Академия одержимости. Черный ангел его грез - Айза Блэк

— Не узнал?

— Издеваешься? — ее новая пренебрежительная манера разговора в данной ситуации бесила до невозможности.

— Твоя студентка, Оливия.

— Что? Ты в своем уме… она… нет… невозможно… — Арман запинался, мысли путались.

— Это она. Кровь под ней, подозреваю не ее. Как было с Лотером. Экспертиза установила, что кровь пацану не принадлежит. Но с Оливией будем еще выяснять, — Габи подошла ближе, наклонилась, и стала вглядываться в иссушенное нечто, бывшее еще вчера молодой и привлекательной девочкой.

— Как она могла превратиться в это? Есть… предположения? — Арман все еще не верил глазам. Он был склонен думать, что это галлюцинации, вызванные вчерашним чрезмерным употреблением алкоголя.

— Пока не знаю. Но узнаю. Будь уверен, — Габи повернула голову и уставилась на него, в глазах нечто темное, злое, чужое. — А где твоя девка? Где она была сегодня ночью в момент убийства?

— Что за бред. Жизель бы никогда…

— По моим сведениям, накануне между девицами была драка, — он включила голос копа, строгий, безэмоциональный, сухой.

— Подумаешь, повздорили. Это не объясняет вот этого, — он ткнул пальцем в иссушенный труп. — Ты сама не знаешь, как это вообще могло произойти! Это не просто убийство, Габи. И не приплетай сюда Жизель.

— Я и разбираюсь. И мне необходимо ее допросить. Так, где она, Арман? — глаза лихорадочно заблестели.

— Она была со мной этой ночью! — художник выпалил первое, что пришло в голову. Потребность защитить ее стояла превыше всего.

— Врешь! — губы искривила злорадная ухмылка. — Как утверждает твой друг, твоя мадам вчера помахала тебе ручкой, и упорхнула с каким-то мужиком в неизвестном направлении.

Арман покраснел, даже не видя себя, он чувствовал, что стал краснее помидора. Внутри его раздирал стыд, унижение. Он ощущал себя растоптанным, как тогда много лет назад, предмет насмешек и издевательств в школе. Все, что он так долго прятал в себе, пытался вытравить, сейчас всплывало на поверхность.

— Это был ее знакомый. Она ночью вернулась домой и мы все выяснили, — он нашел в себе силы солгать снова. Нет, он не может позволить Габи тыкать себя лицом в грязь.

— Неужели, — Габи засмеялась, так колко, остро, что художник поморщился. — Где она сейчас? Почему вы не приехали вместе в академию? — она уже праздновала триумф, не сомневалась, что сейчас раздавит.

— Я тут, — за его спиной раздался сладкий голосок. — Детектив, простите, задержалась. Как я понимаю, вы, меня искали?

Арман оглянулся, Жизель стояла у входа в аудиторию, в своей клетчатой юбочке и неизменными хвостиками. И даже, невзирая на ситуацию, он ощутил, как с ее появлением стал цельным. Один взгляд на девушку и силы стали возвращаться.

Лицо Габи вытянулось и слегка позеленело. Ненависть читалась в каждом жесте, она витала в воздухе, от чего Армана еще больше отвернуло от подруги. Ему казалось, он и не знал женщину, с ним она лишь играла роль. Возможно, именно так и было. Или у нее были куда более глубокие чувства, чем она ему преподносила.

— Легран, где ты провела сегодняшнюю ночь? — Габи с презрением выплевывала слова.

— Вам рассказать в самых детальных подробностях, уважаемая детектив? — Жизель невинно моргнула глазками и сладко улыбнулась.

— Да, — женщина нахмурила брови, скрестила руки на груди. — Поэтапно, где с кем была, куда ездила, где останавливалась.

— Как скажете, — ее голос стал ангельским, — Вначале у меня была встреча со знакомым. Мы ужинали в ресторане «Ночной каприз». Там я встретила нашего многоуважаемого декана и его коллегу господина Бошана, — она оправила складки коротенькой юбочки, — После, я ненадолго заехала домой к своему знакомому, забрала некие принадлежности для работы. Я напишу вам адрес, думаю, консьерж подтвердит, что была я там минут десять максимум. А дальше, — Жизель облизала губы, подошла к Арману и обняла его за талию, — Я вернулась в квартиру к декану, где на данный момент проживаю. И всю ночь мы предавались сладчайшим и порочным удовольствиям. Вот только незадача, — девушка нахмурила лобик, — Не могу припомнить, сколько раз испытала оргазм. А вот позы помню все, вначале было у стены в прихожей. Арман разорвал на мне одежду, не утерпел. Потом мы переместились в комнату и…

— Стоп. Меня не интересуют ваши грязные подробности! — Габи трясло, губы дрожали, и она едва справлялась с нахлынувшей злостью.

— Так вы же просили все детально, — она невинно захлопала ресницами. — Если это для вас важно, уважаемая детектив, я непременно припомню все детали. Просто опьяненная страстью, я немного выпала из реальности.

— Убирайтесь… оба… — женщина отвернулась.

Арман было дернулся, чтобы подойти к Габи. Попытаться успокоить. Но он тут же остановил себя. Что он скажет? Что все вранье. Нет. У него не было ничего, чем он мог помочь. Впрочем, он никогда и не предполагал, что Габи испытывает к нему нечто большее. Для него она была подругой, у них был просто секс, и он искренне веровал, что женщина видит их отношения в аналогичной плоскости.

Они вышли из академии. Все равно лекции были сегодня отменены. Арман держал Жизель крепко за руку.

— А теперь правду, где ты была? — он открыл переднюю дверцу и усадил девушку.

— Тебе не понравился мой рассказ? — она смотрела на него, широко раскрыв сапфировые глаза.

Художник отвел взгляд. Зло захлопнул дверцу и сел на водительское сиденье.

— Мне бы понравилось, если бы все так и было, — он завел машину, и выехал на дорогу. — Жизель, я слушаю.

— Все так и было. Я вышла от него через десять минут.

— Какого хрена ты вообще к нему поперлась? — художник сжал руками руль, сгорая от ревности.

— Мне у него необходимо было забрать, ммм, нечто важное, — девушка протянула руку и погладила его по щеке, — Не бери в голову.

Тепло от ее прикосновения разлилось по телу, чувство собственника взыграло еще сильнее.

— Ты трахалась с ним? Отвечай?

— Нет.

— Хотела?

— Нет.

Арман терял голову. Одержимость овладела им, зверь хотел обладать ей немедленно. Пометить свою самку. Художник свернул на пустынную улочку и остановил машину. Выбежал, открыл дверцу с другой стороны, грубо вытащил Жизель. Взял ее рукой за лицо, долго смотрел в глаза.

— Зараза, что ты со мной делаешь! — и впился в ее губы поцелуем. Нет, он не целовал, он пожирал, жадно сминал и подчинял. Он испивал ее, сладкую, дурманящую, неповторимую. Он обезумел от поцелуя, от ее близости, мир сузился до сапфировых глаз, податливого рта, чувственных губ.

— Целуй еще… — она шептала в губы, издавая сладкий стон. Он вдыхал его, вбирал в себя, и осознавал, что пропал. Окончательно. Бесповоротно. Он больше не может существовать. Не может дышать, если рядом нет его Жизель.