Мой беглец. Стокгольм - Яна Егорова

— Это временно, — твердил я себе, стоя в гостинице у окна и смотря на ночной, недружелюбный город. Который сначала подарил мне маленького шведа, а теперь безжалостно отобрал.

— Это временно.

С этого момента я снова перестал спать. Смотрел на город и будто чувствовал его и его боль. Кристоф. Мальчишка. Я не обвиняю тебя, ты увидел достаточно, чтобы безоговорочно поверить. Я не сужу тебя за то, что ты не дал мне возможности оправдаться. Уж лучше набросился на меня с кулаками, как ты это делал раньше. Лучше бы избил меня. Черт возьми!!!

Я сам готов умереть, зная, что ты сейчас там один, в кабинете, думаешь, что я предал тебя. Настолько грязно, прямо в твоем доме. Хуже этого и быть не может! И ведь я же знал, знал, где нахожусь, должен был быть осторожнее!!! Расслабился, идиот.

Стоя там, стоя всю ночь у окна, я думал о том, как все исправить, как доказать своему мальчишке, что безоговорочно люблю его, думал, как вернуть его доверие.

И, внезапно, будто снова кто-то взмахнул надо мной волшебной палочкой, желая подбодрить и утешить в трудную минуту, вспомнил, где видел ту женщину! У Кристофа. У Кристофа в кабинете! Я видел ее фотографию у него в кабинете!!!

Не пошел сегодня на пробежку. Давно такого не было. Проснулся только к обеду с дьявольской головной болью и тошнотой. Сколько же я вчера выпил? Так и отключился запертым у отца в кабинете. Самое удивительное, что меня никто не беспокоил, не ломился. И этого тоже уже давно не было.

Раскрыл глаза, поморщившись от проникавшего сквозь тяжелые шторы солнечного света. День.

Я сижу в отцовском рабочем кресле и никуда не собираюсь. Не хочу. Даже из кабинета выходить не хочу. Как будто, если выйду, снова увижу ту сцену. Но я надеюсь, что их обоих уже нет в моем доме.

Прав был отец.

Что же у меня, на роду написано, чтобы меня предавали все, кому не лень? Если подумать, то после поступка Греты не было настолько больно. Или я уже не помню? Воспоминания о вчерашнем гораздо ярче. Жаль. Жаль, что я не набил морду этому Ивантееву. Теперь очень жалею. До сих пор его всклокоченная голова, вылезшая из-под одеяла Белова, стоит у меня перед глазами. До сих пор не верю и не могу понять, почему он так поступил. Что его не устраивало? Или наоборот, стало слишком скучно? Сначала клялся в своей ненормальной любви, а потом в моем же доме… Мог хотя бы комнату в гостинице снять — так было бы честнее. Это выглядело нарочито дерзко. Но если так посмотреть… вполне в духе Белова. Он любит ходить по острию ножа, не раз мне это доказывал. Пробовать в экстремальных местах, когда есть угроза, что кто-нибудь увидит.

Дьявол! Дьявол!!! Dra åt helvete! Катись в ад, Белов!!!

Ты знал, прекрасно знал о том, что сделала Грета. Доказывал мне, что ты не такой, что тебе можно доверять. Говорил, что ты единственный, кому можно доверять!!!

Я вскочил с кресла. При воспоминаниях о его предательстве, даже похмелье отступило на задний план. Почти на твердых ногах, я вышел из кабинета, с грохотом распахнув дверь и полностью готовый к тому, что если встречу кого-нибудь из них — морду набью как минимум. Обоим!!! Но на пути в свою комнату не встретил никого. Там же остановился и резко развернувшись, пошел к той спальне, где все случилось. Влетел туда, чуть не пробив дверью стену и…

Никого не обнаружил. На кровати застелена свежая постель, все идеально убрано и никаких следов Виктора. Рванул в соседнюю к Ивантееву.

Та же ситуация. Никого.

Лишь теперь, не зная, радоваться или нет, отправился к себе.

Они оба съехали. Без проблем. Без скандалов, драк и попыток оправдаться. Я не ожидал, что это станет еще большим ударом, чем то, что произошло накануне. Я даже зачем-то посмотрел на свой телефон. Что-то хотел там увидеть? Ничего. Ни одного звонка или сообщения.

— Доброе утро, мой мальчик, — отец вошел в мою спальню как раз, когда я отбросил мобильный на подушки. И сразу подумал, что надо сменить постель.

— Привет, — ответил ему, не знаю с чего начать, и знает ли он хоть о чем-то.

— Не надо, — будто прочитав мои мысли, сказал папа, — я примерно догадываюсь, что случилось. Я позаботился о том, чтобы их обоих не было в нашем доме. Отдыхай спокойно. Здесь тебе никто не помешает.

Отец на удивление был еще в пижаме и в халате. И вроде как даже находился в хорошем настроении. Он опустился на кровать рядом со мной и протянул мне стакан с какой-то жидкостью, который держал в руках.

— Выпей, это поможет. Кристоф, ты же совсем не умеешь пить. Хорошо хоть, выбрал достойный коньяк, взял бы что похуже — пришлось бы врача вызывать.

— Спасибо, — кивнул смущенно и, приняв стакан из его рук, почти залпом осушил стакан. — Они сразу уехали? — зачем-то спросил, не глядя ему в глаза.

— Сразу, — кивнул он, — я услышал шум и вышел в коридор, когда ты уже закрылся в кабинете. Естественно, заглянул в комнату, ну а дальше… Велел им обоим убираться. И Лукасу позвонил, сказал ему, что больше его знакомых у себя в доме принимать не буду. Что его Грета, что Ивантеев. Ну, а про…

— Не надо, пап.

— Не буду, — неожиданно быстро согласился мой родитель, — не буду, не переживай. Ты давай, прими душ и спускайся на завтрак, я тоже еще не ел. Тебе сейчас что-нибудь очень жирное поможет. Я попрошу приготовить тебе яичницу с мясом и побольше.

— Хорошо, спасибо.

— Ладно, ладно, — он потрепал меня по плечу, — все хорошо. Ты дома.

— Спасибо, пап и… прости меня. Я был не прав, — мне показалось, что стоит сказать об этом. Ведь как бы ни было, он меня на самом деле всегда пытался предостеречь от этого и уже во второй раз я наступил на те же грабли. Теперь, особенно сейчас понимаю, от какой боли он меня защищал.

— Ничего, ничего, — отец повел себя благородно и не стал читать нотаций. — Я жду тебя за столом. Спускайся. Но сначала душ. Коньяк, конечно, достойный, но разит от тебя…

Он вышел за дверь, а я подумал, что последнее время привык, чтобы обо мне заботились. Думал и верил Белову, даже пошел против отца, пригласив его в свой дом. А выяснилось… Отец всегда был очень строгим. Но лишь теперь я понимаю, насколько же он был прав.

Собирался уже в душ, когда меня остановил звонок на мобильный телефон. Бросил взгляд на экран. Виктор.

Он всегда обвинял меня в том, что я бегу. От него, от обстоятельств. Ну, уж нет, теперь я прятаться не буду. Пусть скажет. Оправдается. Даже интересно послушать, что он придумает. Как можно оправдаться от того, что тебя застали в постели с другим? Он не упал, случайно споткнувшись. Они оба, голые, в темноте были под одним одеялом. Из такой ситуации в принципе невозможно оправдаться. Или он просто хочет узнать насколько мне больно?

Поднял трубку. Приложил ее к уху и словно почувствовал, как Виктор вошел в мою комнату.