День всех пропавших - Дот Хатчисон

Не уверена, что дело только во мне.

Выскальзываю из его рук и направляюсь к продавленному, многое повидавшему дивану, где меня уже ждут две подушки и одеяло. Брэн ждет, пока я улягусь, накрывает одеялом. Засыпаю почти мгновенно, как только голова касается подушек, едва почувствовав, как он кладет мой сотовый мне в руку.

Ровно в полдень несносное немецкое техно ревет в телефоне на максимальной громкости и пугает так, что я не просто пробуждаюсь, а с грохотом сваливаюсь с дивана на пол и запутываюсь в одеяле.

Ненавижу чертовы телефонные будильники. Именно поэтому и использую: даже я не могу игнорировать их при всем желании. Но все же – черт побери…

Стоящий в дверях Вик, ублюдок, лишь смеется надо мной и начинает смеяться еще сильнее, когда я впиваюсь в него взглядом.

– Иди освежись, – приказывает он, все еще хихикая. – Я заказал ланч для тебя, Ивонн и девочки-яблока, скоро принесут. Ты же знаешь, мы договаривались покупать еду по очереди.

– Знаю.

Это означает, что я могу начать с ним спор, но не выиграю.

– А как насчет Брэна? Сегодня больше не станешь его кормить?

Вместо ответа Вик задумчиво хмурится, и я, поправляя блузку, замираю.

– Ему позвонил детектив Мэтсон, – говорит он.

– Так почему… О, Иан Мэтсон.

Вик кивает. Отставной детектив полицейского департамента Тампы[38] Иан Мэтсон был ведущим следователем в деле Фейт двадцать пять лет назад. После этого он взял Брэна под крыло и во многом повлиял на его решение присоединиться к блюстителям закона. Несмотря на разницу в возрасте, они прекрасно дружат.

– Иан в порядке?

– Он звонил из аэропорта и спрашивал, не может ли Эддисон забрать его и отвезти в Куантико.

Очень многое в этом предложении лишено смысла. Иану примерно в той же степени нравится быть пассажиром авто, что и Брэну, то есть совершенно не нравится – так почему он сам не возьмет машину напрокат? И почему наносит неожиданный визит? И почему едет в Куантико, а не Манассас?

– Это… Дело в Фейт? – нерешительно спрашиваю я.

– Могу предположить, что она имеет к этому какое-то отношение, однако Мэтсон хочет все объяснить лично при встрече. Здесь.

– Не очень обнадеживает.

– Не обнадеживает. Зато они съедят ланч по пути из аэропорта. Иди освежись.

Душ и взятое из сумки свежее белье доставляют более приятные ощущения, чем я ожидала. Так хорошо переодеться, пусть и снова в рабочую форму… Заплетенная вчера Брэном коса все еще выглядит прилично, особенно если подвязать голову лентой, чтобы сдержать рвущиеся на свободу непослушные пряди.

– Элиза, ты пообещала, что пойдешь домой, – говорит Ивонн, как только я вхожу в конференц-зал.

– Я не выдержу сегодня еще одной беседы на эту тему.

– Если б ты помнила вчерашние беседы, тебе не пришлось бы их выдерживать.

Гала хихикает и прячется за своими мониторами.

– Ненавижу вас всех.

Поскольку надо мной нависает Вик, чтобы удостовериться, что его приказы выполняются, и ему помогает самый суровый Взгляд Материнского Неодобрения Ивонн, мне не дозволяется прикасаться к файлам, пока не закончится ланч.

Обычно я не такая, честно. Сосредоточенная на своей цели, да, но не настолько, чтобы игнорировать все остальное, кроме особых случаев. Есть ощущение, что, беспокоясь за Брэна, я погружаюсь в расследование глубже, чем следует.

Когда весь оставшийся после ланча мусор убран, поднимаю взгляд на Вика.

– Теперь я могу начинать? – интересуюсь вежливо.

– Можешь, – так же вежливо отвечает Вик. Гала вновь хихикает.

Подавшись вперед, касаюсь телефона Ивонн; на нем снова подсвечивается фоновый рисунок с фотографией ее детей.

– Сожалею, что тебе пришлось провести без детей все выходные.

– Бывает, – отвечает она непринужденно. – К счастью, в эти выходные все и так разбегаются по вечеринкам в честь дня рождения, совместным прогулкам и так далее. На самом деле мое присутствие требовалось только на вчерашней игре. Сегодня после полудня свекровь отведет детей в кино, а муж с семи утра варит в мультиварке обед. Одни из немногих выходных, когда мое отсутствие не то чтобы не вредит, а практически незаметно. В отличие от Платья в твоем шкафу.

Я закрываю глаза и стукаюсь лбом о стол.

– Ивонн, что ты со мной творишь?

– Убиваю тебя, Малявка.

Приоткрываю один глаз и впиваюсь в нее взглядом.

Вик хихикает и садится на стул со своей кипой материалов.

Мои составленные вчера списки удручают так же, как и сегодня утром, но ничего не поделаешь. Продолжаю работать, расшифровывая каракули Эддисона, чтобы понять, какого прогресса он достиг. Сегодня мы слушаем плей-листы Галы – что-то величественное и скорбное, с барабанами, виолончелями и одной рыдающей скрипкой.

Рабочий телефон гудит: сообщение от Эддисона.

Какие напитки предпочитает девочка-яблоко?

Я задумываюсь, как Гала отреагирует на свое переименование. Его не избежать, когда достаточно народу услышит, что Вик и Эддисон называют ее таким прозвищем.

– Эддисон вернулся – точнее, почти вернулся, – докладываю я. – Гала, он хочет знать, какой напиток тебе принести.

– О, ему необязательно…

Ивонн качает головой.

– Гала, просто передай ей свой заказ. Когда-нибудь настанет и твой черед приносить еду.

– Гм. Макиато с карамелью, пожалуйста.

Уточняю у Ивонн, что ей как обычно, и пишу ответ Эддисону. Если я спрошу Вика, он скажет «мне черный кофе», потому что работает агентом так давно, что ему внушили стереотип: настоящие агенты (или настоящие мужчины?) пьют горький черный кофе. Если ничего не стану спрашивать, то Эддисон принесет ему ореховое молоко и французскую ванильную смесь, которые Вик обожает. Когда я откладываю телефон в сторону, так и не спросив Вика, тот лишь закатывает глаза.

Минут через двадцать вижу, как по пандусу поднимается Эддисон с пакетом в руках. За ним следует мужчина в изношенном, выцветшем от старости темно-синем пальто. Он тоже несет несколько стаканчиков, а через грудь перекинут ремень потрепанной кожаной сумки с залатанными ремешками. Сохраняю то, что успела сделать, закрываю ноутбук и переворачиваю блокнот, чтобы было видно только картонную обложку. Дело не в недоверии Иану – просто придерживаюсь протокола, касающегося всех, кто не работает над делом.

Почему-то Иан выглядит старше, чем всего полгода назад. Тогда нашей команде приказали – бог мой – воспользоваться накопившимися отпусками, и мы с Брэном отправились в Тампу навестить его родителей. В целом поездка оказалась очень странной. Как бывший католик, Брэн не слишком жалует Пасху. Я, будучи еврейкой, тоже. Но мы оказались там на пасхальной службе; мать Брэна зловеще улыбалась всем, кто имел глупость прокомментировать тот факт, что мы не причащаемся и не подходим за благословением.