Компромат на Ватикан - Елена Арсеньева

Мамаша выбрала. Что? Крикливую Катюшку, конечно!

Самое поганое состояло в том, что именно в это время Виталий от нее отступился. Именно в эту самую тяжелую пору Тониной жизни он решил взять строптивую бабу измором. Знал, как ей плохо, трудно, невыносимо, однако выдерживал характер и не приходил, не звонил, вообще уехал к матери в Москву – подальше от соблазна. Был уверен: в один прекрасный день вдруг раздастся звонок, на дисплее высветится надпись «Антонина» – и послышится ее молящий голос:

– Виталик, приезжай, я больше не могу без тебя!

Он прекрасно знал, что Тоня больше не может! Но до чего хотелось услышать вот этот драгоценный довесок: «Без тебя! Не могу без тебя!»

Однако вместо того, чтобы звонить в Москву, Тоня как-то раз среди ночи (спать-то все равно было невозможно!) позвонила в Южно-Сахалинск и спокойно (то есть она надеялась, что голос ее звучит спокойно) спросила:

– Мама, а тебе никогда не хотелось покончить жизнь самоубийством?

– Хотелось, – ответила Марина Анатольевна так невозмутимо, словно дочка звонила за десять тысяч верст спросить: «Мама, а тебе никогда не хотелось попробовать авокадо с креветками?» – Был такой момент, что до сих пор вспоминать страшно. Но у меня ведь была ты, я просто не могла представить, что ты останешься одна. Плачешь – а некому к тебе подойти, обнять, поцеловать, утешить. Разбила коленку – а никто не пожалеет. Понимаешь?

Тоня слушала безучастно. Если мама сейчас спохватится и начнет причитать, что, дескать, у тебя там происходит, ты с ума сошла, задавать такие вопросы, она просто бросит трубку… навеки.

Однако мамин голос звучал по-прежнему спокойно:

– Тоненький мой родной, все проходит. Ты понимаешь? Жить – это значит терпеть. Но все проходит. Ты меня слышишь?

– Слышу, – шепнула Тоня, дрожа губами.

– Я тебя целую.

– И я тебя.

Отключив телефон, она пошла в спальню и долго смотрела на разгулявшуюся Катюху. «Плачешь – а некому к тебе подойти, обнять, поцеловать, утешить. Разбила коленку – а никто не пожалеет…» Ей не хотелось подходить, целовать, утешать. Не хотелось жалеть никого, кроме себя! Но мама сказала – все проходит…

Неужели и у нее пройдет это острое желание умереть, чтобы выспаться наконец?!

Смешно, конечно, однако мама оказалась права. Да, минуло немало тяжких дней, но в конце концов все и впрямь избылось: Катерина выздоровела, а Виталик приполз мириться с крупной суммой денег, после чего был в очередной раз выставлен вон. А Тоня взяла его деньги (не для себя – для дочери!), постепенно успокоилась, выспалась – и снова вернулась в свое привычное ожидание счастья.

Не сказать, что у нее не было мужчин! Почему? Были. Одни затрагивали душу, другие – только тело. Как-то раз даже аборт пришлось сделать от женатого человека. Но Тоня почему-то не решилась позвонить маме и спросить, а не было ли в ее жизни такого вот потрясающего совпадения: аборта от женатого человека? В конце концов, не обязательно, чтобы биографии мамы и дочки совпадали до таких мелких деталей!

Вообще говоря, одиночество ее не так уж тяготило, как принято считать: она вообще была по натуре замкнута, к тому же верила – должно же когда-нибудь сбыться мамино пророчество!

Честно говоря, в тот вечер в «Пикассо» Тоня уже было поверила, что оно вот-вот сбудется…

В общем-то, она не очень хорошо разглядела этого невысокого, худощавого человека, за столик которого ее подсадили. Поначалу Тоня на него даже не смотрела, держалась подчеркнуто независимо, даже надменно, чтоб не думал, что она пришла кадрить кого-нибудь, конкретно его. С другой стороны, за каким еще чертом может одинокая молодая женщина в предельно откровенном платье потащиться в ночной клуб? Тем паче что Тоня решила оторваться по максимуму, вдруг ощутив себя такой свободной (Катька у обманутого Витали, беспокоиться не о чем), такой удачливой (завтра вечером она поедет в Москву, а оттуда в Нант, на международный фестиваль фантастов, а это вам, товарищи, не кот начихал!), что твердо поверила: сегодня произойдет что-то особенное! Она пила обожаемый ирландскоий ликер «Saint Brendan’s Superior», похожий на самую вкусную в мире конфету, и ей море было по колено. Ну а уж когда увидела на сцене своего любимчика Сережу, стало совсем хорошо на душе.

Она слышала, будто Сергей подрабатывает в «Пикассо» и других ночных клубах, но никогда не видела его выступлений, – прежде всего потому, что в ночной клуб отправилась впервые в жизни.

Сергей, под томные стоны женской половины зала, извивался на сцене так, словно в его изящном теле не было ни одной, ну ни единой косточки, словно он и родился на свет вот таким – пе-ре-ли-ва-ю-щим-ся!

Тоня глядела на него во все глаза, и хоть стонать вроде бы не начала, но позволила себе немножко помечтать: а вдруг Сергей ее увидит да ка-ак пригласит танцевать! В перерыве между выступлениями. Или вовсе бросит к чертям свое шоу, спрыгнет со сцены и – прямиком к Антонине: на всех тренировках, дескать, только и мечтал, чтобы встретиться с вами, сударыня, вот этак, в приватной обстановке. А что вы, сударыня, старше меня на… хм-хм лет, так это мне, вообразите, до самой высокой лампочки! И они немедленно понесутся в вихре танго, и Тоня потрясет всех своей красотой, грацией и умением сексуально закидывать ножку на Сережино стройное бедро. Ну а потом распрекрасный обладатель этого самого бедра…

– Разрешите вас пригласить на танец?

Тоня даже испугалась такого грубого вторжения в свои сверкающие мечтания и, наверное, глянула на соседа, который уже приподнимался со стула, не больно-то приветливо, потому что он замер в неуклюжей позе:

– Или… извините, может быть, вы кого-то ждете?

У него были глаза цвета горького шоколада, почти как у Сергея, а может, это только казалось в полутьме?

Тоня оглянулась на сцену, где Сережина партнерша Женя как раз закидывала свою хорошенькую ножку на то самое бедро… и кивнула:

– Ну что ж! Танец так танец!

С первой же минуты выяснилось, что для этого человека танец был тем же, чем и для 98 процентов населения: более или менее ритмическим качанием на месте.

– У вас что-то случилось? – вскоре коснулся ее уха тихий шепот, и Тоня поежилась от приятной дрожи.

– Почему вы решили?

– Да у вас так плечи напряжены… – Его теплая ладонь осторожно поднялась с талии на голые лопатки. – Ого, сколько вы себе задачек задали! Невозможно все решить в одиночку, надо у кого-то подсказки спросить!

Как-то он странно выражался, Тоня даже с ритма сбилась.

– Было бы у кого спросить…

– Да неужели не у кого?

– Не-а.

– До чего докатился наш брат! – усмехнулся незнакомец и снова угодил ей прямо в ухо, и снова мурашки побежали по телу.

Ого! Он не просто вздыхает ей в ушко, но и касается его губами! Швыдкий какой… Главное дело, Тоня его даже не рассмотрела толком!