Чужое сердце - Ирина Градова

Едва сдержавшись, чтобы не оценить поведение «дрессировщицы» словесно, я сжала зубы и прошла мимо вжавшейся в стену тетки. Вот так прямо с утра можно легко испортить человеку настроение на весь день, а ведь у меня сегодня четыре операции, одна из которых тяжелая и продолжительная. Бедная Куся! Там, где я жила раньше, ее знают и любят практически все, а здесь, на новом месте, куда я время от времени забираю собаку, ей заново приходится «работать на репутацию».

Кипя от безмолвного гнева, я подошла к парадной и, ласково потрепав за ушами невинно глядящую на меня Кусю, стала рыться в кармане в поисках ключа. В этот момент от стены отделилась чья-то фигура, и ее тень упала на нас с собакой.

– Это вы Агния Смольская, работающая над делом о похищении детей?

Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. Я вскинула глаза и увидела высокую, очень полную женщину в джинсовом платье и надетой поверх него ярко-зеленой куртке на размер меньше необходимого, которая не застегивалась на ее мощном теле. Она выглядела довольно безвкусно в этом наряде. Прибавьте к нему еще и неумело наложенную косметику, и сразу становилось ясно, что передо мной дама не из высшего общества. Однако было в ее глазах нечто, заставившее меня мгновенно забыть и о ее внешности, и о злости на тетку со злобным спаниелем. Это было выражение затравленности, испуга, недоверия, смешанных с надеждой.

– А вы, простите, кто? – осторожно ответила я.

– Меня зовут Тамара, – быстро выпалила она. – Тамара Решетилова. Я вчера вечером приехала.

Интересно, что фамилия показалась мне знакомой, но это нормально, ведь в больнице я сталкиваюсь с большим количеством имен пациентов.

– Приехали? – удивилась я. – Откуда приехали?

– Из Кировска.

– И зачем же вы приехали?

– Чтобы встретиться с вами.

Меня несколько встревожили ее слова: в конце концов, не я руковожу расследованием!

– Знаете, – проговорила я, тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть человека, проделавшего долгий путь для встречи со мной, – думаю, вам гораздо полезнее встретиться с моим начальником...

– Эдуардом Лицкявичусом? – перебила незнакомка. – Нет, я хотела поговорить с конкретным человеком – с вами.

– А как вы вообще обо мне узнали?

– Мне рассказал журналист, который написал статью об Анатолии Лавровском, – пояснила женщина.

Здорово – а меня, значит, он не счел нужным поставить в известность о том, что дал кому-то мой адрес! Я уже сто раз пожалела о своем скоропалительном решении впустить Олега Гришаева в круг членов ОМР – ему там вовсе не место! Тем не менее разговаривать с Тамарой Решетиловой на улице становилось неудобно, тем более что погода отнюдь не радовала: собирался дождь, усиливался ветер, и даже в теплой куртке было зябко. Поэтому я пригласила незваную гостью в дом. Проводив на кухню, я, как обычно, вымыла Кусе лапы, после чего тоже пошла туда, чтобы приготовить собаке еду. Куся у меня ест исключительно человеческую пищу, потому и выглядит, и чувствует себя очень хорошо: никакие сухие корма не способны заменить животному полноценного питания. Я глубоко убеждена, что все эти «Чаппи» и «Педигри», столь широко рекламируемые по телевидению, придуманы для ленивых хозяев. Конечно, гораздо проще насыпать домашнему любимцу полную миску хрустящего непонятно чего, чем бегать по магазинам в поисках подходящего мясного кусочка, а потом стоять у плиты, варить кашу и, соблюдая необходимые пропорции, смешивать ее с мясом и овощами. Одновременно с этим я приготовила кофе для себя и для гостьи. Тамара с явным удовольствием сделала глоток, предварительно сдобрив напиток четырьмя ложками сахара – не самое хорошее пристрастие, учитывая ее комплекцию.

– Так о чем же вы хотели поговорить? – спросила я, помешивая кашу на огне.

– Я... вернее, мой сын, Рома, являлся героем одного из репортажей Олега Гришаева, – ответила Тамара, и я замерла над собачьей миской, вспомнив, что одного из мальчиков, похищенных, а после возвращенных семье, звали, кажется, Ромой Решетиловым!

– Рома – ваш сын?

Женщина кивнула.

– Его похитили одним из первых. У него вырезали часть печени.

– Мне очень жаль! – искренне сказала я. – Как он себя чувствует сейчас?

– Вот об этом я и хотела с вами поговорить.

Она сделала паузу, которая продлилась довольно долго, затем продолжила:

– Весь этот кошмар случился три с лишним года назад, но я помню его, словно это было вчера! Когда Рома пропал, мне показалось, что мне перекрыли кислород: я не могла есть, не могла спать, похудела на двадцать три килограмма за два месяца... Муж хотел уложить меня в больницу, потому что начал всерьез опасаться за мою жизнь, но я отказывалась, боясь, что как раз в мое отсутствие могут позвонить и потребовать выкуп за сына. Милиция довольно быстро забыла о нас. Да, сначала они, как говорится, «провели весь необходимый комплекс мероприятий», однако, когда стало ясно, что дело, скорее всего, не в выкупе, я поняла, что мы с мужем остаемся один на один со своим горем. Мы каждый день ходили в отделение, чтобы выяснить, как продвигаются дела, потому что понимали, что пускать все на самотек нельзя. Нам неизменно отвечали, что «следствие ведется», а потом мы вдруг узнаем, что дело приостановлено. С тех пор нам ничего не удалось добиться, но через три месяца Рома вернулся! Когда мы примчались в больницу, он находился в неплохом состоянии, но мы пришли в ужас, узнав, что у нашего ребенка отхватили полпечени! Мы снова обратились в милицию, и дело переквалифицировали из просто похищения в похищение и кражу органа. На этом все и закончилось: никаких результатов следствие не дало. Думаю, никто особенно жилы и не рвал, ведь ребенок вернулся живым, а значит, все довольны – так они рассуждали!

Я понимала возмущение этой матери, ведь никто, кроме собственного мужа, не поддержал ее в страшной ситуации, в которой она оказалась. Разве возвращение мальчика – достаточный повод для того, чтобы считать «инцидент» исчерпанным? Разве не имело место самое настоящее преступление, циничное и жестокое?

Появление Куси в дверном проеме напомнило мне, что я испытываю терпение животного: давно пора дать ей поесть, но я, увлеченная рассказом Тамары, совершенно об этом позабыла. Поставив миску собаке, я вернулась к гостье, и она продолжила излагать:

– В общем, мы поняли, что ничего не добьемся. Правда, муж предлагал обратиться на телевидение, но я отказалась. Друзья и соседи и так были в курсе, но мне вовсе не хотелось, чтобы широкий круг людей узнал о том, что случилось с моим ребенком. Люди злы в своем неуемном любопытстве, понимаете, что я имею в виду? И мы решили переехать туда, где никто нас не знает. Никому ничего не сказали, собрали сына и отправились в Кировск, на родину моих родителей. Они до сих пор живут там и с удовольствием помогли решить вопрос с обменом квартиры. Нам казалось, что жизнь наладилась.

– Казалось? – переспросила я, так как Тамара неожиданно замолкла. – Как это понимать?