Вредность не порок - Лариса Ильина

— Ну что, красавицы, пришли в себя? — весело поинтересовался он, разглядывая нас, но мы хлюпали носами и молчали. — Ладно вам, все кончилось, чего реветь-то?

Но дамы безмолвствовали, Ирка блеснула влажными глазами, закрыла лицо ладонями и ударилась в такой рев, что у парня глаза на лоб полезли. Помолчав немного, он поинтересовался у меня:

— Чего это она такая пугливая? Брала бы с тебя пример… — Он заглянул мне в глаза, но шутить я не била расположена:

— У нее день рождения…

— И прекрасно, поздравляю!

— Подарок в ресторане остался, альбом… Она так его хотела…

Ефим недоуменно поморщился:

— Альбом? Это она из-за альбома?

— Из-за подарка, — хмуро уточнила я, решив, что так ему будет понятнее.

Он сочувствующе покивал головой и из машины убрался.

— Ладно, — подала голос Надька, — не расстраивайся!

Я тебе другой подарю…

— Другой, — безутешно захрюкала Ирка, — он небось денег каких стоит!

Я уже заворочала мозгами, прикинув, что безвозмездно одолжу Надьке денег на другой альбом, но тут снова появился Ефим.

— Так, красавицы, — он устроился на сиденье и развернулся к нам, — сейчас отвезем вас домой, — мы подняли головы и насторожились, — потом заберем ваш драгоценный альбом… — Мы дружно переглянулись и открыли рты.

— Где заберете, в ресторане? — прекратив рыдать, уточнила Ирка.

— А вы где его оставили?

— В ресторане.., на стуле…

— Значит, со стула и заберем.

Ефим посчитал беседу законченной, да и нам сказать было нечего.

До Горелок доехали в тишине. На хвосте у нас по-прежнему висел «СААБ», слепя через заднее стекло фарами. Но от шоссе к Горелкам вела неосвещенная грунтовка, так что без света здесь далеко не уедешь, вернее, уедешь далеко, но это уже будет чисто поле. Подъезжая к деревне, Ефим поинтересовался:

— Куда?

Мы снова переглянулись. Ну уж точно не ко мне. Стас меня в огороде закопает, если узнает, в чем дело. Можно, конечно, что-нибудь наврать, но сочинять и ломать голову совсем не хотелось.

— Давайте ко мне, — посмотрела на нас Ирка, — у меня никого нет, да и день рождения все-таки!

Через минуту «Мерседес» застыл возле Иркиной калитки, мы вылезли и рванули к дому Ефим высунулся из машины и негромко крикнул вслед:

— Шампанское поставьте в холодильник! Без нас не начинать!

После чего машины в мгновение исчезли, а мы остановились и посмотрели им вслед.

— Ну и дела, — протянула Надька, — что значит «без нас не начинать»?

— Догадайся, — ухмыльнулась Ирка и пошла в дом.

«Ситуация, — размышляла я, шагая за ними, — вот он уже у нас в гостях. Шустрый парень…»

Все складывалось так, как не бывает. У меня, по крайней мере. Не успела я влюбиться, как любимый, отмутузив полресторана, благородно спасает мою лучшую подругу.., то есть одну из моих лучших подруг, и отправляется на дополнительный подвиг, бросив через плечо что-то вроде: жди меня, и я вернусь… Когда все так легко, это настораживает. Я привыкла преодолевать преграды и бороться с трудностями. Правда, вполне возможно, преград еще будет выше крыши. Ведь спасал он, собственно, не меня, а Ирку… Различив перед собой на дорожке Иркину спину, я расстаралась и наступила ей на пятку…

Лето в этом году отличалось большим разнообразием, дневную жару сменил свежий ветер, и на улице, и в доме было свежо. Пройдя в кухню, Ирка сразу включила отопление.

— Сейчас прогреемся, — пообещала она, зябко потирая руки, — одно этим лето хорошо — только соберешься огород поливать, сразу дождь идет.

Засунув в холодильник шампанское, мы немного посовещались. Раз уж будут гости, придется накрывать на стол.

— Ничего, — сказала Ирка, — тетка у меня такая запасливая, кое-что соорудим. Будет недуже, чем в ресторане!

Надежда тем временем поставила на плиту чайник, ожидая, пока он вскипит, мы уселись на диван и закутались в плед.

— Что-то мне не по себе, — призналась я.

— Ага, — сморщила нос Надька, — от счастья.

— Неужели они в «Магию» вернутся? — усомнилась Ирка. — Это просто супернаглость.

Меня вдруг осенило:

— Пошли-ка в сад!

— Зачем это? — удивилась Надька, вероятно, забывшая о нашем садовом посту. — Холодно там.

— Пойдем. — Ирка сбросила плед и встала. — Закаляйся, как сталь…

Мы быстренько утеплились вещами из Иркиного гардероба, нам с Надькой, правда, все было несколько маловато, но кто там, в саду, видит?

Пробравшись по-партизански в дальний конец сада, мы, стараясь не шуметь, расстелили на земле телогрейки. Несмотря на поздний час, с той стороны забора был виден свет и слышались голоса. Ловко растолкав нас, Надька прильнула к забору, мотивируя подобное поведение тем, что она здесь впервые и ей гораздо любопытнее, чем нам. Я окинула взглядом забор в надежде разыскать в нем еще одну щелочку, но Ирка махнула рукой:

— И не старайся, нету. Забор у Савченко, что Берлинская стена.

— И Берлинскую разворотили, — не оборачиваясь, прошептала Надька и вдруг зашипела, подзывая нас рукой:

— Девчонки, Ефим…

— Где? — Я шлепнулась рядом, безуспешно пытаясь сдвинуть ее в сторону. — Дай глянуть!

Отлепившись от щелки, она язвительно поинтересовалась:

— Чего на него глядеть, ты его двадцать минут назад видела!

Я оставила это без внимания, но пока перелезала через Надькины копыта, обнаружила возле дырки Ирку, раскинувшую руки в стороны так, словно собиралась забор обнять.

Я сердито засопела, однако промолчала: что я, действительно, Ефима не видела? Усевшись рядом с Надькой, кивнула на забор:

— Ну что там?

— Полный двор народу, — прошептала она, — машины стоят вдоль сарая. И в доме свет горит… Во всех окнах. Интересно, чего это им не спится?

— А Ефим был один или с этим, который со шрамом?

— Не знаю, второго не видела. Как ты думаешь, что все это значит?

— Что именно?

— Зачем они сюда вернулись, а не сразу в «Магию» поехали?

Я пожала плечами:

— Может, за подмогой? Вдвоем им там точно накостыляют. Как бы они потом весь этот табор к Ирке не привели…

— Что? — отлепившись от забора, активизировалась Ирка. — О чем это вы?

— Да так, мечтаем…

— Вы о таких глупостях и не мечтайте! Мне дядька потом голову оторвет.

— И правильно сделает. Не будешь по ресторанам болтаться…