Когда псы плачут - Маркус Зузак
Шрифт:
Интервал:
Джулия Халда, уловив полное нежелание разговаривать:
– Так это правда?
Я:
– Ну, даже не знаю, честно говоря. Я, в общем-то, не сую нос в дела Руба… но точно знаю: тот, кто сейчас ему звонит, собрался его убить, и мне почему-то думается, что причина в тебе.
Джулия Халда, со смехом:
– Руб большой мальчик. Он сумеет за себя постоять.
Я:
– Оно да, но еще он мой брат, и я уж нипочем его не брошу истекать кровью.
Джулия Халда:
– Как благородно с твоей стороны.
Вернулся Руб, со словами:
– Не знаю, что ты придумал, Кэм. Никого там не было.
– Говорю тебе, – ответил я, выходя из комнаты, – звонил какой-то парень и разговаривал так, будто собрался тебя прирезать. Так что, когда зазвонит снова, уж ты ответь сам.
И телефон зазвонил снова, и на этот раз Руб выскочил из комнаты и взял трубку. И там опять отключились.
На третий раз Руб зарычал в трубку:
– Может, начнешь разговаривать? Если хотел Рубена Волфа, то вот он я. Говори!
Ответа не было, и в тот вечер телефон больше не звонил, но после ухода Джулии я заметил, что Руб ходил слегка задумчивый. Он встревожился – насколько это доступно Рубену Волфу, – потому что знал определенно, как знал и я, что впереди маячат неприятности. Мы были в комнате, он посмотрел на меня. Обмениваясь со мной взглядами, Руб сообщал, что предстоит бой.
Он сел на кровать.
– Похоже, твое предчувствие было верное, – начал он, – насчет Джулии.
Бояться было не в духе Руба, и мы оба знали, что он сумеет за себя постоять. В нашем районе он был из тех, кто всем нравится, но также из тех, кого все боятся. Неприятно лишь одно – неизвестность. Это было всего лишь ощущение, но я видел, что Руб его тоже улавливает. Носом я это чуял.
– Если какая будет заваруха, – сказал я ему, – я впрягаюсь, понял?
Руб кивнул.
– Спасибо, брат. – И улыбнулся.
Телефон звонил и на следующий вечер, и на следующий после следующего.
В пятницу на третий раз Руб схватил трубку и заорал:
– Что?!
И сразу остыл.
– Да. – Пауза. – Да, извините. – Он поглядел на меня, пожав плечами. – Сейчас позову.
Он отнял трубку от уха и прикрыл микрофон ладонью.
– Тебя.
Протянул мне трубку, что-то обдумывая. Что же он обдумывал?
– Алло.
– Это я, – сказала она. Ее голос, дотянувшись сквозь телефон, обнял меня. – Работаешь завтра?
– Где-то до полпятого.
Она секунду подумала.
– Может, – продолжила она, – встретимся, когда освободишься. Я тебя кое-куда свожу. – Голос у нее был мягким, но настойчивым. – Кое-что расскажу.
Голос был восторг. Голос был дрожь.
Я улыбнулся. Не смог удержаться.
– Конечно.
– Отлично, я приду после половины пятого.
– Хорошо, тогда увидимся.
– Мне пора. – Она практически оборвала меня и потом не сказала «До свидания». А сказала: – Считаю минуты.
И исчезла.
Едва я положил трубку, Руб спросил то, что должен был спросить.
– Кто это? – Он куснул яблоко. – Знакомый голос.
Я подошел поближе, сел к столу, сглотнул. Поймал дыхание. Вот и настал момент. Настал момент, и мне придется сказать. Я сказал:
– Октавию помнишь?
Никакой реакции.
Капля сорвалась с крана.
Взорвалась в раковине.
Руб откусил следующий кусок яблока и тут понял, что я сказал.
Он склонил голову набок. Дожевал и что-то подсчитал про себя, пока я сидел и думал: «Ой, нет, что-то сейчас случится?»
Кое-что случилось.
Случилось – когда Руб встал, закрыл кран, развернулся и сказал:
– Ну что, Кэм.
Он засмеялся.
Хороший это смех или плохой? Хороший или плохой? Хороший? Плохой? Я не мог понять. Я ждал.
– Что? – спросил я. Не выдержал.
– Ну, расскажи.
Напрягшись, я стал рассказывать про все. Рассказал, как стоял у дома в Глибе. И как появилась Октавия. Про поезд и про поездки в Хёрствилл, и про ракушку, и…
– Все правильно, – прервал меня Руб. Его лицо светилось почти гордостью. – Ну и Октавия… – Тут он покачал головой. – Она отличная девчонка, скажу тебе. Немного с приветом, конечно, и все же… – продолжил он, – классная. Ты ее стоишь, Кэм, больше чем я когда-нибудь мог бы. – Он выждал, пока я на него посмотрю. Вышло не сразу. – Да ведь?
Я медленно кивнул, соглашаясь.
– Да.
– Отлично.
– Ты не злишься?
– Пф, какого ляда я буду злиться? С такой девушкой надо обращаться, как с королевой, ты это умеешь. А я – нет.
После этого он вывалил правду, наотмашь, как Стиву и не снилось. Только Руб высказал ее сам себе.
– Я-то? – сказал он. – Я об эту девушку чуть только ноги не вытирал, а теперь вот у нее есть ты. Ты на нее, наверное, молиться будешь, как на богиню. А, Кэм?
Я улыбнулся, не показывая зубов.
Он повторил:
– Будешь, Кэм?
Потому что мы оба знали ответ.
На этот раз я не смог спрятать улыбки. Мы с Рубом посмеялись и еще посидели вместе на кухне.
– Вы чего такие довольные? – спросила, войдя к нам, Сара. – Прям, блин, конец серии про Скуби-Ду, блин.
Руб хлопнул в ладоши.
– Ты щас кой-чего услышишь, – почти выкрикнул он. – Октавию помнишь?
– Само собой.
– Ну, так знаешь что. Ты ее скоро снова будешь тут встречать, потому что…
– Я так и знала! – оборвала его Сара. Она указала на меня пальцем. – А я блин, знала, что у тебя девушка, а ты ничего не сказал, паршивец! – Никогда не видел, чтобы Сара так лыбилась. – Погодите! – скомандовала она и где-то через полминуты вернулась со своим «Поляроидом» в руке и щелкнула нас с Рубом, как мы смеемся и болтаем, опершись о мойку.
Мы обступили Сару, наблюдая, как проявляется карточка, и вот уже я угадал своевольные вихры Руба и свой собственный улыбающийся рот. Яблоко – на ладони у брата, мы хохочем, оба в старых джинсах, Руб в рабочей фланельке, я – в старой ветровке. Руб смотрит на меня, говорит что-то, а у меня на лице пропечатан смех.
Сара поднесла карточку к груди.
– Мне нравится этот снимок, – объявила она без раздумий, – сразу видно: братья.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!