понял: кому-то очень не хочется, чтобы история с «эликсиром молодости» получила огласку. Тогда я спросил себя: кто в те далекие годы мог заниматься подобными делами? И сам себе ответил: КГБ.

— КГБ? — повторила Ася. — А что это такое?

— Комитет государственной безопасности, — объяснил Врунский. — Так раньше называлась Федеральная служба безопасности, а короче, ФСБ. В общем, я решил провести журналистское расследование. Но не успел даже начать это расследование, как мне позвонил неизвестный и предложил купить у него сведения о проведении испытаний «эликсира молодости» на человеке. Я, разумеется, согласился.

— Но это же могла быть ловушка! — воскликнул Егор.

— Вот именно! — подхватила Ася. — Как вы об этом не подумали, дядя Боря?!

— Об этом я в первую очередь подумал. Но есть, ребята, такой термин — «профессиональный риск». Пожарные, рискуя жизнью, тушат пожары, а мы, журналисты, рискуем жизнью, добывая сенсационную информацию. К тому же я надеялся, что это все-таки не ловушка. Просто человек, узнав, что я собираю сведения об «эликсире», захотел подзаработать. Короче, встретился я с этим типом, передал ему деньги, а он отдал мне кейс. Но как только кейс оказался у меня, так сразу же со всех сторон налетели крепкие парни, заломили мне руки за спину и впихнули в машину. Я и глазом не успел моргнуть, как очутился в тюремной камере. — Врунский прищурился сквозь папиросный дым. — И как вы думаете, что было в кейсе?

— Наркотики, — предположил Егор.

— Оружие, — предположила Ася.

— Не угадали. Там действительно лежали документы. Но они относились не к испытаниям «эликсира молодости», а к испытаниям летающей подводной лодки. То есть меня подставили. Мне предъявили обвинение по «тридцать шестой» статье — шпионаж и измена Родине — и приговорили к расстрелу.

— К расстрелу! — ахнули ребята.

— Так точно, друзья. — Врунский щелчком послал окурок в форточку. — К счастью, у нас в стране пока еще действует мораторий на смертную казнь, и расстрел мне заменили пожизненным заключением. И вот вам ирония судьбы. Не успели меня посадить, как на мое имя пришла официальная бумага из архива, куда я посылал запрос относительно Гали. В бумаге сообщалось, что моя сестра проживает в Москве по такому-то адресу. Я, конечно, сразу написал Галине письмо. Она приехала...

— Значит, мама ездила не в командировку, а к вам, — догадалась Ася.

— Совершенно верно. Я ей все рассказал. И Галя предложила мне поменяться местами. Мы же с ней близнецы. Она сказала, что посидит вместо меня в тюрьме, а я доведу до конца журналистское расследование, узнаю, кто меня подставил, и тем самым докажу свою невиновность. Мы разработали с Галей план моего побега. Он, как видите, удался. И вот теперь я на свободе, а Галина — в камере.

— Но дядя Боря, — с тревогой сказала Ася, — в камере же полным-полно уголовников.

— Успокойся, девочка. Это спецтюрьма. В ней сидят только шпионы. И у каждого шпиона там отдельная камера со всеми удобствами. Ясненько?

Ася облегченно вздохнула:

— Ясненько, дядя Боря. Но вы все равно постарайтесь скорее закончить свое журналистское расследование.

— Да я стараюсь. — Врунский закурил вторую папиросу. — Мне уже удалось узнать фамилию человека, который испытывал на себе «эликсир». Правда, во время последнего испытания он погиб. Его посмертно наградили орденом и похоронили на Ваганьковском кладбище.

— А как его фамилия? — спросил Егор.

— Поцелуев.

Егор чуть со стула не упал.

— Поцелуев?! — вскричал он. — Евгений?!

— Да, Евгений, — подтвердил Врунский. — А ты откуда знаешь?

Егор замялся.

Журналист пристально посмотрел ему в лицо:

— Тебе что-то известно, Никита. Расскажи — что?

Егор молчал. В душе у него шла напряженная борьба. Рассказать?.. Не рассказать?..

— Расскажи, — мягко настаивал Врунский.

Егор колебался...

— Никита, расскажи, — поддержала своего дядю Ася.

И Егор рассказал.

Егор рассказал о генерале Облеухове, о черных магах, о капитане Беловой, о двух Кощеевых, о детском садике № 13, о следователе Тимохине, о бандите по кличке Капуста...

— Секундочку, — перебил его в этом месте Врунский. — Повтори еще разок, что сказал Поцелуев, когда Капуста открыл крышку гроба.

— Он сказал: «Здорово, приятель. Ловко мы провели этого Цоллера».

— Цоллер, Цоллер,.. — задумчиво произнес журналист. — Был такой знаменитый немецкий ученый — Карл Цоллер. Он погиб в автокатастрофе в сороковом году... Ладненько. Продолжай.

Егор продолжил.

И рассказал о могиле Беловой на Ваганьковском кладбище, о следователе Глюкине, о колдуне Вороне, о голове, вызванной с того света, о магазине «Дальняя дорога», о Никите, который залез в гроб и исчез вместе с этим гробом...

Здесь Егора перебила Ася:

— Значит, ты не Никита, а Егор?!

— Да, — кивнул Егор. — Я Егор.

— А вдруг Никита погиб? — с тревогой сказала девочка.

Егор только вздохнул в ответ. Ему самому эта мысль не давала покоя.

— А ты не помнишь, какие колдун говорил заклинания, когда вызывал Белову с того света? — спросил Врунский.

— Помню. — Егор нараспев произнес: — Ал-магель... Он-тиум... Гут-талакс...

Ася и Врунский засмеялись.

— Да-а, парень, — покачал головой журналист, — здорово вас этот Ворон разыграл.

— Разыграл?

— Конечно.

— А почему вы так решили?

— Да потому что альмагель — это желудочное лекарство. А онтиум — ушные капли.