Стефания - Юлия Ускова

Меня вели по длинным просторным коридорам. Странный замок какой-то. Стены везде белые. А полы выложены мелкой разноцветной галькой. Огромное количество всяких залов и комнат, но нигде дверей и в помине нет. Одни арки. Видимо местные жители не привыкни ничего скрывать. Кстати, о местных жителях. Кроме двух моих конвоиров я не видел никого, кто бы хоть как-то мог сойти на живое существо. А еще это эхо… Оно везде. Каждый шаг сопровождается жуткими звуками. Колдовство что ли какое-то? Кстати, о колдовстве. Уж, не в том ли пресловутом Басарговом замке я нахожусь? А что? Вполне похоже на то, что мне о нем рассказывали: много места, мало мебели, куча арок и еще эти стражники. Уж они-то точно порождение колдовства.

Наконец, мы прошли под очередной аркой и оказались в огромном зале полном разношерстого народа. Так вот куда все подевались! Надо же сколько здесь всяких личностей. И никого хоть отдаленно похожего на человека. Но поглазеть на жителей сего замка мне не дали. Несмотря на то, что они-то все на меня глазели в свое удовольствие. Меня подтолкнули к возвышению в полметра высотой, на котором стояло просторное мягкое кресло белого (вот неожиданность!) цвета. На кресле, словно на троне, восседало очень толстое существо, словно некая неизвестная болезнь надула его, как воздушный шар. По всему телу шли надутые складки. Голова чем-то походила на голову лягушки. Огромный рот ухмылялся, я бы сказал, от уха до уха, если бы уши у него были. Выпуклые люминесцирующие глаза хитро разглядывали меня. Честно скажу, я не особо обрадовался такому вниманию. Кожа существа имела грязный илистый цвет. Одет он был в ярко-желтую тогу, подобную греческой, и белую рубаху под ней. На конечностях я заметил белесые перепонки.

– Назови свое имя, – прохрипело существо, и эхо подхватило сей грубый звук.

– Ты первый!

Воспитанность – мое второе имя!

– Ты находишься в моем замке, в моем озере и еще пытаешься мне указывать.

Он издал звук сходный с бульканьем. Похоже, сердится. Ну, а мне-то что!

– Где Стефания? – как можно требовательней спросил я. Что-то острое тут же ткнулось мне в спину. Ой, да ладно! Чем еще удивите? – Где Стефания?

– Та девчушка, что с тобой была? – процедил местный господин.

– Да!

– Она теперь моя. Поверь, среди других девиц ей будет не скучно.

– Слушай, Басарг… – начал я, но меня прервал взрыв смеха. Сначала засмеялся толстяк на кресле, а после и все присутствующие гости поддались его примеру. Это был поистине жуткий смех, приправленный еще более ужасающим эхом. Мне показалось, что весь воздух завибрировал и словно бы покрылся рябью.

– Басарг! – толстяк перевел дыхание и утер слезы, выступившие на глазах. – А может, и правда, сдать вас Басаргу, а?

– Стоп! Подожди! Так ты не…

И тут я понял. Все встало на свои места: и эхо, и внешность, и галька на полах, и особенно это его «в моем озере».

– Водяной! Ты – Водяной!

– Надо же, какой сообразительный!

Снова взрыв смеха. Этот жирный клоун начинает меня бесить. Врезать бы ему по всем пяти подбородкам, чтоб не трепыхались.

Меня смущала одна мысль. Если под водой, то как же я дышу? Подождите-ка! Я не дышу. Точно. Я и не замечал все это время, что абсолютно не дышу. У меня не возникает никакого желания вдохнуть. Чтобы это значило? А как же я говорю? Чертовщина какая-то.

– Ладно, не сердись! – пока я размышлял, Водяной уже успел насмеяться вдоволь. – Нравишься ты мне, парень. Я тебя, наверное, отпущу. Выкиньте его на сушу. И чтоб больше здесь не появлялся.

Он шутливо погрозил мне перепончатым пальцем.

– А Стефания?

– Считай, что она – выкуп за твою свободу.

Толстяк усмехнулся довольный своим, как ему казалось, остроумным ответом.

– Я без нее никуда не пойду, – заявил я.

– Не испытывай моего терпения! Или мои Ужи заживо закопают тебя в иле.

Я снова почувствовал прикосновение чего-то острого к своей спине. Так эти чудики и есть Ужи! Из тех Ужей, которые к чужим женам по ночам ходят, или есть еще какие-нибудь? Вот если бы ко мне такой ночью пришел, я бы вряд ли его кем-нибудь спутал.

– Я не уйду без Стефании. У нас с ней есть дело, и мы должны его закончить.

Сам не верю, что это сказал.

– Ты про Басарга, что ли? Его вам не победить, – Водяной махнул пухлой рукой. – Зря помрете. Так что лучше вали отсюда. А девчушка пусть лучше у меня в сохранности будет.

– Вместе пришли – вместе и уйдем.

Я направился к Водяному. Водоросль, связывающая мои руки за спиной, угрожающе затрещала.

– Ох, какой грозный, – толстяк снова засмеялся. Да чего же он любит поржать! – Ну, пусть будет по-твоему. Привести русалок!

Русалок? Зачем русалок? Он же говорил, что в ил закопает. Лучше уж ил. Не хочу умирать от смеха.

В залу вереницей, едва шевеля ногами, вошли русалки. Их было штук тридцать. Впереди вышагивал очередной Уж. Все эти русалки выглядели, как и прежние. В белых рубахах, босиком, белесые, холодные и растрепанные. Только какие-то зажатые. Видать Водяной их строгости держит. Все русалки оказались на одно лицо. И это лицо (о ужас!) было лицом Стефании.

– Мне не нужны они. Мне нужна моя Стефания. Моя!

– Она среди них. Угадаешь – заберешь. Не угадаешь – останется со мной.

Ну, вот и как его не ударить после этого? Я обошел всех русалок. У всех был отсутствующий мертвый взгляд. Если Стефания среди них, то он явно что-то с ней сделал. Но вряд ли он ее убил. По крайней мере, мне хотелось так думать. Я же жив. А если и она жива, то все, что я вижу, только видимость. Мираж. Так, Стефания жива, а русалки мертвы. У меня родилась идея. Если ничего не выйдет, я буду выглядеть круглым идиотом. Но кто не рискует, тот, как говорится, не грызет ревень!

Я скинул штаны. Не подумайте ничего плохого, просто это единственное, что у меня осталось. Рубашку-то я отдал Стефании. Ладно не жалко. Они все равно за последние месяцы столько перетерпели, что сами скоро порвутся. Я подошел к первой попавшейся русалке, оторвал кусок штанины и вложил ей в руку. Она вспыхнула, зашипела и боязливо оглянулась, словно ребенок, стащивший запретный кусок торта. Ладно, может, что-то из этого и выйдет.

Уже с десяток дамочек осталось позади. А если заклятие, лежащее на Стефании, заставляет и ее вести себя, как русалки? Тогда я не знаю, как их разделить. Еще двое русалок запрыгали, тряся в руках обрывок ткани. Ну что же, пойдем до победного конца. Или не слишком победного.

Очередная русалка замороженным движением протянула мне руку. Я осторожно вложил в нее кусок материи. Она медленно сжала его и тупо уставилась на тряпицу. Она явно не понимала, что это. Или, наоборот, усиленно пыталась это понять. Я схватил ее за руку и вытянул из общего ряда.