Прощание с первой красавицей - Диана Бош

— Ты что, совсем сбрендила? Что ты болтаешь?! Какой групповухой?!

— А, ты забыл! Я, ты и полчища поганых насекомых, которыми ты меня наградил!

— Заткнись, фригидная истеричка!

— Сексуально озабоченный кролик!

— Почему кролик? — оторопел Ковалев.

— Потому что у тебя все очень быстро, — ехидно пояснила Серафима. — Видно, потому на всех и хватает.

— Мама… — затряслась мелкой дрожью Светлана.

— Не выходи замуж, душа моя, — задумчиво произнес Яковлев, повернувшись к Очаровашке. — Умрешь с мыслью, что была хорошим человеком.

— Да как вы можете сейчас такое говорить? — взвилась Ада. — Устроили здесь балаган! Как вы можете паясничать перед лицом смерти, когда… когда я…

— Ну что, что ты мямлишь? — оборвала ее Ковалева. — Так и скажи: когда я потеряла самого близкого мне человека. Потому что все знают, что ты и Сусанка…

— Что вы себе позволяете? — не дал ей договорить Агент. — Это уже переходит все границы!

Ада зарыдала в голос, и мы не успели уяснить, что именно переходит все границы, потому что Агент сразу замолчал и кинулся ее успокаивать. В этот момент в комнату вошел Шурик. В глазах у него застыло выражение нашкодившего щенка, который только что помочился на ковер: вроде бы и не видно, но только пока не наступили…

«Все, — подумала я, глядя на бравого лейтенанта, — открестился от любимой женщины и сдал ее с потрохами. Сейчас отсюда рванет».

— Прошу прощения, дела службы, вынужден спешно вас покинуть, — произнес он скороговоркой, стараясь не смотреть никому в глаза. Затем схватил со стула свой пиджак и метнулся к двери.

Вика проводила Шурика презрительным взглядом и напутствием в спину:

— Козел!

Створка за ним захлопнулась и тут же распахнулась снова.

— Даниил Сергеевич, — обратился капитан Ефимов к моему мужу, — можно вас на минутку?

Дан вскочил так поспешно, будто ждал, что его позовут, и я кинулась за ним следом. Нашла его в комнате, где недавно проходил досмотр, там по-прежнему стоял на столе открытый кейс и лежали пачки денег.

— Посмотрите сюда, — Ефимов протянул газету. — Как вы считаете, это может быть случайностью? Это ведь, кажется, ваш клиент?

Даниил взял газету и стал внимательно разглядывать ее, я пристроилась рядом. Заголовок газетной статьи гласил: «Прощание с первой красавицей города». Ниже была фотография и подпись под ней: «Мэр Правдин у могилы своей молодой жены Леси Каревой».

— А вы хорошо информированы. Лупы у вас, случайно, не найдется? — буркнул Дан.

— Найдется, — Ефимов полез в свой портфель, — возьмите.

И они вдвоем склонились над газетой, лишив меня возможности что-либо разглядеть. Умирая от любопытства, я кружила вокруг мужчин, стараясь увидеть что-либо в щелочку между их головами, но кроме того, что они разглядывают фотографию, ничего больше не поняла.

— Это ведь она? — после долгого молчания подал голос Ефимов.

— Похоже. А где вы взяли газету?

— Муж Вики отдал. Помощь следствию, так сказать.

Повисла тишина. Мужчины продолжали внимательно изучать газету, а я задумалась над последней фразой.

— Муж? — наконец дошло до меня. — Викин? Странно, а я думала, что в милиции приняты только четкие формулировки: если люди не расписаны, то сожитель.

— Позвольте, а это что? — воскликнул вдруг Даниил.

Остатки деликатности покинули меня, я решительно растолкала мужчин и влезла между ними. На полях газеты шариковой ручкой было написано: «ЗАВ., 15–30. УРА!»

— Завтра в 15–30, — расшифровал Олег. — Думаю, так.

— Я тоже так думаю. Надо будет проверить. Возможно, вы правы и это действительно касается моего клиента.

— Данюша, — заныла я, сгорая от любопытства, как только мы остались одни, — расскажи мне, что там на фотографии? Кого вы увидели?

— Ты о чем? — удивился он.

— Я о фотографии. Вы кого-то там разглядывали.

— Какая фотография? — еще больше удивился супруг.

— Ах, так! — разозлилась я. — Изволите в прятки играть, сударь?

— Диана, подожди! — Даниил схватил меня за руку, не давая уйти. — Я потом тебе расскажу, как и обещал. А сейчас не могу, даже не проси.

Спорить с Даном — занятие абсолютно бесполезное: если он уперся, сдвинуть его не сможет даже бульдозер. Поэтому я предпочла промолчать.

Домой мы попали далеко за полночь. Я плюхнулась в постель, не раздеваясь, и сразу провалилась в сон.

Бывает иногда такое состояние, в котором грань между явью и бредом стирается и сновидение воспринимается абсолютной реальностью. В моем сне я ехала с Евгением и маленьким сынишкой в кабриолете, наслаждаясь оживающей природой. Все было так явственно, так ощутимо: и запах цветов, и крики птиц, и свежий ветерок, ласкающий лицо, что я ни на минуту не усомнилась в действительности происходящего.

Внезапно небо потемнело, солнце скрылось за черными тучами, сумрак вдали окрасился в призрачный синий цвет. Суеверный ужас охватил меня, и горло сдавило от страха.

— Поворачивай, — засипела я, вцепляясь в руль. Но машина еще быстрее покатила вперед.

— Папа, папа, там птица! — вдруг закричал Андрюшка, показывая крошечным пальчиком на чайку, мечущуюся между тучами и всполохами молний. — Она погибнет, давай возьмем ее к себе!

Женя повернулся к нему и ласково улыбнулся:

— Это не птица, а чистая душа. Она сама найдет путь на небо.

Затем Евгений взял меня за руку:

— Проведай бабушку да к соседям загляни, их дочка привет тебе от меня передаст…

И я проснулась. Сердце колотилось так сильно, что мешало дышать. Комната казалась нереальной, перед глазами все еще стояла отчаянно мечущаяся в облаках кричащая чайка. Наконец видение окончательно испарилось, стены комнаты обрели твердь, а я порадовалась, что все это только лишь сон.

Нащупав на тумбочке сонник, я повернулась на бок и уткнулась в книжку. Получалось, что птица во сне предвещала весть, тучи — опасность, а ужас — неожиданный поворот дел.

— Весть об опасности и внезапное избавление? По-моему, так… — пробормотала я. — Вроде бы ничего страшного. Отчего ж мне тревожно? И что значит фраза «проведай бабушку»? Она ведь давно умерла!

Я зябко поежилась и, решив сходить в церковь и поставить свечки за упокой, зашвырнула сонник на шкаф.

Даниила уже не было, о чем красноречиво свидетельствовала записка, прикрепленная магнитом к холодильнику: «Поешь!» Действительно, на верхней полке в миске лежали сваренные пельмени. Я подцепила один пельмень, вяло пожевала его и кинула вилку в мойку. Есть решительно не хотелось. В итоге я сварила кофе и устроилась с ногами в кресле, собираясь привести мысли в порядок.