Гурман. Воспитание вкуса - Антон Ульрих

– Так это ты, милое дитя, ободрал недавно всю мою сирень? – улыбаясь полными губами, ласково спросил его король.

Антуан грациозно поклонился, как учила мать, и с невинным видом ответил:

– Я, Ваше величество.

– Какой очаровательный отрок, – заметил Людовик, обращаясь к Легации. – Сразу видно, что он настоящий аристократ. Скажи мне, милое дитя, правда то, что про тебя говорит твой отец?

– Что бы ни говорил Вашему величеству мой отец, все истинная правда, сир, – нашелся Антуан.

Придворные зааплодировали находчивому отроку.

– Славный мальчуган! Впредь разрешаю тебе с нашего высочайшего дозволения рвать нашу сирень. Но скажи мне, правда ли, что ты можешь питаться одним только воздухом?

Антуану сейчас же вспомнилась шутка, прочитанная им в одной книге.

– Правда, Ваше величество, если это воздух ваших кухонь.

Придворные, стоящие позади короля, зашушукались и сдержанно засмеялись, по достоинству оценив шутку Антуана. Людовик, которому очень понравился красивый и находчивый подросток, достал из кармана миниатюрную фарфоровую табакерку с выгравированным на крышке королевским вензелем и торжественно вручил ее Антуану. Вечером, лежа в кровати, Антуан долго разглядывал королевский подарок. Летиция, зайдя к нему, присела на край кровати и погладила сына по голове.

– Надо же, мой прелестный сын в столь юном возрасте уже удостоен чести получать подарки короля и портить его сад. Я горжусь тобой, Антуан.

Перед самым открытием собрания Людовик XVI устроил роскошный бал-маскарад для новоприбывших аристократов и дворян. Для этого стены Версальского дворца разукрасили ярчайшими тканями, всюду расставили свечи, а в парке были установлены шатры с диванчиками и столики с напитками. Король словно хотел возродить беспечное время правления Людовика XIV, Короля-Солнца. Придворные стали съезжаться во дворец загодя, стараясь успеть еще до наступления темноты, так как ездить в ночное время в каретах по дороге из Парижа в Версаль стало небезопасно. Чернь окончательно распустилась, а многие жандармы откровенно бойкотировали ночные дозоры, отсиживаясь дома или в кабачках.

Маркиз с супругой и сыном выехали еще до захода солнца. В дороге их сопровождал Люка Мясник, наводивший своим грозным видом немалый ужас на парижских клошаров и прочее отребье. Стоявшие на запятках кареты гайдуки косились, когда рыжий гигант со скользкой усмешкой, одетый в неизменную кожаную куртку цвета ржавчины, объезжал на каурой кобыле карету.

Жорж был одет в благородного пирата. Ему очень шла узкая маска на глазах и вышитая золотыми луидорами черная бархатная жилетка. На ботфортах маркиза позвякивали шпоры, а висевшая на боку сабля делала его облик еще более мужественным. Сидевшая подле Жоржа Летиция смотрелась не менее импозантно. Ей уже было доподлинно известно от заранее подкупленной старшей постельничьей королевы, платье какого цвета будет на балу Ее величество. Наряд маркизы оказался всего на полтона темнее, что давало ей полное право, не раздражая Марию-Антуанетту и не навлекая на себя ее немилость, красоваться в платье одинакового с королевой цвета и, слава Господу, не светлее. Низкое декольте, практически открывавшее любопытным взорам придворных великолепную грудь, а также пышные букли и усыпанное мушками лицо дополняли иллюзию возвращения к старым добрым временам разгульной жизни двора при Короле-Солнце. Маркиза изображала мадам де Помпадур.

Антуан, коего король в шутку объявил самым остроумным из всех своих придворных, также приглашенный на бал, был одет подобающим образом. На нем отлично сидел костюм маленького дьяволенка, что вкупе с очаровательным выражением лица Антуана давало поразительный эффект. Всякий, кто видел его, сразу же желал, чтобы купить его бессмертную душу пришел именно такой дьяволенок.

Бал был прекрасен. В парке всюду играли маленькие оркестры, в самом дворце бесчисленные пары кружились в вихре танца, в воздухе висел тяжелый запах духов, которыми заблаговременно поливали себя как женщины, так и мужчины. Огромные гирлянды фонариков, завезенных во Францию из далекого Китая, свешивались, светясь, с шатров и беседок, в которых за уставленными яствами столами сидели приглашенные в самых разнообразных костюмах.

Антуан, уже знавший в Версальском ансамбле каждый уголок, с ленивым видом обходил пирующих, с любопытством разглядывая изящные поклоны, слушая галантные беседы и изучая тонкости флирта, которым, казалось, были наполнены даже самые легкие дуновения весеннего воздуха, еще прохладного, но такого волнительного. Все это, по мнению Антуана, и составляло настоящий, высокий вкус. Вкус прекрасной жизни. Иную он и не знал, не мог, да и не хотел себе представлять.

Галантно обойдя слившуюся в объятиях пару влюбленных, Антуан свернул с центральной дорожки и за поворотом неожиданно столкнулся с маленькой феей. На фее была позолоченная маска, легкое воздушное платьице цвета цыпленка, только что вылупившегося из яйца, и изящные крылышки за спиной.

– Ах! – воскликнула фея тонким голосом.

Антуан удивленно уставился на нее, даже не догадываясь, насколько бесцеремонно это выглядит со стороны. Девушка его возраста, одетая в костюм феи, первая опомнилась от неожиданного столкновения, фыркнула, вздернула свой хорошенький носик и, надменно посмотрев на столь нагло разглядывавшего ее дьяволенка, неторопливо пошла дальше. Антуан, широко раскрыв рот, проводил фею взглядом. Его словно поразила молния. Нет, не молния, а магнетические волны, столь модные в те времена, пробежали по телу, заставив замереть на мгновение сердце. Сладкое томление тут же охватило Антуана, и в то же время горечь утраты, боязнь, что он никогда больше не увидит маленькую фею с изящными крылышками за спиной и чудесными светлыми кудряшками, обрамлявшими прелестное лицо девочки, пронзила его сердце.

Антуан бросился следом за ней. Он нагнал ее уже у фонтана. Девочка стояла, облокотившись о парапет, и задумчиво глядела на брызги, искрящиеся в свете факела. Брызги попадали на пламя, и факел потрескивал и шипел, словно недовольный кот. Антуан подошел сзади и осторожно погладил крылышки, сделанные, как оказалось, из шелка, пропитанного смолой.

– Вам нравится смотреть на воду? – не оборачиваясь, спросила фея.

Можно было подумать, будто она почувствовала поглаживание крылышек.

«А если они и вправду настоящие?» – подумал Антуан.

– Мне больше нравится смотреть на огонь.

Девочка обернулась и, быстро пробежав глазами по наряду Антуана, сказала:

– Это естественно, ведь вы – дитя ада.

– Тогда мы встретились в нужном месте, – тут же нашелся Антуан. – Посмотрите, именно здесь сошлись огонь и вода.

Он указал рукой на горящий факел.

Фея проследила за рукой Антуана и тихо сказала:

– А вы – поэт, дитя ада!

Мимо прошла парочка. Молодой человек бросил быстрый взгляд на дьяволенка и фею и сказал сомлевшей у него на плече спутнице: