Давид Сасунский - Наири Егиазарович Зарьян

в лесу всяких разных птиц и зверей поселил, лес тот стеною обнес.

— Отныне будет имя этой горе — Цоваса́р.

И стал Цовасар с той поры местом царской охоты.

В двух часах ходьбы от дворца Мгер красивый монастырь воздвиг и назвал его Богородица-на-горе. Поселил в той обители послушников, монахов, архимандритов, епископов, возле монастыря приютов настроил — для слепых, для престарелых, для калек, для убогих. Много добрых дел совершил царь Мгер.

Совершив их, Мгер спустился с горы и воротился в Сасун.

Истекло девять месяцев, девять дней, девять часов, и родился у сасунской царицы сын. Имя ему дали — Давид.

Итак, Давид появился на свет. Отец же его и мать за то, что обет нарушили, один за другим в могилу сошли.

Остался Давид сиротой.

Весь Сасун горевал.

Дехцун-цам в черные одежды облеклась, за семью дверьми заперлась в своем покое, обет дала:

— Я из дома не выйду, света божьего не увижу до тех пор, пока не вырастет младенец Давид, не займет Мгеров престол и вновь не зажжет светоч Сасунского царства!

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Ветвь третья

Давид Сасунский

⠀⠀⠀ ⠀⠀

⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Пусть будет добром помянут наш Сасунский Давид,

Народа всего десница — наш ненаглядный Давид!

Пусть будет добром помянут ещё раз Кери-Торос!

Пусть будет добром помянут добрый Горлан-Оган!

Не добром пусть будет помянут мсырский владыка Мелик!

Не добрым словом помянем мы Пачкуна Верго!

Старуху сасунскую вещую помянем мы с вами добром,

И Дехцун-цам златокосую мы вновь помянем добром,

Хандут солнцеликую тоже мы с вами помянем добром!

Не добром пусть будет помянута дева Чымшик-Султан!

Недобрым… нет, добрым словом помянем Исмил-хатун!

Красу всех армян — Давида мы вновь помянем добром!

А ещё наших предков великих мы с вами помянем добром!

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Вот уже и конец двум ветвям — перейдем к ветви Давидовой.

Сказитель Ован из Мокса

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Часть первая

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Давид в Мсыре

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Давид сиротою остался.

Кери-Торос и дяди Давида Верго и Горлан Оган посовещались. Оган спросил:

— Верго! Кто возьмет Давида на попечение — ты или я?

— У меня свои сыновья, — отвечал Верго. — Бери Давида себе.

Горлан Оган Давида усыновил. Но как его вскормить? Всех сасунских кормящих матерей Оган по очереди призывал. Давид ничьей груди не брал. Тогда Горлан Оган обратился к жене своей Сарье-ханум:

— Жена! Как же нам быть? Младенец умрет без молока.

— Пошли ребенка в Мсыр к Исмил-хатун, — предложила жена. — Она семь лет была Мгеру женой, ради Мгера она грудью своей вскормит его сына.

Горлан Оган созвал сасунских князей на совет. Сасунские князья сказали:

— Если и есть для Давида кормилица, то это Исмил-хатун. Только она и может его вскормить. Отошли Давида в Мсыр.

У Мгера было два верных и могучих пахлевана: Чарбахар-Ками и Батман-Буга. Горлан Оган позвал их, с рук на руки передал спеленатого Давида, вручил им письмо и сказал:

— Отвезите в Мсыр и отдайте Исмил-хатун.

Ками и Буга сели на коней, взяли спеленатого Давида и отправились в путь. Давида они держали на руках по очереди, потому что сын Мгера был тяжел, как взрослый мужчина.

Наконец добрались до города Мсыра, спеленатого младенца вместе с письмом отдали Исмил-хатун. Исмил прочитала письмо. Оган ей писал:

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Исмил-хатун, сестра наша, достойная наша невестушка! Когда Мгер воротился в Сасун, у него сын родился, имя дали сыну — Давид. Мгер и жена его умерли, ребенок остался сиротой. Не берет он грудь у сасунских кормилиц. Если ты чтишь память Мгера, то вскорми нашего Давида, пока подрастет малость, а там я возьму его к себе на попечение.

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Исмил-хатун подумала:

«Мгер делал мне добро, и я должна вскормить его сына. Это хорошо, что ребенок не берет грудь у сасунских кормилиц. Он будет питаться моим молоком, станет сыном моим, побратается с моим Меликом. Подрастут мальчики и будут властвовать над Мсыром, над Сасуном и надо всем миром».

Исмил-хатун несколько дней кормила Давида. Но вот однажды дала она ему грудь — Давид отвернулся; дала другую грудь — Давид опять отвернулся. Трое суток младенец ничего не ел. Исмил-хатун позвала Мсра-Мелика.

— Мальчик уже три дня грудь не берет, — сказала она. — Помрет он от голода. Как нам быть?

— Матушка! — сказал Мсра-Мелик. — Сасунцы — упрямцы и сумасброды. С этим малым мы горя хлебнем. Он — армянин, мы — арабы. Не давай гяуру грудь!

— Сынок! — молвила Исмил-хатун. — Мальчик без молока умрет, и мы опозоримся в глазах всего сасунского народа. Раз уж мы за это взялись, надо довести дело до конца.

А визирь ей в ответ:

— Великая хатун! Ты напрасно волнуешься. Разве у них бедная страна? Разве в Сасуне нет меду и масла? Нет разве вкусных яств? Пусть Батман-Буга и Чарбахар-Ками съездят в Сасун и привезут бурдюк меду и бурдюк масла. Сасунский мед и сасунское масло мальчик из Сасуна съест и вырастет большой.

Чарбахар-Ками и Батман-Буга отправились в Сасун. Горлан Оган дал им бурдюк меду и бурдюк масла. Они привезли это в Мсыр и положили перед царицей.

Стала Исмил-хатун кормить Давида медом и маслом. Другие дети растут по годам — Давид рос по дням. Исмил-хатун глядела на младенца любящим взором.

«Подрастет Давид, — говорила она себе, — станет Мелику моему братом, помощником, и вместе они много стран завоюют, весь мир покорят».

Младенец Давид так был силен, что ремни колыбельные разрывал.

Стала Исмил-хатун обматывать Давида железной цепью. Но и железная цепь не выдержала — с лязгом оборвалась, звенья ее разлетелись в разные стороны, ударились о каменные стены дворца, от стен посыпались искры. Тогда сплели из пеньки нетугой канат и этим канатом привязали Давида к люльке. Выдержал нетугой пеньковый канат. Младенец вдохнет в себя воздух — растягивается канат нетугой, а выдохнет — стягивается.

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Мгер