Заказ на экстаз. Москва слезам не верит - Зоя Анишкина

Умоляюще уставилась на мужчину, пытаясь применить женские чары. Или как там это у прекрасного пола называется… Да только не все так просто.

Он нахмурился еще сильнее. Весь вид Славы свидетельствовал о том, что он категорически не согласен с таким раскладом. Я закатила глаза. Как объясняться-то не хочется!

И действительно. Он сел поприличнее, сдвинул ноги и за пару секунд превратился из ошпаренного любовника в серьезного босса. Поразительная метаморфоза.

– Так, Анна Константиновна. Отставить истерику, и прошу объяснить мне, что произошло. Все-таки «Кедровое» в том числе под моей юрисдикцией, так что…

Вот в такие моменты задним числом начинала злиться, что вообще затеяла это. Кто говорил, что выход из зоны комфорта – это хорошо? Мне не нравится!

– Там случилось страшное.

Начала со скрипом. Словно каждое слово в качестве объяснения давалось через силу. Слава напрягся. Я буквально видела, как у него в голове мелькают варианты.

Бурная фантазия Красовского работала исправно. Он собрался, запахнул полы халата и серьезно ответил:

– Тогда поехали. Естественно, я тебя не оставлю наедине с этим. Я пока соберусь, а ты хотя бы в двух словах объясни, что именно произошло. По дороге в аэропорт позвоню Муромскому.

Он поднялся и действительно стал собираться. Пока я удивленно зависла, наблюдая за ним, мужчина открыл шкаф и достал готовую собранную сумку. Уровень!

Очнулась только тогда, когда он повернулся в вопросительном ожидании, а я покраснела. А еще добавил:

– Только мы обязательно заскочим к моему знакомому врачу. Потому что твой обморок – это ненормально. Он хотя бы внешне тебя глянет. В таком состоянии в самолет нельзя без медицинского заключения. И давай уже выкладывай, что стряслось там…

Как-то он все так ладно спланировал на ровном месте. Так я ему и тухлый холодильник простить смогу. Только вот… Слава явно думал, что сейчас пойдут те самые объяснения в двух словах, и ждал. Но…

– Я не знаю, что произошло.

Кажется, мое лицо сегодня напоминало полосатый шарик. То мертвенно бледное, то красное. Краски сменяли друг друга с молниеносной скоростью. Зато подташнивать перестало, и сейчас я чувствовала себя намного лучше.

Слава прищурился:

– В смысле ты не знаешь? Анна Константиновна, вы меня за идиота держите? Что такого жуткого случилось в деревне, что немедля требуется твое присутствие?

Собственные доводы, крутившиеся в голове еще несколько минут назад, стали казаться сильно несостоятельными. Как маленькая девочка, которую уличили в краже слепого крошечного котенка, пролепетала:

– Я точно не знаю… Звонила родителям, тете Маше и дяде Ване. Они юлят и не признаются. Но голоса странные, и я чувствую, что что-то не так. Милка вообще не отвечает!

Не выдержав, всплеснула руками и прикусила губу. Слава же мрачнел так стремительно, что становилось страшно. Он негромко и четко спросил:

– То есть ты хочешь сказать, что сейчас устраиваешь истерику из-за того, что тебе почудилось? Не имея под этим никаких оснований? Что срываешься на другой конец страны и тащишь меня, просто потому что Милка не отвечает?!

С каждым словом тон повышался, а атмосфера накалялась. Я съежилась, стало совсем не по себе, ведь его слова звучали очень правильно, выставляя меня идиоткой. Пробурчала:

– Я тебя не тащу, ты сам предложил…

Слава в сердцах зашвырнул сумку в шкаф и ответил:

– Анна Константиновна, не знаю, как до этого момента вы жили и вели бизнес, но иногда у меня складывается впечатление, что вам не тридцать два, а пять. Как можно быть такой наивной и вести себя как ребенок?

Он захлопнул дверцы гардероба так резко, что я подпрыгнула. Затем уверенно направился на выход, не проронив больше ни слова. Дверью не хлопнул, но это явно подразумевалось.

В итоге я осталась одна. Пристыженная и красная как рак. Внутри боролись два начала: то, которым руководствовалась почти всю жизнь, и новое. Вот оно-то и казалось теперь рациональным.

Но я ведь всегда так делала! Разруливала все ситуации сама, грудью на амбразуру, с шашкой наголо. Просто брала и делала, несмотря ни на что и ни на кого.

Только вот в последний раз, когда так получилось, вышло не очень хорошо. История с биологическим отцом Славы показала, что я скорее действительно наивная идиотка.

И самое страшное в этой ситуации было то, что если ничего не изменится, то меня просто сожрут в этом мире. Не факт, что Слава всегда будет рядом, чтобы вправлять мозги. Пора учиться думать своей головой.

Пригорюнилась и расстроилась. Откуда во мне это? Почему я снова веду себя подобным образом?

В этот момент дверь спальни приоткрылась, и в комнату заглянула мать Красовского. В ее руках был небольшой поднос, а на лице сияла улыбка.

– Анечка, может все-таки чаю?

Общество матери Славы мне было не то чтобы неприятно – скорее мне в ее присутствии было некомфортно. Она сидела на краю кровати такая прямая, красивая. Да даже в своем странном наряде женщина была хрупкой и нежной.

Лишь зоркие голубые глаза выдавали характер. Между нами стоял поднос с какими-то невероятно вкусно пухнущими печеньями. Когда их аромат достиг ноздрей, неожиданно для себя сорвалась.

Есть захотелось жутко, несмотря на недавнюю тошноту. Кажется, организм на нервной почве сошел с ума. Либо это активная половая жизнь и гормональный сбой на меня так сильно повлияли…

То обморок, то тошнота, то дикий жор, словно ем в последний раз. То еще удовольствие. Да и чай оказался на удивление вкусным. Какие-то свежие мятные мотивы.

Женщина словно мысли мои читала, и если первые несколько минут мы чинно пили из кружек в молчании, то теперь она завела разговор:

– А этот напиток я сама заварила. Там несколько видов мяты и тимьян ползучий с нашей дачи. Очень люблю это сочетание еще со стародавних времен. Меня им мама отпаивала в токсикоз.

И снова этот лукавый взгляд. Но я девушка не нежная, светские беседы вести не умею. Да и к чему это? Они и так уже видели все мои самые выдающиеся достоинства.

– Я не беременна.

Кажется, кое-кто даже расстроился. По крайней мере, женщина едва заметно поджала губы и отставила кружку в сторону. Она чересчур резко схватилась за печенюшку, а я с досадой отметила, что их становится все меньше. Но не за добавкой же идти!

Это будет выглядеть по крайней мере странно. Хотя, возможно, в данной ситуации и нет. Уж момент знакомства по необычности я вряд ли переплюну. В очередной раз перевела взгляд на дверь.

Ну где уже Слава? Неужели он бросил меня наедине со своей матерью? Нет, я, конечно, понимаю, что, скорее всего, довела беднягу до белого каления, но это чересчур жестоко даже для такой ситуации.