Лучше бы я осталась старой девой - Анна Малышева

– Что случилось? – тихо спросила она. – Тебя обидели?

– Ничего! Ничего! – яростно выкрикивала Инна. – Они думают, что я проститутка! Да у них денег не хватит меня купить!

Схватила со столика носовой платок и, как будто разом успокоившись, стала осторожно промакивать в уголках глаз. Она часто и тяжело дышала, и в конце концов скомкала платок и бросила его на пол. Сидела сгорбившись, свесив между колен обнаженные руки, и уныло рассказывала. Пьяная компания из каких-то крутых пацанов. Вот именно – пацанов. Люди постарше так себя не ведут. Она подошла к ним, улыбаясь, ведь это входит в ее обязанности. Уселась рядом с одним, наименее противным – это значило, что она выбрала его для общения. Начала беседу – нет, вовсе не игривую. Это уже не входит в кодекс ее поведения, это ее собственная добрая воля. Попросила, как водится, заказать дорогие коктейли – себе и ей.

– Я получаю проценты за напиток… – пояснила она. – И выпила с ним, когда принесли коктейли. Мне дали легкий, так у нас уговорено с барменом. Дает мне сок или колу, а коктейль-то очень дорогой… Разница идет мне, да и танцевать в подпитии трудно. А этот сопляк налил мне вина, которое стояло на столе. Предложил, я отказалась. Сказала, что на работе. А он… Сунул мне руку между ног и спрашивает: «А эта штука у тебя как работает?» «Никак, – отвечаю и отталкиваю его руку. – Это не моя работа». Встала и хотела уйти, он стал меня материть… Едва не поднялся скандал.

– Боже мой… – Лена не могла опомниться. – Они не понимают, что ты только танцовщица?

– Никто не понимает… – Инна принялась пудриться. – И я никак не могу привыкнуть.

– Инночка, – в комнату заглянул ведущий. – Они ушли. Все в порядке?

– В полном.

– Плакала?

– Немножко…

– Мы наших девушек в обиду не даем… – сказал тот, почему-то обращаясь к Лене. – Все уже это поняли. А где Наташа?

– Откуда мне знать… – довольно невежливо ответила Инна. – Сейчас придет, наверное… Если у нее ребенок болеет, то может опоздать.

– Она доиграется. – Дверь захлопнулась.

Инна закурила, дала сигарету Лене. Та вспомнила о Сашке. Он остался дома под надзором Александры – полной дамы лет под пятьдесят, чьи волосы были выкрашены в ядовито-рыжий цвет. Голос у нее тоже был ядовитый, и при этом сладкий. Лену она ощупала взглядом и елейно спросила, откуда приехала подружка. С Сергеем тоже поздоровалась очень сладенько. А вот с самой Инной чуть не поругалась – требовала какой-то надбавки за то, что сходила на днях в магазин за продуктами. Инна ничего ей не дала, сказала, что денег пока нет, и Александра осталась с детьми, чрезвычайно недовольная. Она упомянула еще и о том, что за второго ребенка ей тоже полагается надбавка, но Инна ее успокоила – за этим ребенком надо следить один раз. «Пока не хочу говорить, что откажусь от ее услуг, – пояснила она в машине. – Иначе закатит скандал. И мне спокойнее – хоть нормально присмотрит сегодня за детьми. Но и стерва же она, скажу тебе! За все ей полагается надбавка… Я подозреваю, что это она распускает про меня сплетни в доме. Все знают, кем я работаю! Не удалось утаить… Представь, один раз ко мне пыталась завалиться компания местных подростков! Ну я их выпнула, пригрозила, что им кое-кто башку оторвет. Не Сергей, другие люди найдутся. Клуб нас защищает. А вообще, жить в этом доме неприятно…»

– Дети сейчас спят… – Лена посмотрела на часы. – Все-таки мне хотелось бы самой сидеть с ними.

– Ну и сидела бы, – буркнула Инна. – Что лучше? Никто тебя не заставлял ехать в этот дурдом.

Тут она была не права, но перечить не хотелось – Лена видела, как расстроена подруга, и ей было очень ее жалко. Инна, гордая Инна! Все говорили, что гордая. Нет, конечно, она была далека от кавказского кодекса чести, который все еще исповедовала ее мать, несмотря на то что давно жила в Москве. И все же…

Дверь снова отворилась, и в уборную вошла высокая девушка. Ее внешность поразила Лену: лицо словно с картины старинного художника, специализирующегося на мадоннах, ледяные, очень светлые глаза, узкие губы. «Неужели и к этой пристают?»

– Тебя уже спрашивали, – Инна повернулась к вошедшей.

– Знаю.

Ни слова больше не говоря, девушка скинула плащ, повесила его в шкаф и принялась раздеваться. Сергей поздоровался с нею даже как будто с уважением, но та не повернула головы.

– В зале сидела мерзкая компания, – продолжала Инна, – но я приняла огонь на себя. Тебе повезло, Наташка. Теперь их там нет.

– Ну и что… – послышалось из-за дверцы шкафа. Оттуда протянулась тонкая голая рука и перебросила через всю комнату что-то черное. Тряпка упала на диван, Сергей бережно поднял ее и расправил. Это оказалась прозрачная кофточка, на «молнии» спереди.

– Пантера! – позвал ее Сергей. – Ты сегодня не в духе?

– Не смей называть меня так, – Наташа продолжала переодеваться за дверцей. – Какого черта ты вообще тут сидишь? Инка, почему он не может приезжать за тобой утром?

– Прекрати, – возмущенно ответила та. – Он мне тут нужен. И не так уж часто он тебе мешает.

– Он ко мне клеится, неужели не видишь? – хладнокровно пояснила Наташа. – Стоит тебе выйти, начинает приставать.

– А мне-то что? – Инна пожала плечами.

– Твое дело…

«Пантера» переоделась и подошла к зеркалу. Ее наряд был из черной лаковой кожи, крепко обтягивающей фигуру почти без признаков пола. Крохотная грудь, сильные прямые ноги в сетчатых чулках… Она уселась перед зеркалом и начала краситься. Сергей встал и вышел, хлопнув дверью. Лена уже ничему не удивлялась.

– Вернется! – прокомментировала его уход Инна. – Сокровище какое… Покружит по городу и приедет назад. А хоть бы и не возвращался!

– Кого-то подцепила? – поинтересовалась Наташа.

– Черта с два. Просто он мне надоел. Как твоя дочка?

– У нас все еще течет из ушка, просто кошмар… – пожаловалась Наташа, поворачиваясь к подруге. Теперь ее глаза вовсе не были ледяными. – Муж опять просидит с нею всю ночь. Хорошо, что у него каникулы.

– Когда он институт закончит?

– Еще два года.

– Не ревнует?

– Еще как ревнует… Я его умоляю не выдумывать всякие гадости, а он все равно изводится. Но что я могу сделать? Если я уйду отсюда, мы окажемся на улице. Сама знаешь! Квартиры нет, он ничего не может заработать. Ребенок…

– Я не хотела бы иметь мужа, – проворчала Инна. – Всю ночь убиваешься, а вернешься домой – и готова сцена ревности…

– Нет, обычно сцена бывает под вечер… – усмехнулась та. – Когда я собираюсь на работу. А когда прихожу – все спят. Он просто подвигается в сторонку, и я ложусь рядом.

– Алло, девчонки, что вы сделали с Сергеем? – Это вернулась Ира. – Я его встретила в коридоре, он собрался уходить.

– Несчастная любовь, – ухмыльнулась Инна. – К ней вот!