Сокровища России - Сергей Голованов

Второе отделение прошло тоже мучительно, хотя и легче первого. Эдик нашел утешение и поддержку в мысли о своей сверхчувствительности. Он же чувствует фальшь в живописи. Подделку «видит» почти сходу. Наверное, он реагирует так рьяно вовсе не на звуки, а на фальшь. Не в нотах. Возможно, в людях. В этом Распроповиче. В этих зрителях. Во всем этом. Он, наверное, не ушами слушает, а мозгом. Если ушами — все прекрасно. Как у Пузырева. Он не экстрасенс, как Эдик. От этого и мучается, а вовсе не от грехов.

В конце второго отделения он победил Распроповича. Слушал почти спокойно. Руки и вовсе перестали дрожать — заметил это, приканчивая бутылочку коньяка. И, наконец, заснул, даже принявшись похрапывать — достойный ответ кривляньям музыканта.

Онищенко местоположении организованной преступной группировки МТС-33 знали точно только три человека — Пузырев, Эдик и та неизвестная сволочь, что втихую царапала мелкими, еле заметными буковками это название в уголке подделок и настоящих картин. Эту абракадабру — МТС-33 на продукции Российского музея впервые обнаружил Эдик, незадолго до приезда в Российский музей на экспозицию египетского золота. В принципе, ее многие сотрудники музея замечали и раньше, но значения не придавали. Вроде мальчишки нашалили. Эдиковы. Они часто по музею бегали. Ну, не Эдиковы, так еще кто. Мелочь.

Про саму же МТС-33 знали многие люди в мире, включая и Пузырева, которому порой присылали, как директору одного из музеев, ориентировки из МВД, ФСБ и Интерпола по поводу этой самой преступной организации, которая занимается подделкой и продажей произведений искусства. Пузырев и Эдику как-то говорил про этот Международный торговый Синдикат-33, который ищут по всему миру лучшие полицейские силы. И только когда озадаченный Эдик ткнул директора носом в эту свеженькую надпись, надпись, которую нацарапать не могли нигде, кроме музея, в силу свежеиспеченности подделки, он понял — где находится МТС-33. Он и Эдик стояли в его центре — ибо центр МТС-33 всегда был под их ногами.

Когда подлая новость утряслась в их головах, принялись расшифровывать, это кровно теперь задевало. Поуспокоясь и развеселясь после трех рюмок коньяка у себя в кабинете, Пузырев предложил расшифровку из анекдота: «Мощный, толстый, сильный — 33 сантиметра». Сказал Эдику, что это, конечно, вредительство — так демаскировать «родное гнездо», но в душе он понимает того неизвестного — видимо, реставратора или художника, который ставит этот знак. Человека распирает гордость за то, что российская культура — и с его посильной помощью — задвигает этой кривляке Европе свой мощный, толстый, сильный на все тридцать три сантиметра! Ну, точно. Парень — патриот, и должен догадываться — куда идут его копии.

Основания для такой расшифровки звучали правдоподобно. Да, такое могло быть. Ведь после успеха в Дъеппе словно стекло лопнуло — невидимое, что отделяло Российский музей от Европы. Посыпались предложения о выставках, о сотрудничестве. Недавно за кордон была отправлена уже третья выставка из коллекции Российского музея. В страны Скандинавии. Первая до сих пор путешествовала по Франции, вторая — по Германии. Выставки приносили — пусть не столь большой — но валютный доход, причем ни один западный эксперт не усомнился в подлинности картин. В Российском музее — только оригиналы. МТС-33! Да, можно понять гордость парня из мастерской, который изготовлял эти «оригиналы» своими руками. Понять можно, да, но голову оторвать все равно следует. Только как его вычислить?

Эдик предложил свой вариант расшифровки, тоже из анекдота, просто в пику Пузыреву: «может только сикать», размер — три целых и три десятых сантиметра. Такое мнение о российской культуре Пузыреву не понравилось, но он нехотя согласился, что возможен и такой вариант расшифровки, тем более, что на иных надписях и впрямь между тройками стояла вроде запятая. Этот реставратор мог скорбеть и горько стенать в душе о современной российской культуре. И лучше, чем МТС-3,3, о ней не сказать.

Пузырев, впрочем, немного повозражал, но под аргументами Эдика быстро умолк. В самом деле, производство фильмов, хороших фильмов — где? В глубокой заднице. Нищее кино, больное и чахоточное — и фильмы рождаются такие же, нищие и больные духом, фильмы для показа рекламы. Эстрада где? Эти придурки в телевизоре — это эстрада? Они же петь не умеют и не хотят. Только кривляются. А изобразительное искусство? Ширпотреб, нет ни одного мастера мирового уровня. А спорт? Проиграли и проигрываем наперегонки, где можно и где нельзя. Спорт — тоже культура.

Когда в девяностых годах американская культура вломилась на наш рынок, то одной левой сбила российскую, пинать даже не стала — и так бедняга загибалась, до сих пор в реанимации. Хилая была культура, искусственная, нежизнеспособная, ходить могла только на костылях государственной поддержки. Без костылей и по сей час встать не может, как ей не помогают. Ничего жизнеспособного такая культура создать не в состоянии — ни в области духа, ни в области жизни. Может только сикать. И если мы и задвинули своими выставками Европе, то уж не три целых, три десятых, а все тридцать три — и не старой дохлой культуры, а новой, истинно российской, народной культуры — пусть и культуры подделок. Но уж нас-то государство не поддерживает. Это скорее мы его поддерживаем, разве нет?

С такой точкой зрения Пузырев согласился, но, чтобы не означали МТС-33, их автору в любой расшифровке следовало что-то, но оторвать. Своими действиями он ставил под сомнение авторитет Российского музея, который рос, как молодой бамбук, в определенных кругах и Запада, и нашей страны. Не в тех болтологических кругах, где вьются критики от искусства, всякие там искусствоведы, профессора культуры и прочие из породы рекламщиков, а в других, которые смотрят на культуру, и на живопись, в частности, сквозь столбики золотых монет, в кругах, которые реально зарабатывают на культуре, которые платят и потому командуют — пусть и негласно. Разве Лувр согласился бы привести выставку «Золото фараонов» в никому неизвестный Российский музей, которому всего-то десяток лет? Раньше Лувр привозил свои ценности еще в Советский Союз, больше десяти лет назад, и экспонировал их во всемирно известном Эрмитаже и Русском музее, причем те, в свою очередь, возили взамен выставлять свои коллекции в Лувр. Только так тот и мог заработать. Русские граждане, как известно, всегда нищие, благодаря мудрой политике своего правительства, и ихних копеек за осмотр «золота Египта» не хватило бы даже на оплату охраны этого золота. Выставки — это ведь своего рода шоу, музеи всего мира этим живут, и неплохо, кроме российских, с их нищими зрителями. Российские едва-едва выживают, их поддерживает государство. Чуть-чуть, чтобы вовсе не загнулись. Чтобы такому задохлику, к этой нищете — Тутанхамон приехал во второй раз?! Причем — без обменных договоренностей? Да, это крупный прорыв Российского музея. Пузырев ходил по коридорам Министерства культуры гоголем и павлином, а в иные кабинеты примеривался открывать дверь уже левой ногой. У заместителя — трудяги в связи с приездом выставки имелись более прозаические заботы — он подыскивал ножовку и кувалду — этих инструментов в реставрационных цехах не оказалось. Как обычно, Пузырев мандражировал и пытался отговорить заместителя от распиливания золотого саркофага и переплавки его в золотые слитки заодно с маской Тутанхамона и прочими кладбищенскими причиндалами, однако упрямый Эдик стоял на своем — на кой бы черт тогда Лувр везет сюда это золото? Показывать что ли? Хватит, в прошлый раз привез, до сих пор убытки считает. На кой бы черт суетился француз Дюбуа в качестве посредника в переговорах с Лувром? Надо верить людям. Берите пример с Дюбуа и директора Лувра. Они же верят, что мы переплавим без шума и пыли, втихую и культурно ихние ценности, подсунув им качественную подделку. Они верят в нас, иначе бы не везли свое золото.