Главная роль 2 - Павел Смолин

я улыбкой успокоил его собравшегося было отвесить отпрыску подзатыльник отца. Приятно, что хотя бы сегодня маленький подданный полакомится сладким. Сахар я покупал в Америке, леденцы плавили в основном волонтеры-горожане: мануфактуры специальной здесь нет. Сахар в эти времена не то, чтобы дорогой, свёклы в Империи, слава богу, хватает, но имеется некоторый перекос — много сахара уходит на перегонку в спирт, а рынок сладостей находится в зачаточном состоянии — нету у среднестатистического крестьянина, а это большая часть населения, денег покупать леденцы, а тем более шоколад — вот он в эти времена дорогущий. Обязательно надо налаживать связи с Африкой и завозить оттуда какао — оно полезное и вкусное.

Вот здесь мы и приходим к совершенно скотскому, но единственно верному пониманию значимости колоний. Чтобы продавать потребительские товары, нужен рынок сбыта. Свой народ — нищий, а чтобы он таковым быть перестал, нужна промышленность, которая без рынков сбыта развивается хуже. В Китае средний китайский крестьянин живет хуже среднего российского — бедноты много, но «середняков» же намного больше! — но за неимением своих товаров вынужден открывать мошну и покупать заграничное. Я здесь молодец — Дальний Восток получит мощную денежную подпитку, что выльется в подъем уровня благосостояния, и от Владивостока до новых границ Манчжурии промышленные и прочие товары народ себе позволить сможет.

Путь наш лежал в порт — там ведь Триумфальная арка, которая внезапно приобрела смысл: ничего триумфального в банальном приезде цесаревича нет, но теперь я прошел под ней с высоко поднятой головой, ощущая правильность и радуясь вместе с окружающими. Хандру как рукой сняло — с таким-то стартом, и проиграть на длинной дистанции? Хрена с два!

* * *

Бальный зал Офицерского собрания был наполнен музыкой, табачным дымом и наряженной в лучшее, что у них было — а было у них изрядно! — городской и окрестной верхушкой. Бал — это примерно как ночной клуб в мои времена. С поправкой на манеры и «куртуазность», конечно, а смысл тот же — себя показать, на других посмотреть. Если повезет — закрутить ни к чему не обязывающую интрижку. Если повезет совсем — наладить выгодные деловые связи.

Повод для инициированного генерал-губернатором торжества тот же, что и снаружи, где народ продолжает веселиться — присоединение Манчжурии. Статус суперзвезды и главного виновника случившегося обязывает меня танцевать с желающими этого дамами (есть ограничение — с незамужними девушками танцевать можно только непосредственным женихам, а остальным даже близко подходить невместно. Максимум — целовать ручки и улыбаться) и говорить комплименты в ответ на рассказы о том, какой я классный. Досуг в высшей степени утомительный и бесполезный — а еще очень дорогой — поэтому, задолбавшись донельзя, я вежливо поблагодарил очередную партнершу за танец и огляделся. Вот, у левой стены, на паре диванчиков, разместились баронесса Шетнева и пара пожилых знатных дам. То, что надо!

Целеустремленность позволила мне добраться до места назначения без помех, и я, не забыв спросить разрешения, опустился на свободное место рядом с пятидесятилетней графиней Соколовой, женой капитана первого ранга Соколова — сам он служит командиром броненосца и сейчас, вместе с другими командирами боевых кораблей, угрожающе плавает на вверенных им судах вдоль берегов Китая, чисто на всякий случай.

— Танцы способны утомить даже самого славного воина, — не стала она меня осуждать.

— Мои воинские таланты сильно преувеличены, — честно ответил я. — Это и кампанией-то не назовешь — чистая дипломатическая победа, а мы с уважаемыми воинами просто побряцали железом у границы.

Дамы покивали — скромность героя только украшает! — и княжна Плюскова, сорокадвухлетняя «старая дева» — уж не знаю, почему на такую некогда (да и сейчас на самом деле) красивую даму с неплохим приданным не нашлось ухажера — словно подтвердила Толстовское наблюдение о страсти старых дев к устроению браков:

— Дозволено ли мне поведать Вашему Величеству, что до нас дошли слухи, что Ваше Императорское Высочество ответили согласием на свадебные приглашения?

Подсуетились местные шишки, ускорив запланированные на ближайшие месяцы церемонии венчания, чтобы «сочетаться» пред мои очи. Приглашений — четыре штуки, все на завтрашний день, и из-за этого мне придется задержаться во Владивостоке еще и на послезавтра — сильно обидятся местные, если на массовую свадьбу не приду. Так-то и пусть обижаются, руки коротки вредить, но мне и самому интересно — раз уж Августейший батюшка разрешил не торопиться, я и не буду — не хочу в Петербург, там страшно.

— Вам можно всё, Елена Петровна, — ответил я уместной, а потому безобидной двусмысленностью.

Дамы куртуазно похихикали и с улыбками заработали веерами — в жар, мол, бросило, от этакого «гусарского» напора.

— Разумеется, я не мог пропустить торжество, которое навсегда соединит любящие сердца, — продолжил я.

Дамы умилились, несмотря на то, что «любовь» притянуть можно только к одному браку из трех — там молодежь венчается, второй паре мешает разница в возрасте — богатый промышленник сорока лет берет в жены восемнадцатилетнюю девочку из обедневших дворян (бесприданницу не спрашивают, увы), а третья пара — брачующиеся средних лет, решившие соединить капиталы и общественное влияние к обоюдной выгоде — так и вовсе вторым браком сочетается, после долгих процедур развода: разводиться в эти времена можно, но затруднительно — специально механизм усложнили, чтобы неповадно было. Менять ли такую систему? Ох двояко! С одной стороны, жить с тем, кого не выносишь, очень грустно, но с другой от трети до двух третей распавшихся браков — очень грустная статистика. Потом об этом подумаю, а пока оркестр грянул одну из разновидностей всеми любимого вальса, и я решил ответить на поданные зелеными глазами баронессы Шетневой сигналы, пригласив ее на танец — сегодня мы с ней еще не танцевали, потому что она великодушно уступила такую честь другим дамам.

Вот где — на нафиг мне не упершихся балах — пригодились долгие занятия исторической хореографией. Не бывает лишних пунктов в актерском портфолио! Кто там надо мной смеялся? Посмотрите, какая роль мне досталась и устыдитесь! Одна рука легла на закованную в корсет — эту пакость нужно как можно скорее запрещать или просто делать немодной, потому что внутренним органам не нравится, когда их сдавливают — талию, вторая взялась за мягкую, изящную ладошку, а взгляд пришлось старательно контролировать, чтобы он не сползал на куртуазное декольте и не скользил по длинной, тонкой, бледной шее. Заметившая эффект баронесса понимающе улыбнулась, и, замаскировав движение поправкой шпильки в высокой прическе, оголила чуть больше правого