Морпех. Ледяной десант - Олег Таругин

Изучив нанесенные на карту карандашные отметки, комбат взглянул на Алексеева с каким-то нехорошим выражением во взгляде:

— Интересно получается, старлей… Это что же выходит, ты все немецкие планы заранее знаешь? Хотелось бы знать, откуда вдруг такая уверенность?

— Всего лишь вчерашняя разведсводка, тарщ командир. Содержание которой тоже не доводилось до командования десантом. Нашей высадки противник ждал, вот и подготовился, заранее сосредоточив необходимые для противодействия силы. Немцы-то не знали, что будет высажена только первая волна. Так что переиграли мы их.

— Может, и переиграли, только какой ценой?! — вдруг рявкнул комбат, ударяя кулаком по столу. Подпрыгнувшая керосинка тревожно замигала, отбрасывая на стены изломанные тени. Морпех промолчал — говорить было нечего, меньше часа назад, осознав количество потерь, он и сам таким был.

— Твою ж мать… извини, старлей, я тоже не железный. Нервы шалят. Что дальше?

— А дальше, поскольку вы не можете мне полностью доверять, предлагаю сформировать две-три группы и провести разведку в указанных квадратах. Если разведчики подтвердят сосредоточение в них противника, значит, я не вру. Хотя, сами понимаете, на это уйдет драгоценное время, что не есть хорошо. Да и разведчики могут не вернуться, а радиосвязи у нас нет.

— Да я не об этом, — поморщился Кузьмин. — Согласно полученному приказу сейчас я должен наступать на Глебовку, захватить ее и соединиться с бойцами воздушного десанта. Вот я о чем.

— Как раз в районе Глебовки нас и окружат. Чем все закончится, вы, думаю, уже представляете.

— Твое предложение?

— Нужно пробиваться к Станичке. Пока есть боеприпасы и провиант, это реально…

Старший лейтенант замолчал, судорожно решая, озвучивать ли все остальное. Комбат ему практически поверил, тут особых сомнений нет. Сомневается, понятно, но не так, чтобы сильно. Вот только дальше-то что? Обороняться, выгадывая время для морпехов Куникова, как было в прошлый раз, или все-таки ударить навстречу? Спасти сотни бойцов, рискуя тем самым изменить ход событий в менее благоприятную сторону?

Снова закружилась голова, и во рту появился противный медный привкус.

Решай же, старлей, решай, мать твою!..

— Ты чего побледнел, старшой? — встревожился внимательно следивший за его лицом Кузьмин. — Поплохело, что ли? Может, воды дать?

— Н-нет…не нужно, прошло уже, — сдавленно пробормотал Степан. — Контузия, накатывает иногда. Товарищ капитан третьего ранга, повторюсь — нужно пробиваться к Станичке для соединения с бойцами майора Куникова! До высадки основных сил десанта им нужно продержаться около суток.

— Так ты ж это уже сказал? — слегка удивился комбат.

— Не договорил, виноват. Но сразу нам уходить никак нельзя, нужно дать им время закрепиться на плацдарме, отбить первые атаки, подготовить позиции! Иначе немцы могут рвануть следом за нами. Поэтому предлагаю занять оборону в районе Глебовки, измотать противника боем, а завтрашней ночью или на рассвете осуществить прорыв в направлении Мысхако!

Южная окраина Глебовки, 4 февраля 1943 года

Еще только начавшую разворачиваться гаубичную батарею обнаружили абсолютно случайно. Собственно говоря, никто ее специально и не искал. Возглавляемая старлеем разведгруппа занималась выяснением обстановки западнее Глебовки — соваться вперед наобум комбат отказался категорически, чем весьма порадовал Степана: похоже, к его предложениям Кузьмин все-таки прислушался.

Правда, убедить капитана 3 ранга в том, что с одной из групп должен пойти именно он, оказалось непросто. Поначалу Олег Ильич уперся в духе «никуда не пойдешь, останешься при мне», что было вполне понятно — хотелось присмотреть за непонятным старшим лейтенантом, кем бы тот ни оказался. Помог, как ни странно, вызванный к командиру десанта старшина Левчук, в красках расписавший их недолгий совместный бой. В итоге комбат попросил показать «экспериментальный» штык-нож, выслушал рассказ про утопленный автомат «нового образца», который скоро поступит на вооружение, и согласился с назначением старшего лейтенанта Алексеева командиром одной из разведывательных групп, отправляющихся к Глебовке.

Врать Алексееву было немного стыдно, но тут уж никуда не денешься, приходилось придерживаться озвученной раньше версии событий. С другой стороны, легендарный пистолет-пулемет Судаева, признанный лучшим ПП всей Второй Мировой войны, разработан и принят на вооружение еще в конце прошлого года, и скоро начнет массово поступать в войска, так что насчет нового оружия он, можно сказать, сказал чистую правду. Ну, почти. А штык? Да кто его после вспомнит и свяжет с появившимся после войны «калашом»? Тем более, первый штатный штык-нож для АК был клинкового типа, и ничем не напоминал позднего собрата, разработанного уже под АКМ и последующие модели.

Две разведгруппы скрытно направлялись к Северной Озерейке и Глебовке с целью разведать сосредоточение описанных Степаном сил противника и их дислокацию. Про собирающихся захватить зону высадки румынских пехотинцев комбат тоже не забыл — на окраине поселка разместили несколько заслонов, вооруженных пулеметами и трофейными минометами, боеприпасов к которым имелось в достатке. Кузьмин понимал, что до тех пор, пока десантники остаются в поселке, румыны вряд ли рискнут что-либо предпринимать, опасаясь снова отхватить люлей, однако проконтролировать их перемещение стоило. Тем более, они могут и не знать, что русские морпехи не ушли из Озерейки. Четыре последних танка распределили между подразделениями, до поры до времени укрыв в капонирах. Боеприпасы, после визита к разбитым «болиндерам», имелись, а вот с горючим дело обстояло куда хуже — бензина в баках оставалось максимум на десять-пятнадцать километров марша…

— Ну, и чего углядел, товарищ старшина? — осведомился Степан, принимая у Левчука выданный комбатом бинокль. — Докладывай?

— Наблюдаю четырехорудийную батарею противника, начинающую развертывание. Полевые гаубицы, калибр, как навскидку, определить не могу.

— Вот и я тоже аналогично, — хмыкнул старлей. — Четыре пушки, четыре полугусеничных тягача. А калибр, скорее всего, невеликий, не больше сто пяти мэмэ, думаю. А вон там, у опушки, грузовики со снарядами разгружаются, как я понимаю. И фрицев… много. Как бы не полторы сотни. Ишь, суетятся, падлы, спешат поскорее позицию подготовить!

— Быстро вы их подсчитали, тарщ командир, — то ли с сомнением в голосе, то ли уважительно сообщил Левчук.

— Да я их и не считал, — задумчиво хмыкнул Алексеев. — Вспомнил, просто, что по штату подобной батарее примерно столько обслуги и положено, вот и все.

Старшина засопел:

— Похоже, неплохо вас в училищах учат, тарщ лейтенант!

— А то! — буркнул морпех. — Отлично учат, старшина! Вот только не всегда удается эти самые знания на практике применить. Иногда убивают раньше… — ну, не объяснять же героическому предку, что информацию насчет численности личного состава немецкой батареи он совершенно случайно запомнил, когда искал информацию в интернете? Не поймет, угу. Поскольку никакого интернета пока нет и еще лет, эдак, с сорок-пятьдесят не предвидится.