Главная роль 2 - Павел Смолин

солнышком с пронзительно-синих небес. По заслугам и награда — от Приморья теперь можно смело ожидать многого и жестоко карать всю «губернаторскую троицу» за несоответствие ожиданиям.

Должны справиться — мужики, судя по довольно долгому знакомству и многочасовым разговорам обо всем подряд, дельные. Омельянович-Павленко, конечно, медленноват и вообще консерватор, но Манчжурии такой и нужен: территория новая, непривычная в массе своей к Имперскому образу жизни, а значит этим землям нужен настоящий Хозяин, который будет прижимать подлецов да мошенников к ногтю, пошлины и подати будет взымать с максимальной для этих времен прилежностью и всячески заботиться о вверенной ему части страны, дабы оправдать назначение. Шутка ли — по идее место старого губернатора должен был занять именно Яков Павлович, по выслуге лет, чину и прекрасному послужному списку. Но бюрократические жернова Империи провернулись иначе, выплюнув на вершину общества «молодое дарование» Гродекова. Яков Павлович, разумеется, обиду переварил и за ненадобностью выплюнул — Царю виднее — но теперь будет то самое место рвать, чтобы уделать северного коллегу.

Путь наш по плану должен был пролегать через Хабаровку-Хабаровск, но я решил, что в других Приморских городах мне делать нечего — все, что мог, для этого края Империи я сделал, а посему было решено отправиться сразу в Иркутск — по территории Манчжурии получится быстрее, чем в обход.

Верхушка нашего обоза представлена мной, троицей князей и «куратором» от охранки, Василием Николаевичем Курпатовым. Присутствует и летописец Ухтомский — ему тоже землицы нарезал, но титула давать не стал — природному Рюриковичу и так все дороги открыты. Где-то в середине обоза едет главный подарок Императрицы Цыси — уважаемый Фэн Зихао. Другие подарки немного уменьшились в количестве — не выдержал умоляющего взгляда дочери Николая Ивановича Гродекова и подарил ей одного пекинеса. Второй щенок сейчас путешествует морем, направляясь в Германию, работать подарком у Маргариты Прусской.

Пока глаза смотрели на ползущий за окном кареты лес, воображение рисовало титанические карьеры, километровых глубин шахты, груженные рудой конвейерные линии и рёв техники. Ничего, до этого однажды тоже доберемся, а пока лучше представлять стоящих по колено — резиновые сапоги предоставить промышленник обязан! — в колымских речках старателей, кропотливо добывающих такие блестящие и такие полезные Империи крупинки.

Опечатанный пакет для Арисугавы я выслал с гонцами пару часов назад. Содержание простое — мое письмо стандартно-бессмысленного содержания и приложение в виде толстой пачки бумаг со способами контрабандного вывоза золота. Карта Аляски с месторождениями у Муцухито есть, осталось сложить одно и другое. Смешно будет, когда американцы поймут, чем именно на их землях занимаются япошки, но до войны не дойдет точно — не тот повод, не те ставки, просто выпнут со скандалом и, может быть, потребуют компенсации. Будем надеяться, что успеют накопать как надо.

Визиты к полиции и охранке меня несколько озадачили. Нет, заготовленные речи — без конкретики, но вполне воодушевляющие, были приняты на «ура», ибо к ним и денежка в дополнение шла, но никакой «ущемленностью» и не пахло. Ясность внес подполковник Курпатов — «куратор» от охранки меня конечно же сопровождает, и, пока я весело проводил время на границе, успел перелопатить местный аппарат, сочтя его работу более чем пристойной.

— Петербург и остальная страна, Георгий Александрович, несколько отличаются. Столица — это высшая аристократия Империи. Если мне будет позволено…

— Позволено, — кивнул я.

— У высшей аристократии бывают интересы, порою не совсем сносящиеся с интересами государства. По этой причине наше ведомство несколько скованно в действиях. Губернские города — совсем другое дело. Здесь высшая аристократия, как правило, служивая, и за место держится, исполняя обязанности с должным прилежанием. Охранное отделение имеет возможность докладывать напрямую в столицу, и это уже сковывает действия любителей поработать вопреки интересам Империи.

Словом — в провинции Охранка себя ощущает прекрасно, а я в очередной раз получил урок, что послезнание не всегда соответствует действительности. И еще одна мысль вдогонку — маленькая, но имеющая власть или ресурс группа неизбежно приобретает корпоративную солидарность, и вот ее в свою сторону обернуть я обязан. Пока вроде неплохо получается — по крайней мере Василий Николаевич меня очень уважает за циничный, но прекрасно соотносящийся с реальностью взгляд на вещи. Он же видит во мне старые добрые карьерные перспективы, и я его надежды оправдаю — как минимум полковника по возвращении в столицу получит.

Лес расступился, и мы въехали в окруженную полями деревеньку на десяток белых, укрытыми характерной азиатской формы крышами, домов. Манчжурское население не хуже других умели подходить к дороге и отвешивать поклон своему будущему царю. Следующие в конце обоза слуги за это раздавали им полезные в хозяйстве подарки — вёдра, котелки, грабли, лопаты и прочую утварь. Дети получали сахарные леденцы. Пара домов опустела — тамошние китайцы решили попытать счастья на остатках Империи Цин. Я ожидал худшего, но здесь мы опять упираемся в китайский менталитет: все, кто пытались завоевать Китай, в итоге становились частью Китая. В дополнение к этому идет отсутствие погромов, сохранение имущества и подъемные. Православный храм китаец, так и быть, потерпит и даже окрестится. Детей учиться отправить придется? Так это же чуть ли не главный повод остаться!

Этнические стычки, очевидно, будут — не бывает так, чтобы раз, и два совершенно разных мировоззрения принялись мирно сосуществовать. Удачи всем подданным, постарайтесь не калечить друг друга, ладно?

На перекрестке из-за дома выехал манчжур на запряженном в телегу быке, оценил размеры обоза, покосился на склонившихся в поклонах односельчан, съехал с дороги, и, спрыгнув с телеги, на всякий случай упал лицом в землю. Да ладно тебе — конвой без предупреждения стреляет только по эсерам!

Дальнейший путь принес череду приятных встреч — навстречу нам проезжали обозы с поселенцами, верхом проезжали патрулирующие территорию казаки, а удачно подвернувшийся купец продал нам бочонок вкусного квасу. Кое-где встречались поселенцы, которые решили далеко не ходить, а потому успели начать обустраиваться: вырыли колодцы — водицу из одного такого я лично попробовал и одобрил — начали ставить срубы и вспахивать поля. Не так много, но я был очень рад наблюдать, как новая губерния словно столярными скобами скрепляется с остальной Империей.

Когда Николай Васильевич Гоголь радовался быстрой езде во всем известном фрагменте «Мервых душ», нужно делать очень большую скидку на время, в котором он жил. «Быстро» по тем временам — это километров двадцать пять в час. При этом ездил он в основном по обжитым регионам, с относительно приличными дорогами. Нам такое счастье не светило, и даже