Экранизации не подлежит - Гарри Т. Ньютон

Ильич. Ваш приказ.

Хрякин (нервно). Да вы что! Я не приказывал ничего подобного. Под статью захотели? Немедленно прекратите произвол, а завтра я с вами поговорю в другом месте. Пошли вон!

Удодов (робея). Не обижайте ребят, хозяин. Они ж всей душой к вам, а вы… (Смелее и наглее). Пока вы в белых галстучках великие прожекты толкаете да жопастых девочек на банкетных столах трахаете, вся грязная работа нам достается. Дайте ж парням расслабиться.

Хрякин свирепеет и хочет что-то заорать, но замечает своего родного деда, переходящего дорогу и направляющегося к ним. Дед в парадном кителе при орденах. Твердой поступью он подходит к Хрякину, который протягивает руку.

Хрякин. О, дедуль! Ты уже с дачи? Как там?

Дед срывает с груди свои ордена и протягивает их Хрякину. Затем молча плюет внуку в лицо. Хрякин отбегает в кусты. За ним Алла. Комаров молча уходит в здание и там стреляет себе в висок. Но никто этого не слышит, потому что после трагического падения памятника Жукову небо уже прорезают «мессершмитты», а на улицы въезжают первые «тигры» и «пантеры». Лица людей становятся серыми, на окнах домов появляются полосы из скотча крест-накрест и повсюду слышатся звуки губных гармошек. Звучит воздушная тревога: ВСЕ В УКРЫТИЕ! НЕ ЗАБЫВАЕМ ПРО ПРАВИЛО ДВУХ СТЕН! ОСТАВАЙТЕСЬ В УКРЫТИИ! ОСТАВАЙТЕСЬ В УКРЫТИИ!

«О, добрались до середины, — потирает ладони Григорич. — Центральный поворотный пункт, господа. Откуда я узнал, что середина? Очень просто. Сейчас произойдет нечто, что развернет весь сюжет на сто восемьдесят градусов, и все пойдет иначе. Возможно, возникнет какое-нибудь шокирующее обстоятельство или как снег на голову явится новый персонаж, которого никто не ждал и все боятся, или герою откроется ужасная тайна его рождения, которая поставит вторую точку невозврата в истории и потребует от Хрякина сделать сложнейший выбор. Теперь в этой точке бифуркации любой неверный шажок — и ты труп, ибо удодовцы уже не остановятся даже перед устранением своего вождя во имя святой национальной идеи. А что делать? «Лес рубят — щепки летят».

Во дворе Центра офтальмологии. Бойцы-удодовцы увлеченно рушат памятник Святославу Федорову. На улицах появляются слепые нищие.

Кабинет. Хрякин вскакивает с дивана, щупает руками пространство и стонет.

Хрякин (звонит по телефону). Алла! Где мои очки? Я ни черта не вижу, мать твою! Да мне по хер на твои культурные мероприятия. Жопой перед иностранцами успеешь навертеться. Бегом ко мне. Что? Как это много дел? Да я тебя… Я тебя так отпизжу, шлюха деловая! (Слышит мужской голос трубке.) Борис Сергеевич? Губернатор? А вы… А я…я… (жалобно.) Они же Федорова снесли. (Швыряет телефон в стену.)

От удара телефона включается громкая связь. Слышится голос губернатора.

Губернатор. И что не так? «Во дворе глазной клиники имени Гиршмана какой-то не наш Федоров». Твои слова?

Хрякин (еле шевеля губами). Мои… Мои. Боря…прикажи этим байкерам… Слепну я…

Губернатор. Твои идеи, ты и приказывай.

Хрякин (жалобно). Они не слушают меня. Как с цепи сорвались, бандиты.

Неожиданно из рук Хрякина вырывает трубку Удодов.

Удодов. Прошу прощения, Николай Ильич. Но мы не бандиты. Мы ваш народ и действуем по вашему приказу.

Хрякин (отстраняясь). Вы пойдете под суд. Я ничего вам не приказывал.

Удодов. Как это не приказывали, учитель?

Хрякин. Учитель?

Удодов. Конечно. Мы теперь навсегда под вашими хоругвями. И не стоит сбивать с пути своих лучших учеников. А если и перегибаем, то только чтобы превзойти вас.

Хрякин. Вон! Уволен! Все уволены.

Удодов. Народ уволить нельзя, хозяин.

Хрякин. Вы что, не соображаете, что происходит? Как только вы разрушаете памятник, уничтожается жизнь, перечеркивается вся история человечества и исчезаю я, вы и все-все-все. Остановитесь же, прошу вас.…

Удодов. Это не наша история — чьи слова? Поздно, учитель. На полной скорости байкеры не любят поворачивать, а народ — тем более. Уйдите с проезжей части, мой вам совет.

Хрякин (скрежеща зубами). Да я вас, пьяниц, в порошок…

Удодов (с усмешкой). Не надо пугать, хозяин. Потому что если мы протрезвеем, никому мало не покажется. (Уходя.) И еще: слепые мэры народу не нужны.

Хрякин швыряет пультом в телевизор. Слышит новости.

Диктор. На протяжении последних дней в городе наблюдается нестабильность, проблемы с обеспечением магазинов продуктами, рост малолетней преступности и эпидемия пока еще неизвестного заболевания. В связи с этим кампания мэра Хрякина хоть и набирает обороты, но у большей части населения вызывает недоумение, а в некоторых районах города происходит… Вот нам еще сообщили: снесен памятник Курчатову. И тут же экстренное сообщение из службы безопасности АЭС. Просьба граждан соблюдать спокойствие пока на реакторе ведутся профилактические работы. Несмотря на известные трудности, мы, тем не менее, от всего сердца желаем мэру Хрякину успехов на своем нелегком пути.

Хрякин воет белугой и вылетает из кабинета, спотыкаясь на бегу.

Хрякин едет на велосипеде, падает, ранит коленку и плачет. Садится на крыльце школы. Чувствует тепло ладони на своей голове. Хрякин хватает чужую руку, нюхает и вглядывается в женщину, склонившуюся над ним. Видно смутно, но он разглядел. Это его первая учительница — Нина Николаевна Соловьева (56).

Хрякин (сглатывая слюну). Господи…

Нина Николаевна (мягко). Нет, Коля, это я. А ты ничуть не изменился, все такой же сопливый плакса. (Смеется).

Хрякин опирается о руку учительницы и встает. Оглядывается и не узнает своей школы. Видит развалины памятника Макаренко и переводит встревоженный взгляд на Нину Николаевну. Она рассказывает о пребывании здесь его бойцов, об устроенном ими митинге, об учиненном вандализме, о наглом и бесцеремонном обращении с ней самой. Хрякин только теперь замечает, что Нина Николаевна все время потирает шею смоченным водой платком. На коже явственно проступают синевато-багровые гематомы.

Хрякин (в ярости). Я убью их.

Нина Николаевна (мягко). Ничего, Коля. Они были нетрезвы да я и сама виновата. Не надо было вступать в дискуссию с неандертальцами. Ой, прости, пожалуйста. Мне не стоило.

Хрякин. Они пожалеют. Они новую школу вам… И двойную, нет, тройную пенсию я лично…

Нина Николаевна. Не надо, Коля, не старайся. Я все равно буду за тебя голосовать. А они… Они несчастные люди, которых никто пока не любил. Их просто очень запутали и внушили, что они больше не люди, а жалкие безмозглые рабы. Но придет время, а оно придет, они разберутся и поумнеют. И вот тогда начнется самое страшное.

Нина Николаевна умолкает и грустно улыбается. Хрякин с тоской смотрит на