Мастер осенних листьев - Андрей Кокотюха
Шрифт:
Интервал:
– Да?
– Ну-ка, возьмите и разжуйте.
– Вы уверены?
– Сядьте в кресло, – сказала эконому Унисса, – разорвите листья надвое и жуйте.
– О, если бы это был яд! – вздохнул Канлик, послушно опускаясь на лавку.
Несколько мгновений он медлил, вертя листья перед глазами, затем, сложив их пополам, сунул в рот.
– Жуйте.
– Фую.
Эконом задвигал челюстью. Взгляд его обратился в себя. Голова склонилась набок.
– Кифленько, – произнес он и тут же заснул.
Лицо его разгладилось и порозовело.
– Что ж, давай закончим с границами, – сказала Унисса ученице, вновь вставая на лавку с ногами. – Готова?
– Да, мастер Мару, – сказала Эльга, разворачивая карту.
До темноты они успели наметить большую часть местечек.
Им осталось обозначить лишь Гарь-Поле, которое должно было изогнуться полумесяцем справа, и поправить границы самого Дивьего Камня, но Унисса сказала, что на сегодня хватит, кончено, она просто валится от усталости.
Они зажгли фонари. Завозился и проснулся господин эконом. Потом прибежал мальчишка с кухни и принес корзину с ужином – завернутые в тряпицы для сохранения тепла горшки с мясной похлебкой.
Вчетвером они долго смотрели на панно.
Оно мягко отражало свет и казалось расколотым по прочерченным палочкой линиям. Мальчишка, старше Эльги года на два, на три, так и застыл с открытым ртом.
– Сколько еще? – спросил Канлик.
– Две недели, – ответила Унисса.
– Невозможно. Шесть дней.
– Я попробую.
Путь с холма в гостиницу напрочь выпал у Эльги из памяти. Только что темнели и пахли листьями мешки, густели сумерки за перилами беседки, и вдруг под ногами уже ступеньки гостиничной лестницы, а впереди поднимается мастер Мару, сворачивает по коридору в свою комнату. И совершенно непонятно, был ужин или обошлось без него.
Кошмар.
Как разделась, как легла, Эльга тоже не помнила. Помнила только, как, проснувшись, сходила на ночной горшок. В ушах постоянно шумело и шуршало, в глазах рябило, а знак, поставленный мастером, чесался и зудел. Возможно, конечно, что так проклевывались грандальские умения, но им, кажется, было еще рано.
Просыпаться не хотелось никак.
Сквозь сон слышалось, как кто-то ходит по комнате, что-то говорит, впускает в распахнутое окно распаренный воздух, но едва разлепленные глаза тут же смыкались, а сладкое небытие притягивало голову к подушке.
– Эльга. Эльга!
С нее сдернули одеяло, встряхнули и поставили на ноги.
– Я не хочу, – скривила губы Эльга.
Но твердая рука не дала ей упасть обратно в постель.
– Эльга! У нас не времени.
– Я сплю.
– Тогда просыпайся, – сказала Унисса. Она сунула платье в пальцы ученицы. – Одевайся.
– Я вам что, лист в мешке?
– Именно. И лист живой, а не мертвый!
– А можно завтра?
– Нет.
– Ненавижу листья!
– Что?
Шлепок ладонью по щеке вышел хлесткий, неожиданный. Слезы так и брызнули у Эльги из глаз.
– Мастер Мару! – вскрикнула она.
Щека запульсировала жаркой болью. Но еще больше было обидно. Что она сказала-то? Подумаешь!
– Одевайся! – ледяным тоном произнесла мастер.
Эльга стояла не двигаясь. Мутная слеза, скользнув с подбородка, расплылась кляксой на половой доске.
– Я жду тебя, – отрывисто сказала Унисса и вышла из комнаты, оставив дверь открытой.
Эльга еще поплакала, но руки знали свое дело – ослабили ворот, вскинули платье и просунулись в рукава.
– Ненавижу! – повторила Эльга.
Озадаченно прошелестел сак.
– Да! – выкрикнула Эльга. – И тебя тоже! Всем вам чего-то надо от меня! А я… я же не грандаль, я еще никто!
Она затянула концы платка на голове так, что голова чуть не лопнула.
С подоконника с холодным презрением на нее посмотрел неудавшийся букет с Дивьим Камнем. Кромки нескольких листьев уже отстали и завернулись, превращая работу Эльги в унылую и мрачную картину.
– Сам дурак! – сказала ему Эльга.
Букет ответил высокомерным «кх-м». Ему, с высоты его уродства, простое «дурак» виделось чуть ли не похвалой. Всего лишь дурак!
Эльга вышла, потом вернулась и положила букет Камнем вниз. В наказание.
Униссы не было ни внизу, в зале, ни во дворе, и девочка, скрепя сердце, побрела к дворцу энгавра, а потом по тропке на вершину холма в одиночку.
Щека уже не горела, но злой огонь еще копошился внутри, как неугомонные листья в саке.
Вода из трещины Дивьего Камня не текла.
– Ну наконец-то! – сказала Унисса, обнаружив ученицу, заглядывающей через перила. – Помогать будешь?
Она сидела на корточках. Вокруг нее громоздились в мешках Покосы и Симанцы. Эльга мотнула головой.
– Что ж, обижайся сколько хочешь, – сказала мастер. – Но есть вещи, которые говорить просто нельзя.
– Ну и пусть, – буркнула Эльга.
– А я сделаю дождь.
Эльга промолчала, потом забралась в беседку и села на скамью.
Мастер выгребала из мешков листья и кидала их на панно. Колючими, косматыми пятнами они застывали в пределах местечек, и Унисса уминала их в нужные границы, подрезала, подворачивала и придавала пальцами нужную форму.
Эльга пересела, чтобы видеть лучше.
– Позавтракай, – сказала Унисса.
На месте деревянных плиток, отведенных под Покосы и натертых воском, скоро появилась бугристая листвяная масса, пухлая, но не выступающая за высоту поребриков. Две трети нового мешка – и масса приобрела очертания и рельеф. Эльга неожиданно разглядела холмики и низинки, сухое русло речки из темных, прогнутых листьев, леса и перелески, тонкие ниточки тропок, деревушки и одиноко стоящие домики.
Полосками растянулись луга, желтел и вился стремящийся в сторону центральных плиток широкий тракт.
Унисса не разгибалась, рука ее ныряла за листьями, доставала их, и они тут же шли в работу, теряли зубчики и черенки и становились частью букета. Покосы обрастали деталями, которых не было на карте, но Эльга почему-то не сомневалась, что они были в действительности. Вот похожий на рыболовный крючок овраг, вот стога, вот охотничьи домики в глубине леса.
– Ф-фу-у!
Мастер, отступив от панно, села рядом с девочкой. Светлые ее волосы были мокрыми, щеки и шея блестели от пота.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!