Инстинкт - Бен Кей

Каждая группа с презрением смотрела на другую — в школе такие отношения складываются между зубрилами-отличниками и спортивными парнями-недоучками. Разница заключалась в том, что здесь они нуждались друг в друге, хотя ни одна сторона не желала это признать. Поэтому они продолжали сосуществовать в состоянии изнуряющей и непродуктивной вражды, оставляя добрую половину потенциальных дружеских связей незадействованной, и это при том, что их работа, как никакая другая, нуждалась во взаимовыручке.

Еще одной особенностью жизни БРЭВИСа, которая уподобляла его груженному динамитом автомобилю на ухабистой дороге, была невозможность сохранить что-то в тайне от других. Случайно подслушав, догадавшись или намеренно выведав, каждый обитатель базы мог прознать любой секрет и сделать его всеобщим достоянием. Последние события означали: что-то должно вот-вот произойти. Это ощущение витало в воздухе — оставалось принюхаться.

Джордж Эстрада, заведующий лабораторией генетического программирования, сидел в столовой перед тарелкой успевшего остыть чили и смотрел на Лайзу Келлер, которая выбирала фасолины из своей порции этого блюда, тщательно избегая зацепить вилкой плавающее в вязком соусе мясо.

— Послушай, Лайза… Ты с Гаррет в последнее время не встречалась? — негромко спросил Джордж. Смуглый, приземистый, он был похож на головастика, а его губы занимали столько места, что, казалась, кто-то размазал их по лицу ножом. Джорджу шел сорок второй год, и он был одним из самых старых ученых базы, что подтверждалось лысеющим черепом и внушительным брюшком.

— Что ты имеешь в виду? — Лайза покончила с фасолью и подняла на него глаза. На базу она пришла образцово-показательной блондинкой, брызжущей здоровьем, словно картинка из глянцевого журнала, но отсутствие солнечного света и регулярных физических упражнений сделало ее кожу тусклой, а некогда тугое тело вялым и рыхлым.

Волосы Лайзы сохранили золотистый блеск, но в них уже просвечивала седина. Джордж еще не успел ответить, когда к их столу со своей порцией чили приблизился Майк Ирвин, помощник Лайзы. Они поздоровались.

Морщась от затхлого запаха, Майк со стуком опустил тарелку на металлическую столешницу и сел.

— Кто-нибудь из вас видел Гаррет? — спросил он, принимаясь за еду. — Она так не ярилась с тех пор, как Мэдисон стащил ее «Плейбой».

Майку было слегка за двадцать, пирсинг украшал его левую ноздрю, правую бровь и оба уха, а наполовину обесцвеченные черные волосы стояли гребнем, удлиняя его тощую, словно у борзой, фигуру.

Джордж рассмеялся.

— Ну да, и не только она бесится. Все морпехи на взводе со времени последней операции.

Лайза пожала плечами.

— Мне головы-то поднять некогда, я их почти не вижу. Говорите, они бесятся? И в чем это выражается?

— Знаешь эту их мерзкую ухмылку, с которой они на нас смотрят, потому что у них вместо мозгов чугунная чушка? — сказал Джордж. — Так вот, она стала еще омерзительнее. Они грохочут своими башмаками громче обычного, то и дело перешептываются по углам, а когда ты их застаешь за этим делом, смотрят на тебя, будто насквозь прожигают.

— И что ты об этом думаешь? В чем причина? — спросила Лайза Майка.

Майк вытер губы бумажной салфеткой и откинулся на стуле.

— Яснее некуда. Кто-то погиб.

Во взглядах Джорджа и Лайзы Майк прочел, что от него ждут разъяснений.

— Не так много событий на базе могут взбесить морпехов. Жратва все равно дерьмовая, работа — тоже, но это уже давно известно, в этом нет новизны. Любовь тут тоже ни при чем — ведь недовольны они все как один. Разве какая-то общая оргия пошла криво, но это вряд ли. А потому остается одна причина — смерть. И в подтверждение этого я спрашиваю — когда вы в последний раз видели Роуча?

Джордж сосредоточенно нахмурился.

— Роуч… Я давно не видел Мартин. Но и Роуча тоже. А вы когда видели кого-нибудь из них? В последней операции они не участвовали, вот что действительно странно. — Его мексиканский распев продлил это «действительно» — в сухом воздухе повисло ожидание ответа.

Лайза возразила, понизив голос.

— Ну, знаешь, это ничего не значит. Их могли послать на какие-нибудь учения… маневры…

— Маневры? — переспросил Майк. — Думаешь, они участвуют в маневрах? Да если они не проводят зачистку от очередной партии козявок, то просто груши околачивают в пункте наблюдения. В крайнем случае качают мышцы, если есть настроение. Вам приходилось видеть Роуча или Мартин за чем-нибудь подобным в последнее время? Если нет, то они исчезли, а поскольку заполучить людей сюда ох как нелегко, Бишоп и Уэбстер могли отпустить их на волю только одним способом… — Майк сделал паузу для пущего эффекта и закончил: — В гробу.

— Именно так, но будь эта проблема единственной, мы все же смогли бы продолжать работу. — Бишоп нахмурился и наклонился вперед, облокотившись на стол. — Все сведения о результатах, полученных Дэвидом, содержатся в его блокнотах — один из таких вы сейчас видели на экране. В течение десяти лет это не создавало никаких сложностей, но последние записи Хита находятся в его лаборатории, полной ос, а без них мы слепы. Мы не знаем, подвержены ли эти осы воздействию холода или нет? Мы не имеем представления, погибнут ли они через день-другой или будут жить как угодно долго? Обычный ли у них яд, или он стал сильнее? Ответы на все вопросы, представляющие ценность, находятся в его последнем блокноте.

Лора смотрела прямо перед собой, и на ее губах появилось подобие улыбки. В создавшейся ситуации было что-то кармическое. Годы экспериментов с предками этих ос привели к появлению нового поколения насекомых, которые были готовы и могли отомстить. Люди властвовали над ними, у людей были знания, приборы, оборудование, но всего через десять лет осы взяли верх. Лора не могла сдержать восхищения — то же чувство владело ею каждый день во время работы.

— Они еще чем-нибудь отличаются от ваших обычных ос? — спросила она Бишопа.

— Хороший вопрос. Мы исключили из их жизни подразделение на цариц, рабочих ос и тому подобное. Это помогло сконцентрировать поведение насекомых на выполнение главной задачи. Но два дня назад, когда я проходил мимо лаборатории Дэвида, одно из насекомых вело себя как… как будто оно было главным. Завидев меня, оно тут же подлетело к окну, и остальные последовали за ним. А потом оно, вроде бы утратив интерес, повернуло обратно, и все осы повторили его маневр. Я говорю об этом, чтобы вы знали: возможно, мы имеем дело с новыми особенностями группового поведения.

— Вы использовали слово «оно». Вам удалось запрограммировать родовую принадлежность той или иной особи, или вы просто по рассеянности не сказали «она»?

— Простая оговорка. Все они конечно же самки, иначе у них не было бы яйцеклада с жалом.

— Разумеется.

— Но мы привыкли говорить о них в среднем роде, полагая их не столько живыми существами, сколько продуктами производства.